И вдруг свет снова замигал, кондиционер пискнул и выключился. Том поднял голову, чтобы оглянуться, но не успел - в комнате стало темно. Даже экран ноутбука погас.

Том выругался и проверил провод: неужели он забыл включить его в сеть, и кончился заряд аккумулятора? Нет, вилка была в розетке, штекер подсоединен к соответствующему гнезду. Не разрешая себе паниковать, он попытался еще раз включить ноутбук. Безрезультатно. Потянулся, чтобы включить ночник, но и тот не зажегся.

Том почувствовал, как спина похолодела. Лучше ночевать на улице, чем в этом номере - мелькнуло у него в голове. Он слез с кровати, на ощупь натянул брюки и рубашку, нашарил на столике сигареты и телефон. Надо выйти на улицу покурить. Привести мысли в порядок, а заодно опять пожаловаться портье, что тот обманул клиента: проблемы со светом никуда не делись. Том машинально нажал на кнопку телефона, чтобы посмотреть время, но экран не загорелся. Судорожно запихав пачку сигарет в карман, Том принялся жать на все подряд кнопки, чтобы хоть как-то реанимировать мобильник. То, что у него не должен был кончиться заряд, Том был уверен. Однако телефон не подавал признаков жизни.

Том развернулся к двери, намереваясь как можно быстрее выбежать из проклятой комнаты, как вдруг почувствовал на щеке движение воздуха. Кондиционер заработал? Неужели?

Том обернулся. И понял, что ошибся. Ветерок шел не от окна, над которым висел кондиционер, а от большого зеркала в стилизованной под старину раме. И вместо того, чтобы убежать, Том как зачарованный подошел к нему. Его отражение, едва угадываемое в темноте, тоже приблизилось. Том всмотрелся в свое лицо, не понимая, что его так настораживает. И когда уже было решил, что хватит испытывать себя, надо немедленно выйти, пожаловаться портье и покурить, его отражение вдруг ухмыльнулось и высунуло язык, дотянувшись кончиком до колечка в носу - пирсинга, которого у Тома никогда не было. Том непроизвольно дотронулся до своего носа и губ, только приоткрывшихся от удивления, и протянул руку к зеркалу.

"Надо бежать!" - громыхнуло в голове.

Но он коснулся рукой холодного стекла... И почувствовал, что его куда-то втягивает, высасывая при этом весь воздух из легких. Так, что он даже не мог закричать. Он ослеп и оглох, потерял все чувства. Надолго или нет - он бы не смог сказать. Но он успел подумать, что умирает.

И вдруг обнаружил себя стоящим посреди комнаты. Незнакомой и очень странной комнаты, как будто из другой эпохи. Тесной и темной, со странной и очень убогой мебелью, освещенной лишь парой тусклых светильников непривычной формы, выхватывавшими из полумрака людей в одежде, как будто из исторического фильма, и его собственные руки, почему-то унизанные перстнями и держащие... меч?

Тишину разрезает чей-то крик под окном. И стоящий ближе всех светловолосый человек со смутно знакомым лицом вырывает клинок из его рук и вонзает Тому в живот.

Том кричит. Страшно, не чувствуя ничего, кроме адской боли, пронзающей все его естество, и пытается зажать руками огромную рану, из которой, пульсируя, хлещет кровь. Он опускается на пол и почти не обращает внимания на то, что происходит в комнате: как один из людей кидается на светловолосого, и тоже, зарубленный, падает замертво, как тут же в комнату врывается еще несколько человек в еще более необычных костюмах, знакомых Тому по книгам о самураях, и раздаются выстрелы. Кто-то из японцев падает, а другие в два счета убивают всех европейцев. А после один из самураев наклоняется к Тому, еще живому, захлебывающемуся кровью, поднимает его за волосы и спрашивает:

- Где меч?

Том из последних сил оглядывается, но никак не может найти в комнате труп светловолосого. Он пытается вспомнить, как по-японски будет "человек со светлыми волосами", но губы уже не слушаются, чтобы произнести слишком чуждые для европейца звуки.

- Он подыхает, - говорит другой самурай.

- Он должен вернуть меч!!! - грозно кричит тот, кто держит Тома, и швыряет его прямо на зеркало.

Том успевает поднять руки и ударяется о гладкую поверхность не только лицом и грудью, но и ладонями, так и съезжает на пол, оставляя на стекле жирный кровавый след. И за этим следом видит отражение опускающегося синхронно с ним человека в залитой кровью просторной белой рубахе, с широким цветастым поясом и копной черных дредов на голове. И в последний момент до него доходит, что это его отражение. "Но это же не я!!!" - хочет закричать Том, но в этот момент голова его встречается с полом, и он больше ничего не видит и не чувствует.

Катаси Сато, портье "Эдо", недорогой гостиницы в Токио, стойко боролся со сном и неторопливо переделывал рутинную работу. Времени много - вся ночь впереди, нужно равномерно распределить дела, чтобы хватило до конца дежурства, и не было соблазна закрыть глаза и задремать. Впрочем, было еще кое-что, что не дало бы ему заснуть.

Призрак. Он не раз и не два слышал легенду о местном призраке, наводящем ужас на жильцов 43 номера. Соседние номера его почему-то не интересовали, а в этом - то свет выключается и включается сам собой, то голоса какие-то слышны, сны постояльцам снятся дурные: про зверские убийства и реки крови. Однако никакого реального вреда призрак не причинял. Ничего не ломал, никого не убивал. Только пугал и нескольких чересчур впечатлительных особ довел до нервного срыва. Иногда призрак успокаивался и месяцами его было не видно и не слышно, а потом опять начинал мучить гостей, причем доставалось преимущественно европейцам. И портье вообще-то не верил, что он существует. Сказки это все. Но с другой стороны, должно же быть какое-то объяснение, почему жильцам именно этого номера так не везет? И нынешнему постояльцу, прибывшему из Голландии, видимо, тоже не повезло.

Однако Катаси был дисциплинированным и, запретив себе забивать голову ерундой, снова сосредоточился на экране монитора с открытой таблицей.

И тут в коридоре мигнул свет. Катаси поднял голову. Свет мигнул еще раз и погас полностью. Как раз в том месте, где была дверь проклятого номера. Сато поднялся и вышел из-за стойки, чтобы видеть весь коридор.

Дверь 43 номера открылась. Постоялец, г-н Томас Колевейн, 19 лет, гражданин Нидерландов, студент, приехал на семинар по приглашению Токийского Университета на неделю, вышел. Неторопливой походкой, слегка вразвалочку, пошел к стойке. Лампы замигали по всему коридору.

- Господин Колевейн! - окликнул его Катаси. - У вас опять со светом проблемы? Не волнуйтесь. Сегодня видимо, что-то на подстанции случилось. Видите, по всему отелю перебои с электричеством. Я сейчас выясню причину и сделаю все, чтобы ее устранить.

Колевейн, не сказавший ни слова, даже не показавший ни малейшей заинтересованности словами портье, остановился перед ним и вдруг взглянул ему прямо в глаза.

Катаси, человек не робкого десятка, почему-то испугался. Так странно, не мигая, смотрели на него черные глаза голландца, и так покойно было его лицо и все тело: ни одного лишнего жеста. Сато бы не удивился, если бы это был его соотечественник, но европейцы куда более суетливый народ.

- Вам что-нибудь нужно? - спросил он.

- Мне нужен Бен, - разомкнул губы Колевейн.

- Простите?

- Мне нужен Бен, - повторил он с той же интонацией.

- Извините, я не помню у нас постояльца с такими именем... Но если вы подождете, я посмотрю в компьютере.

Сато ретировался за свою стойку и только сейчас обнаружил, что лампа, горевшая на ней, тоже погасла. И экран компьютера потух и никак не включался снова. Он схватился за телефон, но гудки в трубке отсутствовали.

А странный постоялец приблизился, не отрывая своего тяжелого немигающего взгляда.

- У меня, к сожалению, не работает компьютер и телефон, - принялся извиняться Катаси, - я не смогу вам сейчас помочь...

- Ты не сможешь мне помочь, - безэмоционально согласился Колевейн. - Бена здесь нет.

И направился к выходу.