К О Н Р А Д Т Л Е В А Н Д О В С К И Й

Н О Т Е К А 2 0 1 5

А вот каковы в стране той светские обычаи (...),

ибо через два дня после прибытия моего,

я был удостоен аудиенции. Мне приказали

лечь на пол, ползти на животе и вылизывать

языком пол, продвигаясь к королевскому трону.

(...) Ежели Король желает какого-либо

помещика или дворянина казнить почетным образом,

приказывает Он посыпать пол коричневым

ядовитым порошком, от которого тот

неизбежно становится медлительным и

лопается в двадцать четыре часа.

Джонатан Свифт " Путешествия Гулливера"

День начался и мрачно, и слишком рано, все как в детективном романе. Из постели меня вытянул звонок, а на пороге стояла парочка печальных типов.

Ну, не совсем уж печальных. Увидев меня, эти оба улыбнулись, причем, один даже весьма широко. Отсутствие чиновнической серьезности понять было можно. Небритая рожа, бегающие глаза и взлохмаченные патлы наверняка делали меня похожим на барсука в состоянии похмелья.

- Радослав Томашевский, сотрудник еженедельника "Скабрезные Новинки"? - спросил самый смурной.

Я поглядел исподлобья.

- Да, это я.

Они вытащили удостоверения, весьма заботясь, чтобы я, не дай бог, не подумал, что это револьверы.

- Министерство Национальной Обороны, - заявили они хором.

- Знаете, господа, по-моему, все-таки это ошибка...

- Можно войти?

Ясный перец, вопрос был риторический. Когда они уже ввалились ко мне и закрыли дверь, тот, самый веселый, сообщил:

- Мы пришли относительно ваших статей, касающихся нашего ведомства...

- Так ведь я все выдумал, - трудно было сказать, было ли это разумным аргументом в данной ситуации, но, в принципе, а что мне было еще говорить.

- Нам известно об этом, - сказал умеренно веселый. - Собственно, из-за этого мы и пришли.

- Отчизна требует вас, - добавил печальный.

В голове у меня все перемешалось.

А все из-за того, что три месяца назад в "Скабрезных Новинках" поменялся главный редактор.

Существовало несколько правил относительно перемещения задниц на стуле главного. Во-первых, длинные пребывания всегда следовали коротким, по принципу: тире-точка-тире-точка, как в азбуке Морзе. Во-вторых, каждый главный редактор типа "тире" начинал с основательной реформы журнала с целью его максимального приближения к рынку. А говоря по-человечески: проводил в жизнь гениальные, по его мнению, идеи, по его превращению в чтиво для полуграмотных идиотов. Плодом подобных экспериментов становилось резкое падение тиража, в результате чего, издатель тут же сплавлял новатора и садил на его место более реалистически настроенного человека, который довольно скоро доводил тираж до прежних объемов. Следовало пребывание типа "точка". Через какое-то время издатель снова задумывался, а как бы "Новости" сделать более продаваемыми. В результате начинался новый цикл. В этом не было бы ничего неприятного, если бы каждую реформу не сопровождал погром среди постоянных сотрудников.

На сей раз пришла очередь "точки", то есть, порции прогресса. Новый главный с порога заявил, что с этой минуты мы будем не каким-то образчиком желтой прессы, но серьезным бульварным журналом. Среди авторов, производящих всяческую дуристику, началась паника. Кто-то врубил компьютер и с ходу стал переделывать селянина из Петркова, что зарубил жену сапкой, в графа Луиса из Монако, который задушил любовницу живым питоном. Несколько типов предусмотрительно побежали поискать работы в другом месте, а мне стукнула в голову эта чертова задумка. Гонимый ею, я сразу же записался на прием к главному.

- Чем вы занимались до сих пор? - спросил тот через полчаса, внимательно глядя на меня.

Я сообщил ему названия парочки своих дурковатых опусов. Согласно моим ожиданиям, главный неодобрительно скривился.

- Мы же решили, что пора покончить с выдумками, - заявил он. - Теперь мы станем журналом более репортажным. Помимо этого, мы начинаем публикацию продолжения "Пана Тадеуша". Но не книги тринадцатой! - предупредил он, видя радостный блеск в моих глазах. Имеется один молодой, очень способный поэт, который взялся описать историю рода Соплицов до Январского Восстания включительно...

- Ага... - По-моему я знал, какой поэт имеется в виду. Несомненно тот, которому недавно в ускоренном темпе пришлось жениться на дочке вице-президента издательства. - Так что, мне хотелось бы предложить кое-что совершенно новое, - заявил теперь уже я.

- Что конкретно? - Мина главного свидетельствовала, что ему не до новых идей.

- Я подумал, что "Новинки" могли бы опубликовать несколько сверхсекретных документов нашего Генерального Штаба.

- А откуда вы их возьмете? - заикнулся было тот и для равновесия сразу же пожал плечами.

- Выдумаю.

Я без большого труда мог прочитать иероглифы, в которые сложились морщины на лбу моего собеседника. С одной стороны, я портил ему новую концепцию его издания, а с другой, если бы мне удалось устроить приличную бучу... запрос в Сейме... Для "Скабрезных Новинок" это было бы прекрасной рекламой!

- Ну ладно... Думаю, что, несмотря на запланированные перемены, на предпоследней странице мы найдем немножко места. Ладно уж, выдумывайте... закончил он уже в совершеннейшем расстройстве.

Я же вернулся чертовски довольным собой. Мало того, что нашел способ ущучить главного, но и впервые за всю карьеру в "Скабрезных Новинках" мне попалась писанина, требующая для своего создания более трех нейронов. И я с энтузиазмом взялся за работу. И надо ж такому случиться, псякрев, что через шесть недель пан Президент разогнал Сейм и объявил себя Начальником Державы...

В автомобиле умеренно веселый представился как полковник Моращик, после чего вытащил военкоматовскую папку с моим личным делом.

- Вы в армии не служили? - спросил он, развязывая тесемки.

- Нет.

- Это почему же?

- У меня обнаружили аллергию на кошачью шерсть.

Раздраженный, он резко зашелестел бумажками. Когда он нашел результаты врачебного исследования, мина у него вытянулась.

- И правда, - вздохнул он. - Имеется аллергия на кошек, а к тому же на пыль и травяную пыльцу.

- То есть, к казармам и полигону, - резюмировал я, размышляя, когда, наконец, он перейдет к делу.

- Я надеюсь, что пан не пацифист, - заговорил тот, что до сих пор больше всего лыбился.

- Нет, зато знаю кучу анекдотов про военных.

Провокация принесла совершенно ошеломляющий результат. Все трое явно обеспокоились. Мне показалось, что они не знают, как со мной разговаривать.

Наступило неловкое молчание. Мы как раз проезжали Западный Вокзал и сворачивали в направлении Иерусалимских Аллей. В этот момент пацифистски настроенный голубь поставил отметину на ветровое стекло. Хорошая примета, подумал я.

- Будьте добры понять, что нам очень важно ваше сотрудничество, отозвался наконец Моращик. - Мы вам совсем не враги.

- А кто же?

Самый печальный облегченно вздохнул и на миг отвернулся от руля.

- Бригадный генерал Рышард Янковский, - протянул он руку.

- Я тоже генерал, только дивизионный, - представился самый веселый.

- И что мы теперь будем делать? - сказал я, пытаясь скрыть изумление.

- Готовить оборону страны согласно тактики вашей задумки, - сообщил Моращик.

- Мы могли бы заняться этим и сами, но посчитали, что вы будете ценным консультантом, - добавил Стебновский.

- Не верю!

Мы как раз въезжали в ворота дома напротив Универмага на Иерусалимских Аллеях.

- Конструкцию широкополосного пеленгатора, о котором упоминалось в ваших статьях, мы уже разработали, - продолжил Стебновский. - В настоящий момент продолжается монтаж двух тысяч подобных устройств. Кроме того, сегодня утром мы начали рассредоточение бронетанковых дивизий.