Рихтер сделал нетерпеливый знак рукой, и пара элегантных красавцев мгновенно закрыла Морозовского от посторонних взглядов своими широкими спинами, а четыре руки быстро обхлопали его карманы. Кроме потайного, конечно.
Морозовский усмехнулся.
- Смешно? - удивился один из тех двоих, кто наводил шмон.
- Щекотно, - объяснил Владислав Юрьевич. - продолжай, видишь, начальник нервничает.
Обыск карманов Морозовского не принес никаких результатов.
- Шеф, - вполголоса проговорил второй помощник. - у него и оружия-то нет. Только документы, блокнот, бумажник и шариковая ручка...
- И ключи, - добавил Морозовский предупредительно. Курт покачал головой:
- Как же так, Владислав Юрьевич? Идете на такую ответственную встречу - и без всякого оружия. Как-то даже не согласуется со всем тем, что мы о вас узнали.
- Ваши сведения устарели, - парировал Морозовский. - я уже давно пацифист. Кроме того, мне и в голову не пришло в вас стрелять. Совершим обмен и разойдемся по-хорошему...
Услышав эти слова, двое мужчин, проводившие личный досмотр его имущества, синхронно рассмеялись. Словно их тоже кто-то щекотал.
- Хорошо, - не стал больше спорить Курт. - обмен - так обмен. Поднимаемся на третий. Только не вздумайте бежать, - предупредил он. - Мои подчиненные - нервные ребята. Как что - хватаются за оружие, за ними не уследишь.
Замечательно, подумал Владислав Юрьевич. И незачем следить. У Зигмунда Фрейда, кажется, написано, что комплексы не надо загонять вглубь. А раз они вообще отсутствуют - то просто отлично. Кто хочет, пускай стреляет.
Курт (еще в течение шести с половиной минут) сделал знак оставшимся своим элегантным оруженосцам, и те, взяв Морозовского в плотное кольцо, стали конвоировать, ведя вверх по железной лестнице. Надо отдать им должное, обязанности свои они выполняли профессионально. Обыватель наверняка решил бы, будто по лестнице поднимается компания самых близких друзей.
На третьем этаже не было ни души. Ремонтная бригада сегодня отдыхала, а потому огромные жестяные листы, предназначенные для декоративной отделки перекрытий, в беспорядке валялись на полу и были прислонены к стенам. Декоративная плитка из цветного стекла, которой должен был быть уложен пол, стояла в углу в больших пластиковых контейнерах с высокими подпорками. Месяца через полтора здесь развернутся предприимчивые торговцы, и когда это произойдет, на третьем тоже будет не протолкнуться. А пока же здесь было полным-полно свободного места. Это только к лучшему.
- Владислав Юрьевич, - сказал командир вооруженных красавцев, осмотревшись и вполне довольный отсутствием ненужных свидетелей. - теперь вам уж точно деваться некуда. Умейте проигрывать достойно. Верните пентакль, ответьте на несколько вопросов... а там посмотрим.
- Сначала уж вы ответьте, - попросил Морозовский, осторожно смещаясь в сторону жестянок и плитки.
Рихтер взглянул на часы и проговорил:
- Ладно, спрашивайте, но только быстро.
- Один момент! - согласился Морозовский. - Каким же образом вы меня вычислили? Если, конечно, не секрет.
- Какие же от вас теперь секреты? - проговорил Курт. - Все очень просто. Ваш трюк с телефоном был хорош... кстати, как вы это сделали?
Морозовский развел руками: дескать, сам не знаю, техника, знаете ли...
- Ну, неважно, - махнул рукой Рихтер. - это уже неактуально. У нас, видите ли, прекрасная записывающая аппаратура. Плюс к тому наши люди уже знали область ваших интересов...
- Каких? - уточнил Морозовский.
- Сбор артефактов, - продолжал Курт. - ваша деятельность в сфере эзотерики... Я понятно излагаю? - неожиданно прервал себя собеседник.
- О да, - искренне ответил Морозовский, выигрывая еще шажок.
- Ну, хватит. - строго сказал Курт. - Я потешил вашу любознательность. Теперь удовлетворите мое любопытство. По большому счету, мы уже знаем, кто именно вас послал и чего хотят эти люди. Мы просто хотели бы получить от вас подтверждение.
Морозовский сказал, тщательно выговаривая слова:
- Имена этих лиц, извините, сообщить не могу. Права не имею. А мне просто нужно полтора миллиона евро. Так что, меняемся?
Ему надо было раздразнить этих джентльменов, и он своего добился.
- Где пентакль, черт побери?! - повысил голос Рихтер.
Морозовский сделал еще один шаг в сторону и в секунду извлек из потайного карманчика артефакт, столь необходимый этим сектантам. Если бы он еще мог знать, для чего!
- Вот! - сказал он, делая еще шажок так, чтобы оказаться между запасами жести и плитки. - А теперь давайте деньги.
Курт произнес почти равнодушно:
- Вы меня огорчаете, Владислав Юрьевич. Вы повели себя как наивный дилетант. Неужели вы до сих пор не поняли, что ни на какой обмен -особенно такой нелепый! - мы не пойдем? К вашему несчастью, есть вещи, по которым мы не торгуемся... Уберите его, он мне вконец надоел, - приказал он своим помощникам, вяло кивнув в сторону Морозовского. - а потом заберите то, что он украл.
Четверка выхватила свои пистолеты. Конечно, в обычных условиях пальбы бы никто не услышал. В обычных!
- Не надо стрелять, - честно предупредил Морозовский этих самоубийц, но только, похоже, их раззадорил.
Сам Рихтер снял с руки плащ и прицелился. Пора! Дальше будет поздно. Действуй, Владик.
- Оружие на землю! - крикнули охранники Морозовского с трех сторон.
Джентльмены на секунду опешили: они не ожидали увидеть перед собой столько вооруженных противников. С первого выстрела Роман уложил бойца четверки, стоявшего прямо у стены и целившегося в шефа. Морозовский стремглав бросился в узкую щель между жестянками и стеной, используя жесть в качестве щита от пуль.
Кто-то из четверки дважды выстрелил ему вдогонку, но тут же выстрелили и в него - у Дмитрия были хорошие результаты по стрельбе. Джентльмен, падая на пол с простреленной грудью, все же успел нажать курок своей 'Беретты' и всадить пулю в лоб третьему охраннику. Курт же выстрелил в самый последний момент, когда Морозовский уже скрылся. У него был пистолет с глушителем. Охранники же обыкновенными пистолетами системы Макарова производили больше шума, нежели слон в посудной лавке. На помощь спешила охрана спорткомплекса.
Сбегая вниз, на второй, Морозовский уже знал, что вслед за грохотом наверху мгновенно заработает охранная сигнализация, завоют сирены в трех караулках, расположенных по периметру, а все входы и выходы в 'Русь' окажутся перекрытыми. Команда этих сектантов совершенно напрасно приняла предложение Морозовского встретиться именно здесь и вломилась в чужой монастырь со своим уставом. B этом случае начинал действовать совершенно другой устав - гарнизонной и караульной службы, обогащенный боевым опытом коммандос Ельцова и Минасяна. Если уж те умели обезвредить террористов, засевших на первом этаже и в подвале, то сегодня их задача здорово облегчилась, так как противники собрались на малонаселенном третьем этаже.
Нырнув под лестницу, Морозовский стал ждать скорой развязки. Как он и предполагал, все произошло очень быстро, буквально за считанные секунды. Эти дилетанты, понеся потери от телохранителей Владислава Юрьевича, скатываясь вниз по ступенькам, не догадались даже припрятать поскорее оружие. Напротив, увидев выскакивающих из своих укрытий ельцовско-минасянских бойцов, они инстинктивно открыли стрельбу по ним из своих стволов.
Бежавший первым джентльмен, спрыгнувший на площадку второго этажа, получил очередь в грудь и умер, не успев понять, в чем дело. Другой вздумал посоревноваться с охраной в меткости, но силы оказались слишком неравными: одиночка против десятка - самоубийство. Через несколько секунд он уже лежал неподвижно, сделав в общей сложности не более трех выстрелов. Морозовский знал, что по законам 'Руси' эти люди безоговорочно попадали в разряд террористов и заслуживали немедленного уничтожения.
Тут он вспомнил о Рихтере и, пригнувшись, бросился к дверям основного хода: тот мог спуститься только по основной лестнице. Лестница, однако, была пуста: валялись лишь обрывки картонных упаковок, огрызки бечевок, разный строительный мусор... И все же он был здесь! В том месте, где располагалась тесная подсобка с пожарным гидрантом, Морозовский услышал слабый шум. Оружия у него по-прежнему не было, однако в данном случае оно ему было без надобности. Вжавшись в узкую щель подсобки с гидрантом, Курт Рихтер умирал. Очевидно, его зацепило пулей, когда он еще был наверху и когда попал под перекрестный огонь охранников Морозовского. Но он еще смог одолеть один лестничный пролет и попытался спрятаться.
