Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Осталось задать последний вопрос:

"Все довольны тобой. Ну, а ты сам доволен ли собой?"

И, как всегда бывало в удачные дни, ответом на это явился сон.

Перед тем как уснуть, Кутузов протянул руку к брегету под подушкой и нажал кнопку: часы нежно прозвонили два. До рассвета оставалось три часа. Кутузов уснул спокойно и сладко.

* * *

Наполеон в своей палатке у села Валуева на столбовой дороге не мог уснуть и не давал отдохнуть своим приближенным. Он не раздевался, его знобило. Он то и дело вскакивал с койки, выбегал из палатки посмотреть, не ушли ли русские, не веря адъютантам, которые прекрасно понимали, как и сам Наполеон, что русские не могут уйти. Наполеон задавал адъютантам и другие вопросы, в тревоге, что не все распоряжения его выполнены, но не слушал ответов, тут же забывал, о чем спрашивал. Наконец на рассвете Наполеон задремал. Его тотчас разбудили: явился ординарец от Нея - маршал испрашивал позволения начать бой. Наполеон вскочил с койки и выбежал из палатки. В лицо ему из-под нахмуренной тучи глянуло кровавое око солнца... Наполеону подали коня. Блестящая свита командиров, одетых в разные мундиры, в шляпах с плюмажем, в киверах с султанами, в медвежьих шапках пустилась вслед Наполеону - он поскакал к селу Шевардину.

II

Кутузова разбудил близкий пушечный выстрел. Пока Кутузов умывался и его облачал камердинер, выяснилось, что пушечный выстрел - случайный. У Наполеона стало обычным начинать бой по сигналу пушки. На этот раз первым выстрелило русское орудие. Командиру полевой батареи в колыхании утреннего тумана показалось, что движется неприятель. Он приказал выстрелить. Об этом и доложил Кутузову ординарец его Голицын. Кутузов молча покачал головой.

В столовой кипел самовар. Полковник Толь поздравил светлейшего, как всегда, с добрым утром и прибавил, что "есть еще время".

- Спасибо, голубчик, - ответил Кутузов, как будто он признавал, что во власти его генерал-квартирмейстера распоряжаться временем.

К чаю подали любимые блинчики Кутузова с малиновым вареньем. Кушая чай, Кутузов ни о чем не спрашивал Голицына и Толя. Слуга в белых нитяных перчатках наливал всем им чаю. Отхлебывая чай, Толь хмурился - ему хотелось сообщить главнокомандующему что-нибудь значительное или спросить о чем-либо неотложном - и не мог придумать ничего: безмятежное спокойствие заспанного лица его светлости запрещало всякие вопросы.

- Утро свежее. Туман. День будет солнечным, - доложил Толь.

И опять Кутузов поблагодарил своего распорядительного генерал-квартирмейстера и прибавил:

- Блинчики сегодня удались...

- Так точно, ваша светлость, - согласился Толь.

Он обрадовался похвале, хотя она относилась к повару и его искусству.

Они вышли втроем, накинув плащи, к подъезду. Казак подал Кутузову его лошадку и помог светлейшему взгромоздиться в седло. Кутузов затрусил на своем коньке к месту, избранному им для себя за Горками, на холмике: оно издали приметно по флажку на пике, заранее воткнутой в землю. Следуя Кутузову, сдерживали застоявшихся коней Толь и Голицын. Толь - на игривой рыжей кобыле с обрезанным хвостом и подстриженной гривой. Голицын - на огромном гнедом кирасирском коне. Позади казак, держа под мышкой складной стул с ковровым сиденьем, все уговаривал коня: "Не балуйся!"

Потянул ветерок. Туман рассеялся. Флажок на пике с черным орлом, перекрещенным синим андреевским крестом, весело плескался.

Казак обскакал Кутузова, спешился, раскинул стул и помог Кутузову слезть.

Кряхтя, Кутузов сел на стул. С французской стороны глухо ударила пушка. Кутузов снял фуражку и перекрестился мелким петербургским крестом; "почистил пуговицы", как говорят солдаты.

Впереди от холма, примерно в версте, затрещали выстрелы - это егеря отстреливались: должно быть, там французы наступали. Что там, нельзя было видеть из-за кустов.

От Шевардина загрохотали французские орудия. Им ответили со стороны села Семеновского русские пушки. Бой начался.

Кутузов сидел на раздвижном табурете спиной к солнцу. Оно приятно пригревало. Прямо перед Кутузовым, за речкой, село Бородино, и оттуда слабо доносилась ружейная трескотня.

После приятных минут за мирным чайным столом и встряски на коне Кутузовым овладела обычная у стариков утренняя полудремота. Кутузов не боролся с нею, зная, что она пройдет скоро сама собой, она не мешала думать и принимать решения - напротив, голова Кутузова работала помимо его воли и без усилия. Кутузов думал о Наполеоне.

Полувековой военный опыт Кутузова помогал ему безошибочно судить о том, что делается на боевом поле. Он хорошо знал и понимал Наполеона и поэтому не ждал от него ничего нового. Наполеон любил сравнивать сражение с игрой в шахматы, а поле битвы - с шахматной доской. Он привык двигать войсками с той же легкостью, с какой шахматист двигает фигуры на шашечнице. А маршалов своих Наполеон давно превратил в простые пешки.

III

Мгновенный сон объял Кутузова, но, вдруг воспрянув, он со стыдом подумал, что сейчас решается судьба отечества, а он задремал! Ему почудилось даже, что кто-то позади него прошептал: "Смотрите, он клюет носом!" "Неужели я клюнул?" - со страхом подумал Кутузов и взглянул в лицо полковника Толя. Почтительно склонившись, полковник ждал ответа на свой вопрос, только что им заданный.

- Да, да, голубчик, поезжай, посмотри сам...

Толь молча поклонился.

Кутузов ему ласково улыбнулся, блеснув глазом. Сквозь маску взрослого, которую уже носил Карл Федорович (ему исполнилось 35 лет), ясно проглянуло детское лицо Карлуши Толя, ученика сухопутного шляхетного корпуса. На лице полковника Толя верховный главнокомандующий русских сил, действующих против Наполеона, прочитал то самое старательное выражение, которое видел на нем Кутузов много лет тому назад. Начальник кадетского корпуса генерал-майор Кутузов в меншиковском дворце на Неве экзаменует кадета выпускного класса Толя по тактике. "Способный мальчик!" - подумал Кутузов и говорит:

"Я, голубчик, сегодня же тебя выпустил бы в гвардию. Из тебя выйдет хороший квартирмейстер. Чинов еще успеешь нахватать. Останься лучше на годик в корпусе. Я с тобой займусь..."

2
{"b":"55817","o":1}