========== Глава 1. Девочка с характером, значит? ==========
***
Высокий парень лет двадцати трёх свободным и быстрым шагом двигался вдоль шумного проспекта. В его руках была пачка дорогих брендовых сигарет; достав одну, он закурил, с наслаждением втягивая в себя сизый дым. Мимо него прошла стайка щебечущих между собой девушек, которые нелепо хихикали, заигрывающе поглядывая на парня. Он привык быть в центре внимания, привык к заинтересованным взглядам девчонок: высокий, подтянутый, харизматичный молодой человек, всегда хорошо одетый, с хитрым и чуть наглым взглядом серых глаз. К тому же он был достаточно известен, потому что парень был сыном владельца единственного промышленного предприятия в этом городе.
Небольшой южный российский город славился скорее туризмом и развлечениями, чем производством товаров, поэтому уровень безработицы рос бешеными темпами до тех пор, пока сюда из Москвы не перебралась чета Громовых. Николай Иванович Громов был хорошим предпринимателем, потому вскоре в этом городе появился завод по изготовлению пластмассовой мебели, посуды и прочих изделий; этот бизнес приносил хороший стабильный доход.
Николай Иванович делал много для города: обустраивал парки, вкладывал деньги в благотворительность и строительство новых торговых центров, поэтому вскоре заслужил репутацию хорошего и уважаемого человека. Его сын – Кирилл Громов – естественно, считался завидным женихом.
Откровенно говоря, Кириллу вовсе не нравилась собственная популярность. Более того, он думал, что лучше было остаться жить в Москве, где он был бы лишь очередным богатеньким пареньком, а здесь он был чуть ли не единственным. Поэтому прошедшая мимо группа шепчущихся девчонок заставила его недовольно фыркнуть и закатить глаза от раздражения.
Отношения с девушками у парня не очень хорошо складывались. Отец не раз хотел женить его на какой-нибудь «выгодной партии», но всегда получал в ответ твёрдое «нет». К сожалению, стереотип о том, что дочки богатых родителей глупые, капризные выскочки был справедлив. Да и вообще Кирилл относился к девушкам скептически: все они были либо слишком покорными, вплоть до того, что были согласны на любые прихоти парня, лишь бы получить доступ в его постель (или к кредитной карточке), либо слишком капризными, что было гораздо хуже, ведь Кирилл был своенравен и вспыльчив. Громов-младший редко заводил серьёзные отношения, ограничиваясь случайными знакомствами на одну ночь. Так было проще, во всяком случае, сам он считал именно так.
Свернув с шумной дороги, парень пошёл дворами – так было проще и быстрее добраться до дома. Несмотря на то, что он имел отличный автомобиль, Громов любил иногда прогуляться по жарким улочкам и подышать влажным морским воздухом.
Кирилл двигался по узкой дорожке вдоль железного забора, покрашенного в серый цвет. Сквозь тонкие прутья было видно старое каменное здание детского дома. Перед крыльцом под бдительным вниманием воспитателя носились маленькие детишки. Парню отчего-то стало по-человечески жалко этих маленьких детишек, которые живут, не зная, что такое родительское тепло.
Внимание Кирилла привлекли громкие девичьи всхлипы, которые раздавались совсем рядом. Пройдя вперёд ещё пару метров, он заметил девчонку, которая сидела, прижавшись спиной к серым прутьям забора, отчего была похожа на взъерошенного воробья, которого заперли в клетке. Её худые плечики подрагивали, были слышны судорожные всхлипы и глухое рычание: девушка плакала навзрыд, положив лицо на свои ладошки.
Девчонка была одета в безразмерную кожаную куртку коричневого цвета, расклешенные джинсы, порванные на коленках, и в старомодные кроссовки. Кирилл подошёл чуть ближе и сел на тёплую травку рядом с местом, где сидела девчонка, сам не осознавая, чем руководствовался в тот момент. Их разделяли пара метров и холодные прутья забора.
Услышав движение рядом с собой, девушка подняла свои испуганные глаза на Кирилла. Парень отметил про себя, что девчонке было от силы лет шестнадцать, но вот её взгляд был слишком мудрым для её возраста. Глаза девушки сильно опухли от слёз, но, тем не менее, были очень красивыми: чёрные ресницы, обрамляющие светлые зелёно-голубые глаза, тёмные тонкие чуть нахмуренные бровки и настороженный взгляд. Кирилл бегло пробежался глазами по её лицу, отметив, что у неё красивые губы. Вообще, если бы не потёкшая тушь, опухшие глаза и сильно растрёпанные рыжевато-медные волосы, девушку можно было считать привлекательной.
Внимательно глядя на человека, который сел рядом с ней, девушка хмурилась.
– Что тебе нужно? – голос был довольно грубым для девушки, но всё же тембр был очень приятным.
– Мне ничего не нужно, просто я увидел, что ты плачешь… – но парню не дали договорить, беспардонно перебив.
– И решил пожалеть, да? Хватит с меня жалельщиков, ясно? Иди куда шёл, – грубо ответила девчонка, стараясь сдерживать рыдания, которые норовили вырваться из груди.
– Давай без хамства, ладно? Как тебя зовут?
Девушка недоверчиво смотрела на Кирилла, хмуря брови, будто решаясь на что-то. Потом, коротко вздохнув, она отвернулась и уставилась перед собой.
– Женя.
– Евгения, значит? – лукаво сверкнув глазами, переспросил Громов.
– Нет! Просто Женька. «Евгения» звучит слишком пафосно, – немного по-детски проворчала рыжая, отворачиваясь.
– Ну, Женька, так Женька. Что у тебя случилось? – осторожно спросил Кирилл, ободряюще улыбаясь девчонке.
– С какой стати я должна тебе рассказывать? Ты не священник, чтобы тебе исповедоваться, да и я пока что не при смерти.
– Не хочешь – не рассказывай. Просто станет легче, если выскажешься, – спокойно сказал парень, выжидательно глядя на девушку.
Женя снова подняла на него недоверчивый взгляд. Выговориться действительно хотелось: подруг у девушки не было, но и доверять незнакомым она не хотела. Малышка долго молчала, в её взгляде отражалось то, что внутри неё идёт борьба, но желание поделиться наболевшим взяло верх.
– Меня изнасиловали, – неожиданно для самой себя выпалила Женька. – Их было двое, наших, приютских. В подсобку затащили и… и… – голос дрогнул, девушка уронила голову на колени и снова стала задыхаться от истерических рыданий.
Слова девушки поразили парня. В таких ситуациях сложно что-либо посоветовать, да и помочь практически невозможно. Кирилл молча достал пачку сигарет, взял одну, а другую протянул девушке. Та без слов её приняла и, прикурив, стала делать неглубокие затяжки, пытаясь успокоиться. Они оба сидели и молчали, окутанные облачком сигаретного дыма. Каждый думал о своём, никто не пытался начать разговор.
– Ты ведь можешь обратиться к воспитателям…. Скажи им, что с тобой произошло, этих негодяев накажут, – Кирилл протянул к девушке руку сквозь прутья и ободряюще погладил её по плечу, но Женя дернулась от него, попутно скидывая руку парня.
– Рассказать? О чём ты? Эти ребята сказали, что затрахают меня до смерти, если я кому-нибудь скажу.Я не могу рассказать… не могу…
Мысль, пришедшая в голову парня, была мимолётной, но очень серьёзной.
– Хочешь, я помогу тебе?
– Каким образом?
– Это уже моё дело, – загадочно ответил парень, поднимаясь на ноги. – Мне уже нужно спешить, а ты не плачь больше, пожалуйста. Всё наладится, я обещаю. До завтра.
Он помахал ей рукой на прощание, а Женя проводила Кирилла хмурым взглядом, не понимая, что означали его слова.
– До завтра? – задумчиво, почему-то вслух сказала девушка.
***
Рыжая хрупкая девчонка медленно двигалась по коридору с обшарпанным потолком в сторону своей комнаты. Собственная обитель встретила девушку крашеными стенами и железными кроватями, стоящими в ряд в узком помещении. Две её соседки встретили Женю презрительными взглядами, и только одна – Машка – смотрела совершенно равнодушно и даже снисходительно. Пройдя мимо своих недоброжелательниц, Женька спокойно легла на кровать, закинув свои руки за голову. В комнату постучали минут через пятнадцать: это была женщина лет пятидесяти, которая следила за порядком в приюте. «Эх, где же вы были, Галина Леонидовна, когда меня жестоко трахали эти бугаи в подсобке, практически под вашим носом…» – пронеслось в голове Женьки.
