– Обещаю что-нибудь предпринять, не волнуйтесь. – Капитан приобнял меня за талию, но я вывернулась. – С вашей беглянкой наверняка все в порядке.

Мне бы его уверенность. Зачем кому-то понадобилась продажная девица, коих множество в любом доме утех столицы?

– Идите спать, госпожа, – заключил капитан. – Мы под каким-нибудь предлогом прочешем корабль снизу доверху, а утром сообщим вам обо всем подозрительном, что найдем.

Не то чтобы я ему поверила, но смирилась. В каюте, упав на колкую лежанку, я долго ворочалась и все-таки забылась болезненным сном.

Стены парадной залы покрылись коркой инея, причудливые узоры изрисовали окна и потолок, переплетаясь тончайшими ледяными нитями. Дыхание замерзало, и я, стоящая в одном платье, чувствовала, как оледеневаю изнутри.

– Зачем же ты прячешься от меня, глупая девчонка? – услышала за спиной насмешливое.

Бесшумно, точно не касаясь пола, Трауш пересек расстояние, разделяющее нас. Сильные руки обхватили талию в кольцо, не позволяя вырваться. Холодные губы коснулись мочки уха.

– Твое время скоро иссякнет.

Указательный палец тронул непослушную прядь волос.

– Я устал дожидаться тебя, Сольд.

– Прости…

– Молчи, – усмехнулся Трауш. – Ненавижу выслушивать оправдания.

Внезапно он замер, словно хищник перед атакой, прижал к себе так сильно, что я не сдержала стона.

– Просыпайся! – не просьба, но приказ.

И вытолкнул меня из моего собственного сна.

Лучше бы сновидение не кончалось. Никакой холод не сравнится с ощущением, когда на горле смыкаются пальцы, и воздух, такой необходимый, внезапно кончается. Я захрипела.

– Тихо-тихо, – шепнул кто-то надломленным голосом. – Не рыпайся и умрешь быстро.

После этих слов я забрыкалась куда активнее. Туманы замолотили по обидчику градом, но тот отмахнулся от них, как от дуновения ветра. Перед глазами поплыло. Сердце замедлило бег. Удар, второй. До третьего я рисковала не дожить. Реальность отдалялась, в ушах морским прибоем шумела кровь.

Нет, нет и нет! Не ради того я прошла весь путь длиной в полгода, не для того выкарабкалась с того света, чтобы умереть задушенной на вонючей лежанке корабля.

В этот бросок я вложила все силы и скорее не повалила похитителя Линель (ну а кто это мог быть?) на пол, а кулем навалилась на него сверху. Секундное замешательство, за которое умудрилась нащупать на полу скинутый сапог и ударить им.

– Тварь!

Следующий неловкий удар пришелся в пах. Разъяренный от боли похититель скинул меня с себя как пушинку, заломил руки за спину. Наши взгляды встретились всего на секунду, но я успела установить зрительный контакт.

Трауш твердил, что умелый повелитель туманов способен довести жертву до беспамятства, лишить ее рассудка. Но мои туманы приобретенные, и управлять ими я толком не научилась. Только бы не ошибиться!

Туманный зверь скользнул по мужскому телу, забрался в нос, заплелся в волосах. Получилось! Человек мотнул головой, глянув на меня по-новому, и ослабил захват, а затем и вовсе отскочил в сторонку.

Все-таки быть мне достойной повелительницей.

– С вами все в порядке?! – спросил испуганно.

Голос сорвался на хрип, но я выдавила:

– Где Линель?

– Линель? Я не… она… кажется, она у меня в каюте, – с сомнением пробубнил похититель.

– Отведи меня туда.

Пока туманы воздействовали на его рассудок, он был безвреден, но любое неловкое движение могло разрушить связь, поэтому я старалась идти предельно медленно. Мы вышли на безмолвную палубу, освещаемую желтоглазой луной, в свете которой я разглядела похитителя: совсем молоденький, вчерашний юнец, кожа прыщавая, волосы сальные. И запах… нет, даже не запах – душок.

Он открыл дверь, та от порыва ветра стукнулась о стену. Связанная Линель, вполне живая, разве что до забытья накачанная какими-то зельями, лежала в бочке, похожей на ту, где я пряталась. Она не проснулась, даже когда я вывалила ее наружу. А когда ударила по щеке – лишь простонала. Всего несколько минут, и туманы в голове юнца растают, а значит, времени почти не осталось.

Второй удар я отвесила с куда большей мощью, даже нечаянно рассекла губу пленницы. Линель, распахнув веки, жалобно ойкнула.

– Что я… что ты…

– Жить хочешь?

Она непонимающе кивнула.

– Тогда вставай!

На негнущихся ногах Линель сделала два шага и чуть не рухнула прямо в объятия похитителя. Пришлось подхватить ее под руки и тащить волоком. Дверь в свою каюту я забаррикадировала и только тогда взялась объяснять, что произошло. Линель без труда узнала в описании прыщавого юнца своего давешнего поклонника, так щедро поделившегося с ней виски.

– Но зачем ему я? – спросила и всхлипнула, начала ощупывать себя на предмет увечий. – Из-за того, что отказала в свидании? Так он не в моем вкусе, мы же объяснились…

Я пожала плечами.

– Можешь спросить его при встрече. Хочешь, организуем прямо сейчас?

Не хотела.

– Тогда я иду к капитану, а ты сиди здесь. – Линель протестующе замахала руками, но я не стала слушать возражения. – Заблокируй ход бочками и открывай на три стука.

Сказать, что капитан был шокирован – практически промолчать. Для начала он, конечно, с помощью матросов связал юного похитителя и запер его в трюме (предварительно избив до полусмерти, чего я, в общем-то, не просила), а следом долго извинялся и клялся, что, дескать, осмотрел все, да ничего дельного не нашел. Что-то я ему не поверила: наверняка юнец приплатил плутоватому капитану или собирался заплатить позже – как-то же он должен был вынести Линель с корабля. В любом случае, он будет осужден по законам Янга.

Линель отворила дверь только после того, как я назвалась полным именем и сообщила, что опасность ей не угрожает. Ну и постучала трижды, разумеется.

– Ужас! Меня никогда не воровали. – Между тем хитрые глаза блеснули гордостью. Истинная женщина, себялюбивая до невозможности, даже похищение рассматривала со стороны любования собой, ведь плохих-то не похищают.

Я устало опустилась на край кровати.

– Ну, с почином тебя.

– Ага. Итак, теневая леди, расскажи-ка о своих чудесных способностях. – Линель хлопнула в ладоши. – Как понимаю, лорд Пограничья обучил тебя запутывать разум людей?

– Это можно назвать свадебным подарком, но, честно говоря, о возможности подчинения я лишь смутно догадывалась.

И машинально коснулась туманного облака пальцами. Когда на наших ладонях с Траушем выплелись руны (моя алая – что кровь, его черная – как сама ночь), он пообещал оберегать меня от самой себя.

– Своеобразная штуковина, я, к примеру, больше люблю побрякушки. Но чего ожидать от теневых чудил? Не тебе в обиду! – Линель помотала рыжими кудрями.

– Да я и не обижаюсь. Дело в другом: мой жених виртуозно владеет туманами. – Не совсем правда: на меня внушение почему-то не действовало. – Но ведь я – помесок, причем никак не относящийся к расе теней. Туманы не должны слушаться чужачку. Но они… приняли меня, что ли.

Мы помолчали, каждая думая о своем.

– Слушай, а каково быть его невестой?

Линель понизила голос до полушепота.

– Как будто за твоей спиной всегда кто-то есть.

И ощущение присутствия не покидало даже во сне. Он смотрит, он изучает, он бдит.

Она поежилась.

– Несчастная, все-таки лучше бы дарил, как любой нормальный богатей, драгоценности. Подай ему такую идею, а?

– Всенепременно.

И я расхохоталась, вмещая в этот полубезумный смех весь страх от пережитого, всю боль и все надежды на то, что нам суждено разделить будущее на двоих.

Столица встретила нас заунывным ветром и колкой моросью, летящей в лицо. Я накинула на волосы капюшон плаща, глянула в безжизненно-серое небо. Ну, здравствуй, родимый город, ты, как всегда, недоброжелателен.