Annotation

14.09.16. Ненависть и больная привязанность может кануть в небытие, только вот от самих себя никуда не деться. Чувство вины тенью следует за Раневским и не дает даже права выбора. А мне, наконец-то освободившейся от тяжелого валуна ненависти, теперь непонятно, как реагировать на странное поведение парня, которому, как он говорит, на меня плевать. Так и живем, он мне помогает, то тут то там немного соврав, а я все больше погружаюсь в глупые выдумки. Ситуация критическая, но... ложь нам в помощь.

Морзе Лилу

Морзе Лилу

Неправда. Разум над душой

****

- Да еду я!

Мать его, когда загорится зеленый?

- Дорогой мой, - сестра делает нарочито слащавый голос. - У меня встреча через полчаса, если ты не приедешь в течение пятнадцати минут, я скажу предкам, что ты в своей квартире развел притон.

- Я же тебя потом сдам, не рискуй, - произношу угрожающе.

Желтый перестает мигать - загорается зеленый. Давлю на газ, выруливая на проспект.

- В общем, ты меня понял, - слышу, как в трубке что-то громыхает.

Диана орет куда-то в глубину комнат:

- Данька! Не дергай Балу за хвост! - пес на заднем плане весело тявкнул, послышался детский хохот. - Скоро приедет дядя, успокойся, иначе я ему все расскажу!

- Ну ма-а-а-ам, - заныл мелкий.

Диана тяжело вздохнула:

- Где ты сейчас?

- Я уже на Советской.

- Блин, Федь, не успеваю!

- Могла бы его сама отвести еще утром, чего только сейчас позвонила? - обгоняю тормозящую десятку.

За рулем какой-то мужик машет мне кулаком и что-то орет. Фыркаю.

- Не могла! Я не знала, что у меня планы появятся.

- Твои планы носят Ролекс и трусы от Кельвин Кляйн?

- Откуда ты?.. - девушка приходит в замешательство. - Ах ты чмошник! Ты мою переписку читал?!

- Нет, ты сама мне переслала сообщения.

Было очень интересно рассматривать в своем телефоне пришедшие в социальную сеть фотки какого-то бизнесмена и комментарии Динки. Особенно: "попа как орех, серьезно. Сама не верила, пока не потрогала".

- О Господи! - слышу, как та бьет себя по лбу, или по щеке, хрен разберешь. - Я ж не тебе...

- Да я это как-то сразу осознал, - хмыкнул.

- ╧цензура╧, а я даже не заметила.

- Я заметил.

В трубке воцарилось молчание.

- Ты же понял, что это чисто женские дела?

- М-м, - я закивал, словно она могла меня видеть, и осмотрелся, перестраиваясь во второй ряд для поворота. - Вы, девки, все мужские жопы обсуждаете?

- А вы, парни, нет? - язвительно ответили мне, скрывая досаду.

- Мужские - нет, - хмыкаю, параллельно выворачивая руль вправо.

Она шумно выдыхает в трубку.

- Ты где уже? - недовольство так и плещется из динамика.

- Выезжаю на железнодорожку.

- Блин. Ладно, - послышались шаги. - Перезвони, когда под подъездом будешь, Данька куда-то влез.

- Окей.

Сестра отключилась, я бросил телефон на соседнее сиденье и мысленно прокрутил все, что мне нужно успеть за сегодня. Ну, если мои занятия можно назвать делами, а не тупой тратой времени, то я очень занятой человек. Треня по плаванью, встреча с друзьями, покатушки на окраине города, заезд во все ночные заведения. График забит часов до пяти утра, и прямо сейчас возникла некоторая несостыковочка, которая может все нарушить.

- Динка-Динка...

Поворачиваю на въезде во дворы, налево и вдоль до девятого подъезда на минимальной скорости. Обгоняю старушку, медленно идущую по алее. Плавно торможу.

- Дин, я приехал, когда вы выходите? - смотрю на часы, ложу пальцы на руль.

- Щас, - сестра шумит чем-то прямо под ухом, так, что динамик безбожно шипит и мне приходится отстранить его. - Я выйду через пять минут.

- Данила отпусти, пусть спускается.

- Ага.

Что-то громко хлопает, связь прерывается. Кладу телефон в бардачок и потираю переносицу. Выпадаю из реальности на несколько минут.

Недавно что-то случилось. То, что заставило меня впервые за столько лет со скепсисом взглянуть на себя со стороны и понять, что я что-то делал не так. Понять и задавить в себе странное зарождающееся тепло, которое чем-то мягким и пушистым грело меня где-то под лопатками и вниз по позвоночнику, а затем внутрь, оплетая тонкими извивающимися лентами мои легкие. Хотелось оставить этого странного зверя внутри, хотелось его потешить и накормить чем-то, что он любит. Хотелось, но только мне.

Пришлось придушить. Всего какие-то мгновения он корчился в агонии, а затем, с резким смешком, его бездыханный дух просочился в воздух и расселся в серой городской дымке, словно пепел.

" - Вот как, значит".

И все, что оставалось от тепла, растворилось и погасло в вечернем воздухе. Впервые получилось глубоко вдохнуть - много места внутри освободилось, но и оно долго не пустовало. Всего через несколько минут после исчезновения предшественника, на смену пушистому теплому зверю где-то через затылок просочился ядовитый росток. Он мгновенно пустил корни, и под кожей тоненькими лозами заплел все нервы, а в голову выпустил свои плоды. Чувство вины.

Странная штука симпатия (я так это называл). Она закрывает глаза не только на минусы и недочеты своего объекта, но и заставляет забыть, какие нехорошие дела натворила непосредственно особа, которая ее чувствует. И все это время мне было непонятно, что такого я мог сделать, чтобы ко мне можно было так относиться. Пренебрегать. Избегать. Отворачиваться. Полный набор. Но все, что мною сделано, теперь как на ладони, и я сам, порой, удивляюсь этим поступкам.

Жалкая попытка оправдаться.

Стук в окошко выводит из транса, я поднимаю голову и вижу радостную улыбающуюся мордаху. Разблокирую дверь. Замок клацает.

- Федяяя, помоги, - Даха кивает за свое плечо, и я замечаю край сумки.

- Сам нес? - удивленно поднимаю брови, кивая на нее.

Пусть она и казалась небольшой, но для семилетнего пацана - это целый баул.

- Молодец, мужик, - улыбаюсь.

- Ага, - довольно кивает мелкий и залезает на переднее сиденье, как обезьянка.

Выхожу из машины, подхватываю вещи племяхи и бросаю их на заднее сиденье. Немного разминаю затекшие за рулем шею и руки, а затем сажусь обратно.

- Мама когда спустится?

- Не спустится, - машет головой, с лихорадочным блеском в глаза осматривая салон.

Что поделать, он от этой красоты сума сходит.

- В смысле? - поворачиваюсь к нему.

- Она сказала, что сама доедет. Просила передать, то есть.

- Да? - поднимаю брови.

Хоть не подеремся в очередной раз. Бабе двадцать восемь лет стукнуло, а она ведет себя как одногодка своего сына.

- Замечательно, - вставляю ключ в зажигание, завожу и плавно трогаю с места. - А теперь лезь на заднее.

- Ну почему-у? - азартный блеск в маленьких блестящих глазах с девчачьими ресницами пропадает, надуваются щеки, нижняя губа выпячивается.

- Будет двенадцать, тогда хоть каждый день, а сейчас лезь, - я хмуро кивнул на заднее сиденье.

Сопя, как ежик, мелкий пролез между передними сиденьями и недовольно сел, скрестив руки на груди. Мы как раз выезжали на дорогу, по которой за новеньким лексусом, задорно мигая, пролетела машина сотрудников ДПС. Третья машина за этот день.

- Почему мама передумала с нами ехать? - отвлекаясь от мыслей о несчастных гайцах, я попытался объехать огромный грузовик, но это у меня никак не получалось.

- Не знаю, - все еще обиженно произнес Данька. - У нее голова загорелась, побежала в ванную.

Я фыркнул, представив Диану с горящей головой аки диснеевский Аид. А потом совесть заставила меня набрать номер.

- Ты в порядке? Я тут узнал, что ты себе мозги поджарила, - проговорил с иронией, сразу после того, как Диана взяла трубку.