CDXLIX Повыше церкви, что теперь в Майано, Себе хоромы Прунео сложил — Округа открывалась тут пространно — И дом обзаведением снабдил; И весь тот край, радея постоянно, Из дикости к порядку обратил, От всей души судьбу родного края С великою любовью устрояя. CDL Тут большей частью жил он, дни за днями В довольстве и веселье провождал И, говорят, гуляя меж ручьями, Отца и мать нередко навещал, С их душами беседовал словами И их ответ отчетливый слыхал, И вздохи их печали, и живые Повествованья про дела былые. CDLI И долго, одолев судьбы уроки, Жил Джирафоне. Но пришла чреда, Исполнились должайшей жизни сроки, И он расстался с миром навсегда, Вручивши Алимене вздох глубокий. Когда сочлись и для нее года, Ее в прекрасном месте положили Близ Джирафоне и в одной могиле. CDLII В пространных землях Прунео остался С Тиронией. И десять принесла Она сынов, и всякий красовался Обычаем, делами без числа; Когда же каждый браком сочетался И численность их рода возросла, Во Фьезоле гражданствуя богато, Над всем соседством жили таровато. CDLIII Скончался Прунео, с слезами боли Он всей округой был похоронен. Осталось сыну каждому по доле, Какой один Атлантом взыскан он, В благоустройстве и на вольной воле. Был каждый в равной мере наделен, И завсегда они все родом целым Владели тем обширнейшим уделом. CDLIV Но Фьезоле узнало разрушенье, И римлянами все разгромлено; Отхлынуло тут к Риму населенье, И только племя Африко одно Все собралось в разбитом укрепленье, Что Прунео построено давно. Все, как могли, получше разместились, Построили дома и в них укрылись. CDLV И Фьезоле уже не обновлялось, Когда Флоренцию построил Рим, И населенье знатное осталось В плену, не возвратясь к домам своим. Оно по большей части разбредалось И расселялось по местам чужим, Как племя завоеванное, жило И помощи ни в ком не находило. CDLVI Но понемногу гнев угомонился, С теченьем времени и мир настал. Народ, опять свободный, воротился И римлянам о зле не поминал, И в мощную Флоренцию вселился Род Африко, пришел меж них и стал, Радушно принят в местном населенье, В почете жить, в любви и уваженье. CDLVII А чтобы не было и подозренья — Весь род же был когда-то оскорблен, — И чтобы дать живые побужденья Любить страну, где стал любимым он, Расточены все были уверенья, Роднились с ними там со всех сторон, Их как сограждан глубоко любили И всячески, как было должно, чтили. CDLVIII Так рос народ, богатство и убранство, Флоренция мужала и росла, Царил покой и быта постоянство. Но — эта грань из многих книг светла — Уже туда явилось христианство, Когда орда Тотилы все смела, До основанья крепости сломила, Жгла, рушила, народы полонила. CDLIX Потом свирепый повелел Тотила Во Фьезоле всю крепость обновить И кликнул клич, чтобы туда, как было, Кто хочет — вновь перебирался жить, Где Фьезоле прикрытие сулило, За коим безопасным можно быть, И клялся вечной потрясать войною Враждебный мир со всей его страною. CDLX На это, полный гордого презренья, Род Африке вернуться не желал, Но перешел опять в свои именья, На прежний холм, где древле пребывал, Где каждый уж имел свои строенья, Воздвигли укрепленья здесь и вал Защиты ради, коль дойдет до спора, От фьеэоланцев и от их напора. CDLXI И долго это пребыванье длилось. Но добрый Карл Великий поспешил Италии на помощь, обновилась И ожила страна, он защитил То обновленье. И соединилось Потомство Африко, и собран был Совет родов, что здесь в округе жили Как беглецы. И тут постановили: CDLXII С посольством в Рим к ногам отца святого И короля великого должна Явиться весть — отчетливое слово: Их дочь повержена, разорена, Лежит в пыли, нет гражданам покрова, Насильственно покинута она, Жилищ и дел не возвести из праха И не избыть от фьезоланцев страха. |