– Прошу!

Снаружи вилла выглядела довольно скромно, и Эбби не была готова к тому, что ждало ее внутри. Работая в Приштине и получая жалованье Евросоюза, она привыкла жить в комфорте, однако это была роскошь совершенно иного уровня. Ее с порога поразил мраморный пол: зеленые и розовые плиты образовывали сложный геометрический узор. Все здесь, казалось, было сделано для сказочных великанов. В креслах и диванах можно утонуть, за обеденным столом из красного дерева способны разместиться человек двадцать. Огромная плазменная панель едва ли не во всю стену. Эбби такой ни разу не видела. С противоположной стены с иконы-триптиха в золотом окладе смотрели огромные лики трех православных святых.

– И во сколько, если не секрет, тебе все это обошлось?

– Ни пенса. Это не мое. Дом принадлежит моему другу, итальянскому судье. Он позволил мне провести здесь выходные.

– Мы ждем еще кого-нибудь?

Майкл усмехнулся:

– Дом в нашем полном распоряжении.

Она показала на «дипломат», который Майкл захватил с собой:

– Надеюсь, ты не взял работу на выходной?

– Подожди, вот когда ты увидишь бассейн…

С этими словами он распахнул стеклянную дверь. Эбби шагнула за порог и ахнула от восхищения. Позади виллы, на самом краю утеса раскинулась площадка с бассейном. С трех сторон ее обрамляла колоннада в псевдоклассическом стиле. Хотя, сказать по правде, колонны с коринфскими капителями не слишком гармонировали с ультрасовременной архитектурой дома. Четвертая сторона площадки была обращена к заливу. В сумерках казалось, будто вода бассейна стекает прямо в море. Никаких перил не было. Эбби услышала за спиной негромкий щелчок – это Майкл включил подсветку. Бассейн тотчас превратился в сказочное зрелище. Взгляду Эбби предстал подводный мир: нимфы и дельфины, русалки и морские звезды, морской бог с волосами-водорослями на колеснице, запряженной четверкой морских коньков. Картины были выложены на дне бассейна черно-белой мозаикой, на которой подрагивали дорожки света, отчего казалось, будто фигурки пляшут под водой.

Тем временем за колоннадой вспыхнуло освещение. Стало видно, что в каждой нише стоит мраморная статуя. Геракл в львиной шкуре отдыхает, опираясь на дубину. Афродита с обнаженной грудью пытается удержать соскользнувшую ниже бедер тунику. Медея с клубком змей на голове. Все изваяния казались незыблемыми, но когда Эбби не удержалась и легонько прикоснулась к одной из статуй, та слегка качнулась на пьедестале, как будто ее грозило опрокинуть порывом ветра. Эбби испуганно ойкнула.

– Осторожно! – предупредил ее Майкл. – Таких больше не делают.

Эбби рассмеялась.

– Это не оригиналы. Быть того не может.

– Оригиналы, все до единой. По крайней мере, мне так сказали.

Ошеломленная, Эбби прошла мимо безмолвных статуй и, приблизившись к краю террасы, заглянула вниз. Утес был отвесным, и она не смогла разглядеть его основание, лишь серебристую пену разбивавшихся о скалы волн. Она невольно поежилась. С моря тянуло прохладой. Летнее платье оказалось не слишком удачным нарядом для августовского вечера.

Внезапно за спиной Эбби раздался хлопок, и что-то пронеслось мимо ее лица, едва не задев щеку. На мгновение ей показалась, что она где-нибудь во Фритауне, Могадишо или Киншасе. Негромко вскрикнув, она резко развернулась и едва не потеряла равновесие. Поскольку перил не было, ей ничего не оставалось, как, спасая драгоценную жизнь, судорожно вцепиться в ближайшую колонну.

– С тобой все в порядке?

Майкл стоял рядом с бассейном, держа в одной руке два высоких бокала для шампанского и открытую бутылку – в другой.

– Прости, я не хотел тебя напугать. Почему бы нам не отпраздновать?

Отпраздновать? Но что именно? Эбби прижалась спиной к колонне. Сердце в груди колотилось как бешеное. Ночной ветерок прижал ожерелье ей к горлу. В голову закралась безумная мысль. Неужели Майкл хочет сделать ей предложение?

Майкл разлил шампанское и сунул бокал в ее дрожащую руку. Пена побежала через край и намочила ей пальцы. Майкл обнял ее за плечи и притянул к себе. Эбби сделала глоток. Майкл устремил взгляд на море, как будто что-то выглядывал на его просторах. Последний солнечный луч окрасил тонкой полоской линию горизонта и исчез.

– Я проголодался.

С этими словами Майкл принес из машины портативный холодильник. Вскоре дом наполнился запахами жареного чеснока, креветок и приправ. Эбби допила шампанское и принялась наблюдать за тем, как Майкл готовит ужин. Шампанское закончилось быстро. Однако из портативного холодильника появилась бутылка «Sancerre», которая тоже вскоре опустела.

Эбби нашла кнопку подогрева, и они сели ужинать на краю бассейна. Эбби опустила голые ноги в теплую воду, любуясь игрой света на дрожащей поверхности и россыпью звезд на черном бархате неба.

От еды и алкоголя она потихоньку расслабилась. Когда стало прохладнее, Майкл растопил в гостиной камин, и они устроились на диване, любуясь звездами в небе над бухтой. Эбби свернулась в комочек как котенок и, положив голову Майклу на колени, прикрыла глаза, чувствуя, как его рука скользит по ее волосам. Тебе уже тридцать два, пропищал тоненький голосок в ее голове, а не семнадцать. Эбби это ничуть не смутило. Ей это нравилось. С Майклом она чувствовала себя так, словно ничего никому не должна. Он облегчал ей жизнь. Позднее – когда опустела вторая бутылка вина и город на противоположной стороне бухты погрузился во тьму, а от огня в камине остались лишь тлеющие угли – Эбби заставила себя встать с дивана. Ее покачивало. Майкл встал, чтобы поддержать ее. Сам он держался на ногах на удивление стойко, особенно если учесть количество выпитого спиртного.

Эбби обняла его и поцеловала в шею.

– Пойдем в постель? – спросила она, понимая, что пьяна, однако чувствуя себя на редкость хорошо. Ей хотелось поскорее оказаться в его объятьях, и она принялась расстегивать ему рубашку. Но Майкл выскользнул из ее объятий и развернул спиной к себе.

– Какая ты ненасытная, – пошутил он.

С этими словами он отвел ее в спальню, где расстегнул застежку ожерелья, и уложил ее на кровать. Эбби попыталась притянуть его к себе, но он высвободился.

– Куда ты собрался?

– Я еще не хочу спать.

– И я не хочу, – запротестовала Эбби. Впрочем, это была ложь. Как только Майкл, поцеловав ее и пожелав спокойной ночи, закрыл за собой дверь, она моментально уснула.

Проснулась она от холода. Она лежала на кровати одетая, все в том же летнем платье, чувствуя на коже ледяное дыхание работающего кондиционера. Она перевернулась, в надежде ощутить теплый бок Майкла, но его рядом не оказалось. Эбби перекатилась к другому краю широкой кровати и пошарила в темноте рукой. Никого.

Какое-то мгновение она лежала тихо, всматриваясь в темноту незнакомой комнаты. Затем поискала глазами лампу или торшер, но ничего подходящего не увидела. Ночную тишину нарушало лишь гудение кондиционера и тиканье будильника. Светящиеся стрелки показывали без четверти четыре утра.

Затем ее ухо уловило другие звуки – бормотание, чьи-то голоса. Она прислушалась, пытаясь распознать звуки этого странного дома. Голосов как будто бы два. Что это, чей-то разговор? Или всего лишь плеск волн?

Нет, скорее всего, это телевизор. Майкл, по всей видимости, смотрел его и уснул, забыв выключить. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, она разглядела в коридоре призрачный голубоватый свет. Все еще осоловевшая от сна и шампанского, Эбби задумалась. Что же ей делать? Одна часть сознания подсказывала, что лучше оставить Майкла спать одного в неудобной позе перед телевизором. С другой стороны, в огромной кровати одной было зябко.

Эбби встала и босиком прошлепала по коридору в гостиную. Огромный экран на стене действительно был включен, наполняя комнату голубым сиянием. В серебряной пепельнице лежало с полдесятка окурков. На кожаном диване осталась глубокая вмятина – должно быть, здесь до этого лежал Майкл.