— Второй раунд? — прищурился Джонатан.

— Скорее почётная капитуляция, — улыбнулся Фредди.

— Сделаем её максимально почётной, — кивнул Джонатан.

Но, подскакав к ним, Андрей заговорил первым.

— Я дурак, Фредди. Ты прав. Нельзя этого.

Фредди, с трудом удержав улыбку, кивнул.

— Извините, сэр, — Эркин смотрел на Джонатан. — Сорвалось, сэр.

— Извиняю, — кивнул Джонатан и с интересом спросил. — А что сорвалось?

— Ругань, сэр.

— А-а. Но ругаешься ты здорово, — засмеялся Джонатан.

— В питомнике выучили, сэр, — вежливо ответил Эркин.

— Ладно. Давайте теперь ещё одну проблему решим.

— Это ещё какую? — насторожился Андрей.

— А вот. Смотрите.

Джонатан аккуратно снял шляпу и, держа её за донышко, показал остальным. И, глядя на изумлённые лица парней, расхохотался. Шляпа была почти доверху набита радужными кредитками. Засмеялся и Фредди.

— Ух, ты! — выговорил, наконец, Андрей. — В жизни столько деньжищ не видел!

— Это выигрыш, парни.

— Выигрыш, сэр? — Эркин удивлённо поднял на него глаза.

— Да. Когда вы взялись гнать стадо, мы заключили пари. Знаете, что?

— На спор брали?

— Да. Я держал за вас и выиграл. Десятая часть ваша, — и глядя на отвердевшее лицо Эркина, спокойно и очень веско сказал: — Так положено в честном споре. Берите.

— Дайте сами, сэр, — ответил Эркин и более мягким тоном добавил: — Здесь много, долго считать.

Джонатан кивнул:

— Хорошо. Вот это из моего, это из выигрыша лендлордов, кто на вас держал, а это, — он улыбнулся, — меня один из старших ковбоев нагнал, они тоже спорили, и передал для вас. Держите.

Эркин бережно принял три пачки. Джонатан нахлобучил обратно шляпу и улыбнулся.

— И с меня ещё хороший ужин. Но это уже на месте. Так, с этим всё. Фредди, как с провизией?

— Пора подкупать, — спокойно ответил Фредди.

Джонатан вытащил из внутреннего кармана бумажник и отсчитал деньги. Подумал и добавил ещё.

— Держи. Я не знаю, когда буду, и вдруг опять застрянете.

За разговором они отстали от стада и поскакали вдогонку.

К вечеру они выбрались на более свободное от мин место и расположились на ночёвку.

Пока на костре грелись кофе и варево, Эркин быстро разобрал полученные от Джонатана пачки и аккуратно разделил деньги пополам. Джонатан, сосредоточенно занимавшийся своими бумагами, казалось, не обращал ни на что внимания, но Фредди, когда Эркин и Андрей уже спрятали деньги, спокойно сказал:

— Вы, парни, штаны себе купите, — и в ответ на возмущённо-вопросительный взгляд Андрея пыхнул сигаретой: — А то у тебя уже зад просвечивает.

Эркин невольно кивнул и, помедлив, сказал:

— И рубашки надо. Эти уже расползаются.

— Резонно, — закончил, наконец, с бумагами Джонатан. — Завтра всё равно к дороге жмёмся. Съездите к Роулингу. Зелёный с белым фургон видели? — Андрей кивнул. — У него всё есть.

Эркин опустил на мгновение ресницы, но тут же поднял их и очень спокойно спросил:

— Он продаёт цветным?

— Я его давно знаю, — усмехнулся Джонатан. — Он не настолько глуп, чтобы терять покупателей.

Из темноты донёсся негромкий свист. Эркин и Андрей переглянулись. Свист повторился.

— Нас зовут, — Эркин встал и негромко коротко свистнул.

— Мы мигом, — вскочил на ноги Андрей.

Они словно растворились в окружающей костёр темноте. Но вернулись и впрямь быстро. И выложили заткнутую тряпкой бутылку с мутной жидкостью, буханку рабского хлеба, две вяленых рыбины, кусок копчёного мяса и не меньше тридцати сигарет.

— Эт-то что такое? — изумился Джонатан.

— Наша доля в выигрыше, — улыбаясь, объяснил Эркин. — У цветных, сэр, денег же нет. Спорят на выпивку, еду, сигареты.

Фредди прислушался к чему-то и встал:

— Давай, Джонни, посмотрим на бычков и к Майеру заглянем. Вроде, я его стадо неподалеку видел.

— Счастливо отпраздновать, парни, — встал Джонатан.

— Спасибо, сэр, — Эркин деловито расстелил какую-то тряпку из своих запасов и уже нарезал хлеб.

Андрей улыбнулся, прикрывая смущение:

— Мы недолго.

— Можете не спешить, — ухмыльнулся Фредди. — Мы найдём, чем заняться. Пошли, Джонни.

Отойдя от костра футов на сто, они оглянулись. Там уже виднелось не меньше десяти силуэтов и слышался смех.

— Приём начался оживлённо и затянулся до утра, — пробормотал Джонатан, увлекаемый Фредди от костра. — Фредди, ты не хочешь отпраздновать с ними?

— Их гости не хотят сидеть со мной, — спокойно ответил Фредди. — Дадим парням без помех принять гостей. Мы найдём, где выпить кофе?

— Не проблема, и не только кофе, — усмехнулся Джонатан. — И занятие мы себе тоже найдём. Чтобы и приятно, и полезно.

— Вот именно, Джонни.

Пили, ели, пели песни. У костра было тесно и шумно. Уже три бутылки и полтора десятка сигарет ходили по кругу. Уже все успели сбегать к своим кострам и принести чего-то. Котелок с варевом очистили до блеска — и всего по полгорсти на каждого пришлось. На решётке булькало три кофейника и два котелка.

— Утёрли нос белякам! — ликовали у костра.

— А то он, гад, плетью помахивает и думает…

— А беляки не думают!

— Молодцы парни!

— Мы вылезли, смотрим…

— Смотрим, ты пошёл так себе спокойненько.

— А если б поддел кто?

— А чего он, совсем дурной, меня поддевать?

— Не, парни, белоголовые, они тупые. Пока в лоб не дашь, ну, ни хрена не соображают.

— Бычки, что ли?

— А беляка, сколько не бей, всё равно тупарь.

— А ты пробовал?!

— По башке-то? Ну-у…

— А тогда заткнись.

— Не, вон наши же соображают.

— Кто, беляки ваши?

— Бычки! Они свисты разбирают.

— Видели. Классно сделано. Как они зачухали, так наши врассыпную.

— Мы потом разбирали…! Хозяин наш, вот кто тупарь!

— Ага, без клейма не разберёт, чей это бычок. Смехота! Они же разные!

— А ну их… Они и нас по номерам различали. А мы что… не разные?

— А ну вас… Нашли, что вспоминать.

— Наш старший против вас держал. Ругался-я-я…

— А наш за. Но мало поставил. Тоже ругался.

— Ага, и на нас. Дескать, подсказать не могли.

— Ага, вы, говорит, все заодно, все друг друга знаете, могли бы по дружбе…

— Это он дружит с вами?!

— Овод с бычком так дружит! А ваш, вроде, тихий.

— Он пьяный, а не тихий. Мы его так… возим за стадом.

— Не, наш нормальный мужик.

— А ну их всех в болото! Парень, ты бы спел лучше.

— Валяй, парень.

Эркин взмахом головы отбрасывает со лба прядь.

— А чего петь-то?

— А что хочешь.

Эркин, улыбаясь, пожимает плечами и начинает:

— Уж если ты разлюбишь, так теперь. Теперь, когда весь мир со мной в раздоре…

Многие подтягивают. Не зная слов, просто голосами ведут мелодию.

— Здоровско.

— А теперь нашу.

— Ага.

И протяжная тоскливая песня с неразличимыми словами. И всё новые и новые голоса вливаются в неё, как ручьи в реку.

Перкинс, прислушавшись к далёкому пению, поморщился.

— Завыли.

— Поют, как умеют, — пожал плечами Джонатан и стасовал колоду. — Поехали?

— Вперёд, Бредли. В карты тебе сегодня не везёт.

— Ну, он на парнях взял достаточно.

— Они давно у тебя, Бредли?

— С мая. Нанял на выпас и перегон.

— Я думал, из твоих… бывших.

— У меня своих не было, Джимми. Бери.

— Взял.

— Пас. Слаженно работают. Мальчишка твой расу потерял? Смотрю, с цветными всё.

— Это его проблема. У цветных, — Джонатан усмехнулся, — свой мир.

— И пусть они в нём остаются, — кивнул южанин.

— Нет, работники они у тебя сильные. И старший твой, Фредди, просто ас… Он натаскивал.

— Нет, я его к ним на перегон поставил. Пасли одни.

— Беру. У тебя там резервация рядом, сильно пощипали?

— Не сунулись.

— Ого! Твой старший там что, половину перестрелял, а остальные струсили?

— Стрельба по цветным теперь опасное занятие, Бредли.