Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Булыга Сергей

Мечта

Сергей БУЛЫГА

МЕЧТА

В одном большом и шумном городе на берегу океана жил да был один купец. Купец был глубоко несчастен.

Нет, дело вовсе не в том, что он был беден; купец, напротив, слыл достаточно богатым человеком. У него было шестнадцать больших и малых кораблей и девять караванов по тридцать четыре верблюда в каждом. Случались, правда, штормы, и кораблей становилось меньше. Бывало и такое, что караван не возвращался из пустыни. В те далекие времена песчаные кроты обитали в пустыне едва ли не повсеместно, и поэтому часто можно было услышать, что тот или иной путешественник увлечен под землю этими ненасытными чудовищами. Да, что и говорить, торговые предприятия бывают подчас не столь выгодны, сколь разорительны. Однако, когда дело поставлено широко, то доходы непременно покрывают расходы. Так было и с нашим купцом. Потеряв в одном предприятии, он втрое обретал в другом, и на полученные барыши взамен погибших кораблей строились новые, на смену старым съеденным верблюдам покупались молодые и непуганные, еще не знавшие коварства песчаных кротов.

Конечно, купец мог бы владеть куда большим числом кораблей и верблюдов, но он не желал этого. Он опасался, что тогда у него совсем не останется времени для того, чему он посвятил всю жизнь.

Купец, я повторяю, был несчастен. Он был болен. Болезнь его была столь же странная, сколь и неизлечимая. Стоило лишь купцу выйти за порог своего дома, как он тут же начинал задыхаться. В доме он был совершенно здоров, но даже перейти улицу и проведать соседа он был не в силах. Самые умудренные лекари и самые искусные мудрецы и заклинатели ничего не могли поделать с его диковинным недугом. Купец был обречен до конца своих дней безвыездно и безвыходно пробыть в стенах родного дома.

И, наверное, поэтому купец год от года отсылал свои корабли и караваны во все более и более дальние страны.

Вернувшись из дальней страны, капитан - или же караван-баши спешил к купцу поведать о виденных диковинах, а уж потом беспокоился о сохранности доставленных грузов и ценностей.

Воссев на благоуханный таммузский ковер, торговый посланец принимал из рук хозяина полную чашу птичьего молока и начинал свой рассказ.

Не мне вам говорить, сколько в те далекие времена ходило по свету всяких небылиц о дальних и неизведанных странах. Люди любили посудачить об острове вечной весны или об источнике молодости, о странах, над которыми никогда не восходит солнце, или же о людях без голов, но с ушами. Однако купец желал слушать только правду. И если посланец хотел рассказать о чем-либо необычном, то он должен был подтвердить истинность своих слов. Так, когда седобородый караван-баши поведал о встреченной им на пути стране говорящих пчел, то он не преминул открыть небольшую шкатулку, на дне которой сидело одно из этих диковинных насекомых. Говорящая пчела ублажила купца разговором и пением на неведомом языке, караван-баши был одарен двумя сотнями полновесных монет, а любознательный купец подрезал пчеле крылья и еще долгие месяцы наслаждался ее непонятными, но весьма благозвучными речами.

С превеликой радостью купец рассматривал волшебный кристалл, сколотый со скалы Нетленной Памяти. Яркие, непрерывно сменяющиеся картинки повествовали купцу о жизни давно забытых людей из некоей неведомой страны - скала Нетленной Памяти хранила в себе память обо всем, когда-либо случившимся на свете. Некоторым счастливцам удавалось найти и отколоть кристалл собственной жизни, однако это случалось крайне редко.

С неменьшим интересом купец разглядывал летучую собаку и подводную лошадь - подводные люди успели разбежаться, и капитану досталась только лошадь...

Одним словом, шестнадцать кораблей и девять караванов привозили купцу столько диковин, что он временами напрочь забывал о своей болезненной привязанности к дому. От зари до зари купец, как малое дитя, забавлялся невиданными чудесами; у него едва хватало времени поддерживать торговые дела.

Шли годы. Купец старел. Он увидел и познал столь многое, что все труднее и труднее стало удивлять его. Все чаще вспоминал он о своей болезни, все чаще становился грустен, а порою и мрачен. Не раз уже случалось такое, что новоприбывший капитан - или же караван-баши - был с позором изгоняем из покоев купца. Изгнанные дивились крутому нраву купца - ну чем не чудо таракан величиною с собаку, ну разве не достойна восхищения рыба, живущая в гнездах, как птица?!

Но старый купец был непреклонен. Он требовал чудес.

А тех, казалось, уже и вовсе не осталось на свете.

И все же...

Однажды новоприбывший капитан воссел на благоуханный таммузский ковер, принял из рук купца полную чашу птичьего молока, медленно выпил ее до дна, а потом, после долгого молчания, осторожно развернул пергамент... и показал купцу травинку.

Маленькую, желтую, высохшую травинку.

- Что это? - удивился купец.

- Трава.

- Чудесная?

- Нет, обыкновенная.

Купец гневно свел брови, и капитан поспешно объяснил:

- Эта трава выросла там, где никто еще не был.

Купец некоторое время молчал, а потом осторожно спросил:

- Что это за страна?

- Там никто еще не был, - также осторожно ответил капитан.

- А это правда?

- Я ничем не могу подтвердить правоту своих слов. Ты просто должен поверить мне или нет.

Купец долго молчал, внимательно рассматривал травинку, потом сказал:

- Иди.

И все. Капитан не получил награды, но он и не был изгнан из покоев, что, надо признаться, тоже почетно.

Капитан ушел, а купец еще долго рассматривал засохшую травинку и думал: вот частичка страны, в которой никто еще не был, никто ничего там не видел и не слышал. Об этой стране он, прикованный к дому, знает не меньше, чем те, кому под силу обойти весь свет... Нет, он при желании может узнать об этой стране неизмеримо больше любого смертного - ведь только у него одного имеется частичка этой никому не доступной страны.

Купец заперся в покоях и приказал не допускать к себе никого, кроме своих новоприбывающих посланцев.

Но так как ближайший караван ожидался не ранее будущей весны, то купец добровольно отрекся от мира на четыре долгих зимних месяца.

1
{"b":"48489","o":1}