Вот и улица…

— За угол и сразу остановите, сэр, — Эркин заставил себя выдохнуть и улыбнуться. — Спасибо, сэр.

Джонатан открыл ему дверцу, вопросительно посмотрел.

— На втором этаже, сэр. Два окна от угла.

— Ясно, — кивнул Джонатан.

Эркин неловко вылез из машины, встретился глазами с Фредди и взглядом показал ему на окна. Фредди кивнул, и Эркин подошёл к кузову за мешком.

— Проверил бы сначала, парень, — тихо сказал Фредди.

Эркин молча покачал головой. Он не мог говорить, не мог сказать, что за то мгновение, когда Джонатан заглушил мотор, услышал:

— Алиса, не брызгайся, мне же подтирать.

Женя дома и купает Алису. Значит, калитка и двери не заперты. Он может идти сразу.

Эркин принял мешок на спину и пошёл к калитке. Кажется, Фредди ему что-то сказал, а он ответил. Но не понял ни слов Фредди, ни своего ответа.

Фредди, сидя на заднем борту так, что ему было видно, куда пойдёт Эркин, молча внимательно смотрел, как тот мягко ногой открыл калитку и скрылся за забором. Фредди встал и увидел, что Эркин, придерживая мешок одной рукой, открывает дверь и входит.

Калитка… четыре шага до двери… под мешком оказалось шесть шагов… три ступеньки… дверь… да, не заперто… лестница… Которые тут скрипучие? Ноги сами перешагнули. Площадка… верхняя дверь… не заперто…

Эркин вошёл в прихожую и затоптался, разворачиваясь к кухонной двери.

— Мама, кто там? — голос Алисы из комнаты.

— Кто там? — недовольный голос Жени из кухни.

Эркин наконец нашарил ручку и толкнул дверь, ввалился в кухню со своим мешком, выпрямился, мягко сваливая его на пол, и увидел Женю. И сказал заготовленную, придуманную ещё вчера, кода Мамми давала им мешки, фразу:

— Хозяйка, за картошкой посылала? Вот, привёз.

Женя выронила тряпку в лужу, оставшуюся после купания Алисы, шагнула к нему.

— Мам, да кто там? — требовательно повторила Алиса и зашлёпала к двери.

Услышав это шлёпанье, Женя ахнула и метнулась в комнату. Эркин перешагнул через лужу и подошёл к окну. Увидел Фредди в кузове, курящего возле кабины Джонатана. По их равнодушно-спокойным лицам определить направление взглядов было невозможно, но Эркин знал, что они видят его, и кивнул им.

— Эркин, — позвала Женя.

Он обернулся. Она стояла в дверях, держа на руках закутанную в простыню Алису.

— Возьми её, я окно закрою.

Он шагнул к ней, неловко, неумело взял на руки Алису. И та сразу обхватила его за шею, тыкалась ему в лицо мокрой головой.

Женя подбежала к окну, задёрнула и расправила штору, метнулась к другому и на мгновение застыла, задохнувшись, обводя невидяще счастливым взглядом сумеречную улицу и двух одетых по-ковбойски мужчин возле запылённого грузовичка. Женя медленно задёрнула штору, отгораживая свой дом от всего мира, и обернулась. Нет, ей ничего не привиделось. Эркин стоял посреди кухни и держал на руках Алису.

Фредди сплюнул окурок, тщательно растёр его.

— Поехали, лендлорд.

— Да, — Джонатан, словно очнувшись, кивнул. — Отдых кончился. Поехали работать, ковбой.

— К Бобби?

— Да. Дай крюк на всякий случай.

Фредди сел за руль, включил зажигание. Джонатан сел рядом, и Фредди мягко, чтобы шумом не привлекать излишнего внимания, стронул грузовик с места.

— Не завидуй, Джонни, — тихо сказал Фредди. — У тебя ещё всё впереди.

— Утешил, — хмыкнул Джонатан. — Ладно, всё. Это мы свалили, теперь только за себя, — и жёстко повторил: — Всё.

— Всё, — кивнул Фредди, выезжая на параллельную улицу. — Через Мейн-стрит проедем.

Женя медленно подошла к Эркину и обняла его вместе с Алисой, сразу обоих.

Это был суматошный и какой-то нелепый вечер. Женя так уверила саму себя, что Эркин вернётся обязательно утром, так продумала все свои слова и действия, что сейчас совершенно потеряла голову. И конечно, всё пошло и понеслось кувырком и кубарем. Она подтирала пол, убирала кухню и комнату, пыталась что-то быстро приготовить, он ходил за ней по пятам, помогал и уверял в своей сытости, они то и дело сталкивались. Путались под ногами его мешок и Алиса, которая ни за что не хотела возвращаться в кровать, громогласно уверяя, что стоит Эркину выйти за дверь, как он опять исчезнет. Потом вместо одного большого мешка почему-то оказалось три, какая-то картошка, кабачки…

— Деньги? Нет-нет, деньги завтра, и разберём всё завтра…

— И подарки?

— А какие подарки?

— Всё завтра.

— А мне тоже подарок?

— Ты ляжешь наконец?

— Я вынесу…

— Мама, не выпускай его, он опять уйдёт…

— Сейчас хлеба поджарю…

— Мама, а это что?

— Не поднимай, тяжело…

Эркин забросил свои мешки в кладовку, туда же не глядя кинул куртку и взял вёдра с грязной водой.

Было уже совсем темно и по-осеннему прохладно. Он по памяти прошёл к выгребной яме, вылил грязную воду и огляделся. Светились окна в соседних домиках. Ну, что ж, если его и видели… ладно. Уезжал на заработки и вернулся. Обычное дело. Идя к дому, Эркин запер калитку, попробовал дверь сарая, запер за собой нижнюю дверь, поднялся по лестнице, запер верхнюю дверь.

— Ага! Вернулся! Мама, он вернулся.

Алиса в тёплой зимней пижамке и тёплом платочке проводила его на кухню, куда он отнёс вёдра, оттуда в кладовку и, увидев, что он разувается, убежала и через мгновение вернулась.

— Вот, не ходи босым. Мама, правильно?

Эркин взял и повертел в руках странную обувь. Подошва и носок. А, так это для дома…

— Алиса, за стол, — Женя вошла в кладовку. — Ну как, не малы? Я сама шила. Идём ужинать, Эркин. Ты с дороги…

Она говорила быстро, будто боялась, что её перебьют, не дадут сказать. Он молча смотрел на неё, держа в руках эти… как их?… да, шлёпанцы, да… Эркин уронил их, почти бросил и шагнул к Жене, обнял. Она, всхлипнув, уткнулась в его грудь.

— Мы ужинать будем? Я жду-жду… Мам, ты держи его, — Алиса радостно перемешивала русские и английские слова. — Я есть хочу.

— Да-да, — Женя подняла голову, — обувайся, пойдём.

Эркин с трудом заставил себя разжать руки, наклонился, отыскивая шлёпанцы, надел.

— Не малы? Эркин?

— Нет, спасибо, — медленно ответил он.

Алиса, вцепившись в его руку, потащила за собой в комнату.

Узорчатые плотные шторы. Их не было. Лампа. Лампу он помнит. И всё остальное… всё то же…

— А руки мыть? — дёргала его за руку Алиса. — Ты всегда руки моешь, я помню.

Эркин вернулся на кухню, вымыл руки и лицо, подбивая палочку рукомойника. Рядом висело полотенце. Вафельное.

— Алиса, ты сядешь за стол?

— Ну, мам, я Эрика стерегу.

Как только он повесил полотенце, Алиса опять вцепилась в его руку и потащила в комнату.

Наконец сели. Женя положила на тарелки обжаренный хлеб с вареньем, налила чай. Алиса удовлетворённо вздохнула, утыкаясь носом в чашку. Ну вот, всё в порядке, все в сборе.

— Бери ещё, Эркин.

— Я сыт, Женя, правда.

— Эркин, ну, как ты сыт, когда весь день в дороге.

— Женя, мы два раза ели.

Они всё время, в каждой фразе называли друг друга по имени, наслаждаясь возможностью произносить это вслух.

— И что же вы ели?

— Лепёшки, сэндвичи, чай у нас был. Фредди и Джонатан ещё кофе пили.

— Эркин, а кто это?

— Фредди? Он — старший ковбой, Женя. А Джонатан — лендлорд.

— Это он вас нанимал, Эркин?

— А что такое лендлорд?

Эркин посмотрел на Алису и улыбнулся.

— Ну, он хозяин имения.

— Ага, — глубокомысленно сказала Алиса, — а имение… — она не договорила, уложив голову на стол и закрыв глаза.

Женя негромко засмеялась.

— Угомонилась. Сейчас я её уложу.

Эркин молча смотрел, как она вытаскивает из-за стола и укладывает в постель Алису, бормочущую, что она вовсе и не спит.

— Ну, всё, спи, маленькая. Спокойной ночи.

— Мам, ты его держи, он опять уйдёт, — очень ясно сказала Алиса, окончательно засыпая.

Женя укрыла её, поцеловала и вернулась к столу. Налила Эркину и себе ещё чаю, подвинула к нему тарелку с хлебом.