На этот раз я не стала подъезжать к Риткиному дому, бросила машину на шоссе, возле указателя «Поселок Радужный», и лесом направилась к дому номер двадцать три. Мне не хотелось раньше времени привлекать внимание хозяина.

Забор со стороны леса завалился и, казалось, рухнет при одном моем прикосновении. Нечего было и думать перелезть через него. Я разглядывала забор, прикидывая, как поступить, пока не заметила калитку возле поленницы дров. Это вполне разумно со стороны хозяев: попасть в лес можно сразу из огорода.

Я приблизилась, подергала калитку, она оказалась заперта на крючок. Дотянуться до него рукой с этой стороны было проще простого. Радуясь такой удаче, я вошла, заперла калитку, посмотрела на дом. Впрочем, весь дом увидеть отсюда было невозможно, только каменную пристройку, где была котельная, да крышу. В огороде еще лежал снег, я шла по нему, оставляя глубокие следы. Коляски возле крыльца не оказалось, в остальном все было точно так же, как в мое прошлое посещение.

Я постучала в окно, то, что рядом с входной дверью. Тишина. На этот раз тень за окном не мелькала, ничего такого, что бы указывало на присутствие человека в доме. Я постучала еще раз. Потом забарабанила в дверь. Открыть мне не пожелали.

Отсутствие коляски могло означать, что хозяева куда-то отправились, например, гулять. Однако у меня в этом были сомнения. Косясь на соседние дома и пытаясь угадать, успел ли кто-то обратить на меня внимание, я подергала дверь. Заперто. Стоять здесь и дальше было бессмысленно. Я пошла в сторону задней калитки с намерением побыстрее покинуть это место, но добралась только до двери кирпичной пристройки. Она выходила в огород. На двери висел навесной замок. Оглядевшись еще раз, я покопалась в сумке и нашла пилку для ногтей. Был у меня давным-давно друг по имени Марк, большой специалист по всякого рода замкам. Так вот, он утверждал, что открыть такой замок не проблема. Это для него, а вот для меня…

Замок открылся до неприличия легко, так что я, настроившись на тяжкие труды, даже слегка разочаровалась. Вынула его из петель и вздохнула. Если кто-то из соседей меня заметил, вполне может вызвать милицию. С ментами я еще договорюсь, а вот если появится хозяин дома… Разумные мысли отнюдь не остановили меня. Я потянула на себя дверь и вошла в сумрак пустого коридора. Отсюда вели две двери: одна в котельную, другая в кухню. Старенький гарнитур, плита, стол, застеленный потертой клеенкой. Бедно, чисто и никакого намека на недавнее присутствие хозяев. Чайник холодный, кастрюли пустые, правда, в шкафчике стояли пакеты с крупой и пачка соли. Кухонная дверь была открыта, и отсюда я видела комнату, что-то вроде гостиной. Диван, стол, несколько стульев, в простенке между окнами зеркало в раме, фотографии на стенах, старые, успевшие пожелтеть. Я осторожно прошла в комнату рядом. Это была спальня. Кровать у окна, покрытая старым одеялом, подушки без наволочек. Шифоньер со скрипучими дверями был пуст. Я осмотрелась. Дом выглядел так, будто его давно покинули. Никаких вещей – ни мужских, ни детских. Только старая мебель, которую поленились вынести на помойку.

Я села на стул, продолжая оглядываться, успев забыть о том, что кто-то может заинтересоваться моим странным поведением. Итак, Риткин сосед по имени Сергей покинул этот дом по неизвестной причине. Не таясь, я еще раз прошлась по помещению. Никакого намека на то, что вчера здесь жили люди: мужчина и ребенок. Наверное, именно так все выглядело здесь, когда дом пустовал после смерти хозяйки. На полу старенький половичок в полоску. Направляясь к двери, я заметила, что один край половика чуть приподнят, наклонилась, сунула под него руку и нащупала пластмассовое колечко. Такое дают детям, когда у них режутся зубы. Я повертела его в руках и вдруг заревела, то ли от тоски, то ли от досады, поди разберись.

По улице проехала машина, и это вернуло меня к действительности. Сунув колечко в карман пальто, я быстро покинула дом. Вернула замок на его законное место, заперла и для верности подергала.

Оказавшись в машине, в бардачке я нашла листок бумаги с адресом Сухова. Мне не терпелось выяснить, куда так поспешно исчез его постоялец, оттого из Радужного я направилась по месту его жительства. Смена Сухова была вчера, следовательно, сегодня он, скорее всего, дома.

Подъезжая к девятиэтажке, где жил Сухов, я пыталась представить предстоящий разговор, прокручивала разные варианты. Рассчитывать на то, что сторож обрадуется моему визиту, судя по нашей предыдущей встрече, не приходилось, а для того, чтобы заставить его рассказать о постояльце, требовался предлог посущественнее моего праздного любопытства.

Возможно, жилец поспешно покинул дом в Радужном, имея на то свои причины, о которых я понятия не имею, но в глубине души я не сомневалась: причина как раз и есть мое внезапное любопытство, не пришедшееся ему по вкусу. Допустим, он просто не любит любопытных, однако я уверена: для этого у него должен быть серьезный повод. В общем, неизвестный квартирант интересовал меня все больше и больше, а стоящей идеи, как разговорить Сухова, не появлялось. Подозревая, что и этот визит может быть напрасным, я с печальной миной направилась к первому подъезду, оставив машину во дворе дома.

Дверь мне открыла девушка лет семнадцати в коротком розовом халатике и полотенце на голове, мокрая прядь волос выбилась из-под него. Юное личико не блистало красотой, но смотреть на девушку было приятно.

– Здравствуйте, – сказала я и широко улыбнулась, надеясь на ответную улыбку. Она кивнула, глядя на меня с изумлением и настороженностью. – Могу я увидеть Игоря Сергеевича? – Девушка продолжала таращиться, не отвечая. – Он дома? – поторопила я. Она отрицательно покачала головой, потом вдруг спросила:

– Вы кто?

– Рязанцева Ольга Сергеевна, – представилась я, лелея в душе надежду, что меня пригласят войти, но эта мысль девушке в голову не пришла.

– Я вас где-то видела, – будто размышляя вслух, произнесла она.

– Возможно, – не стала я спорить.

– Вы ведь не его… нет… точно. Да это смешно, – она фыркнула и продолжала любоваться моими небесными чертами.

– А пояснее нельзя? – подала я голос.

– Что? – растерялась девушка.

– Чего такого смешного во мне вы увидели?

– А… нет. Это я про отца. Зачем он вам понадобился?

– Если не возражаете, это я ему растолкую. Так где его можно найти?

– Наверное, у его кикиморы, – презрительно хмыкнула девушка.

– Кто у нас кикимора? – развеселилась я.

Она хихикнула и пожала плечами:

– Папаша влюбился. Ага. Спятил на старости лет. Его баба нам телефон оборвала, я и подумала… только это смешно. Зачем вам мой папаша?

– Он мне нужен до зарезу, но это не имеет никакого отношения к его семейному счастью. Может, мы с вами потолкуем? – решилась я.

– Заходите, – кивнула девушка, пропуская меня в тесную прихожую. – Господи, – всплеснула она руками. – Я же вас по телику видела… конечно. – От ее резкого движения полотенце с головы упало, и мокрые волосы рассыпались по плечам, она звонко рассмеялась. – Я вас за отцовскую любовницу приняла, вот дура…

– Да я не против, лишь бы вам было в радость.

– Проходите, – засуетилась она. – Я одна дома, мама в больнице. Это папаша ее доконал. Разводиться собрался. Совсем спятил. Нашел какую-то тетку, представляете? У нее двое детей, а ему и горя мало. Мама боится, что он квартиру начнет разменивать, тетка в малосемейке живет. Они с моим батей любовь на кухне крутят. Гадость, правда?

– Не знаю, не пробовала. В смысле, любви на кухне.

Девушка устроилась на узеньком диванчике рядом со столом, я пододвинула табурет и села, из-за малых размеров кухни мы едва не касались коленями друг друга.

– Как вас зовут? – спросила я с улыбкой, смотреть на нее без улыбки было невозможно, она напоминала пушистого зверька, уморительного и трогательного одновременно. «Розовый пушистик» – первое, что приходило в голову при виде этого круглолицего создания в розовом халате.