Василий Степанович Клепов
Мы с Севой в лесу
Прошлой весной мне пришлось идти по лесной дороге к своим знакомым.
Дорога петляла то вправо, то влево, то возвращалась назад, и я решил пойти прямиком через заросли ольхи, ивы и чёрной смородины.
В кустах шла весёлая птичья возня. Звенели зяблики, заливался соловей, играла на своей флейте иволга, лепетала что-то неразборчивое лесная завирушка. Обитатели леса, видимо, следили за мной, и то один, то другой высовывал головку из кустов и смотрел на меня то любопытствующим, то боязливым взглядом.
И вдруг где-то тревожно затрещали дрозды. Все певцы сразу смолкли. По кустам, перепрыгивая с ветки на ветку, заметались пеночки. Недовольно зачакала горихвостка.
А дрозды кричали всё сильнее и тревожнее.
Я понял, что у птиц случилась какая-то беда, и пошёл на этот крик. Скоро я увидел двух мальчиков. Один из них стоял с фуражкой в руках на земле, другой взбирался на дерево, где виднелось маленькое гнёздышко зяблика.
Я подошёл к мальчикам. В фуражке у них лежало несколько десятков разноцветных птичьих яичек. Меня даже затрясло от негодования.
— Я вас не знаю, — сказал я мальчикам, стараясь говорить по возможности спокойно. — Может, вы и хорошие ребята, но поступаете как… как душегубы. Сколько птенцов вы загубили! А ведь со временем они стали бы взрослыми птицами, веселили бы своими песнями этот лес, уничтожали вредных насекомых и спасали от них наши леса, сады и поля.
Мальчики стояли передо мной, опустив головы.
— Мы больше не будем, — сказал, наконец, тот, который держал фуражку с яйцами.
Действительно ли поняли они, что сделали сегодня что-то очень нехорошее, злое и постыдное? Или это «не будем» было сказано лишь для того, чтобы отделаться поскорее от надоедливых нравоучений взрослого дяди? Как сделать, чтобы это «не буду» было сказано от всего сердца?
И я тогда же решил, что напишу для этих ребят и для всех других мальчиков и девочек книгу. В ней я расскажу о том, как бродили мы когда-то с мальчиком по имени Сева по лесам, как полюбили птиц и сохранили эту любовь к ним навсегда.
Сейчас перед вами лежит эта книга.
Птичка-сестричка
Мы жили тогда в лесу. Наш дом стоял на краю большой поляны, окружённой высоким сосновым бором. Позади двора шёл заросший дубняком, черёмухой и ольхой спуск к реке.
Перед окнами нашего дома росла большая липа, до того старая, что многие ветви на ней уже посохли. Были на поляне и другие деревья, но о липе я говорю потому, что на её сухих сучьях мы всегда видели мухоловку.
Интересная это птичка! Небольшая, серенькая, с белёсой грудкой и усиками около клюва, сидит она на сучке тихо, как будто дремлет, и вдруг сорвётся с места, схватит муху и опять усядется на свой наблюдательный пункт.
Так она охотится целый день.
Мы с Севой любили наблюдать за нашей мухоловкой и всегда восхищались её ловкостью и проворством.
Но вот появились у мухоловки дети, и ей пришлось кормить сразу шесть душ. Мух надо было много, но, на её несчастье, начались дожди, и все мухи попрятались. Носится мухоловка туда-сюда, просто с ног, как говорят, сбилась, а мух всё нет и нет. Севе стало до того жаль птичку, что он сам готов был ловить мух и носить их детям мухоловки. И тут пришла нам в голову хорошая мысль. Мы открыли окно и начали выгонять полотенцами мух из комнаты. Мухоловка тоже не дремала и стала хватать их на улице.
Однажды погналась она за мухой, муха — к нам в окно, мухоловка — за ней… и влетела в комнату! Мы притаились, глядим, что будет дальше. Мухоловка осмотрелась и начала хозяйничать у нас, как у себя дома. Наберёт полон рот мух, отнесёт птенцам, и опять в наше окно.
Утром как-то мы проснулись, а бабушка говорит нам:
— Что вы долго спите, ребята? Там какая-то красавица к вам уже целый час в окно стучится.
Мы глянули в окно, а это мухоловка просится в комнату. И такая дружба у нас завязалась, что Сева даже разговаривать с ней научился. Откроет окно, посвистит как-то по-особенному, мухоловка и прилетит тотчас.
Всё лето ни в доме, ни во дворе мух не было. Залетит иногда мухоловка в комнату и начнёт все углы и закоулки осматривать, как санитарный врач какой или медицинская сестра. А бабушка ходит за ней и приговаривает.
— Не беспокойся, сестричка… Мух у нас, спасибо тебе, больше нет. Заразы никакой теперь не боимся. Ребята все здоровы, дай бог и твоим деткам того же.
Так и стали мы с тех пор звать мухоловку птичкой-сестричкой.
Храбрая незнакомка
Мы шли с Севой по лесному болоту. Это было совсем недалеко от города, и сквозь редкие деревья нам были видны домики на окраине и заводские трубы.
— Пойдём дальше в лес, — сказал Сева. — Здесь мы никого не встретим.
И вдруг на небольшой, чуть повыше нас ростом, сосёнке находим гнездо. Оно приютилось совсем низко, так что было видно всё, что делалось в маленьком птичьем домике.
В гнезде сидела не известная нам, небольшая, скромно одетая в серенькое птичка.
— Смотри-ка, она нас совсем не боится, — сказал Сева.
Незнакомка и в самом деле вела себя очень странно. Она не закричала, не бросилась в отчаянии на землю, не прикинулась раненной, как сделала бы на её месте другая птица, застигнутая на гнезде. Она только сжалась в комочек и внимательно смотрела на нас чёрным глазом, маленьким, как маковое зёрнышко.
Мы подошли к гнезду совсем вплотную. Птичка не улетала. Нам очень хотелось посмотреть, что у неё в гнезде, но эта странная маленькая особа вела себя так, что нам как-то стыдно было её потревожить.
— Она, наверное, ручная, — высказал предположение Сева. — Жила у кого-нибудь в комнате и привыкла к людям. Ну, лентяйка, давай поднимайся! — и он погладил её по гладкой тёплой спинке.
Птица не шевельнулась, только клюнула острым носиком приблизившуюся к ней ладонь.
Долго мы топтались около гнезда, всячески давая понять хозяйке, чтобы она слетела хоть на минутку. И всё без толку. Пришлось осторожно взять её в руки и снять с гнезда. Под ней оказалось четыре тёпленьких птенчика, ещё не совсем освободившихся от яичных скорлупок, и одно целое голубенькое яичко.
Так вот, оказывается, в чём дело! Мы пришли к нашей незнакомке совсем не вовремя. У неё рождались дети. Маленькая мать, конечно, боялась нас, таких огромных, по сравнению с ней, и страшных. Но она преодолела ужас перед нами и осталась с детьми. Ведь им так нужно было в это время тепло её тела!
Я открыл ладонь и выпустил птицу. Она выпорхнула и… юркнула в своё гнёздышко.
Мы в изумлении посмотрели друг на друга. Вот это — мать! Сева набрал в кармане хлебных крошек и протянул их на ладони птице. Не приподнимаясь с гнезда, она стала жадно есть: наверно, давно не ела и была очень голодна.
Дома мы открыли книгу Брема, где описаны все птицы. Нашли мы там и фотографию нашей незнакомки.
Её зовут чечевица.
Путешественники
Как-то раз мы забрели с Севой далеко вверх по реке. Переночевали с рыбаками у костра, а утром пошли дальше. Очень нам хотелось узнать, где наша река начинается.
