И, как ни странно, при всех выдающихся физических данных и успехах в спорте, карьеру Льюча построил на инженерных достижениях. Он придумал новую систему защиты планеты от космических угроз, убедил Сезара оплатить ее установку из планетарной казны и прямо сейчас занимался контролем над ее возведением вместо старой системы, в которой обнаружил целый ряд уязвимых мест.

В целом задачи, которыми занимался Льюча, выходили далеко за пределы функционала Службы Охраны, и поэтому журналисты прочили ему блестящую и так же далеко идущую карьеру. Поговаривали даже, что Сезар может создать пост еще одного советника – специально для Льючи.

Потерев лоб, в котором вдруг возникла какая-то тяжесть, Сафира отложила коммуникатор и закрыла глаза. Ей больше ничего не хотелось знать о его успехах. Хотелось только считать дни до окончания помолвки. Один прошел – осталось пятьдесят девять.

Когда Льюча вернулся в номер, Сафира сидела в гостиной, читая книгу. Она подняла голову, и какое-то время они молча смотрели друг на друга, словно участники турнира, встретившиеся во втором раунде. Наконец, его взгляд соскользнул, отпуская:

– Поужинаем перед возвращением? – предложил он.

– Это риторический вопрос или ты серьезно хочешь знать мое мнение?

– Сейчас уведу и возьму ремень потяжелее.

– Опять плохое настроение? Осторожнее, депрессии косят людей как мух.

Сафира сама удивлялась на себя: еще каких-нибудь минут пять назад она была спокойна и не подозревала в себе никакого настроя на язвительность. Словно одно его присутствие заставляло ее затачивать язык и пускать в ход все словесное оружие, каким она только располагала.

– Я переоденусь, и пойдем ужинать, – бросил он. На его щеках обозначились желваки, но на нее это не произвело никакого впечатления. Зато его фраза про переодевание взбесила – а как же насчет нее? Она тоже хотела переодеться, вот только для этого ему следовало бы предупредить ее о поездке и позволить тоже взять с собой вещи.

– Приятно, когда у тебя есть, во что переодеться, да? – взвилась Сафира.

Льюча замер на пороге своей спальни и глянул на нее, закипающую от возмущения, но вместо извинений просто пожал плечами и невозмутимо бросил через плечо:

– Да. По правде говоря, это довольно удобно.

Переполненная гневом, она вернулась на свою половину и зашла в ванную, чтобы расчесаться – благо, все необходимое в номере было. Но вчерашняя несвежая одежда ужасно раздражала, как и отсутствие привычных средств для ухода и косметики. Она никак не могла подготовиться к выходу – даже немного подвести глаза.

Чувствуя, как настроение стремительно катится вниз, Сафира вышла в гостиную и недовольно уставилась на переодетого в свежие брюки и рубашку Льючу:

– Я хочу на транспортер и домой. Не хочу никуда идти.

– А я хочу есть. Так что мы идем ужинать, – невозмутимо возразил он и пересек комнату, распахнув входную дверь перед ней.

– Иди один. Я сыта по горло, – отрезала Сафира и села на диван, безучастно отвернувшись.

Она ожидала, что он опять начнет угрожать, но Льюча просто мягко прикрыл дверь и подошел к ней, опустившись рядом.

Он долго молчал, и Сафира вдруг ясно телепатически почувствовала его усталость. Он молчал не для того, чтобы сделать какую-то эффектную паузу или напугать ее. Просто очень устал после работы и целый день ничего не ел, дошло до нее. Повернув голову, она бросила взгляд на непроницаемое мужское лицо – молодое, но не мальчишеское, ни капли не склонное к веселью и беззаботности.

– Зачем я тебе? Иди, правда, поужинай один, – жалобно предложила она.

Льюча, словно очнувшись, тоже повернулся к ней:

– Малыш, я не шутил насчет характера. Я плохо переношу капризы. По правде, это очень бесит. В чем сейчас дело?

– Я во вчерашнем линосе, – скрепя сердце, призналась она.

– И что? Нормальный линос.

– Он вчерашний. И грязный, – немного выходя из себя, выпалила она возмущенно. Но вместо того, чтобы проявить понимание, Льюча внезапно наклонился и шумно втянул ноздрями воздух.

Сафира непроизвольно отшатнулась и залилась краской, встретившись с ним глазами:

– Ты… ты нормальный?

– Я – да. Ты тоже. Пахнешь нормально, по крайней мере. Идем?

Полная замешательства, она встала, но уже на выходе из номера внезапно снова возмутилась:

– Ты меня нюхал!

– Ну и что?

Он послал ей телепатическую улыбку и мягко подтолкнул за талию, закрывая дверь в номер.

В самом деле – и что? Он мог бы и потрогать, и поцеловать ее, если бы захотел, мелькнуло в голове. И Сафира почувствовала, как в животе что-то сжалось и следом внутри ее тела вдруг ожило необычное ощущение, а ноги на пару мгновений стали ватными: она же помолвлена, внезапно дошло до нее – так, словно она до этого мгновения не осознавала этого в полной мере. А это означает нечто большее, чем просто помеха для ее учебы и повод для препирательств.

– Ты в порядке? – спросил Льюча, останавливаясь вместе с ней. В его глазах плясали смешинки, и она чуть не до слез смутилась, опуская взгляд. Но на этот раз он сделал вид, что ничего не заметил в ее эмоциях, и они пошли дальше.

– Ты когда-нибудь был помолвлен раньше? – спросила она, когда они уже сидели в одном из лучших городских кафе Алкуны. По просьбе Льючи им даже нашли уединенный столик на улице, отгороженный от других стеной высоких кустовых растений. Пышные цветы радовали глаз, и в голове Сафиры мелькнуло, что со стороны картинка снова выглядит идиллической – как и вчерашняя сцена в транспортере, когда он держал ее на руках, завернутую в плед. В этих картинках все было правильным – и обстановка, и атмосфера, и герой. Только героиня не удалась.

– Не был. И не собирался пока, – добавил он, глядя в сторону. Но потом, спохватившись, бросил краткий взгляд в ее сторону, – я тебя не виню.

– Ну, спасибо, – пробормотала она, тоже отворачиваясь.

– Я просканировал за три года. Ты действительно не собиралась вступать в помолвку. Почему?

– Потому что я не хотела? – услужливо подсказала Сафира, все еще злясь на него за невежливое высказывание. Хотя знала, что он просто сказал правду. Но ей почему-то ужасно неприятно было услышать это – словно он все-таки обвинял ее в навязчивости.

– Все девушки твоего возраста заполняют дурацкие анкеты до последней буквы, потому что спят и видят, как выйдут замуж. А ты – нет.

– Я хотела учиться, что тут непонятного?

– Строго говоря, замужество – не помеха учебе.

– То-то и видно. Еще двух дней помолвки не прошло, как ты уже запрещаешь мне идти на учебу.

– Потому что это опасно.

Сафира закатила глаза и покачала головой, но продолжать спор не стала. Льюча молча занялся едой, и она тоже стала ковыряться в тарелке – правда, без особого энтузиазма: наелась в номере днем.

– Ладно, – сказал он, наконец, отодвигая тарелку. – Давай начистоту. Мне совершенно не нравится твое поведение, но я могу понять твои чувства. Есть только одна проблема.

– Какая? – послушно спросила Сафира, когда он сделал паузу, явно рассчитанную именно на этот вопрос. Она не хотела бы испытывать неловкость от его слов, но в глубине души понимала: Льюча прав. Ни одна нормальная горианка не стала бы так вызывающе вести себя в первый день помолвки. Тем более с таким женихом.

– Нам нельзя имитировать помолвку. Если мы ее расторгнем – тебя будут сканировать и, возможно, меня тоже. Сезар все держит под личным контролем.

– Мы ведь и так уже целые сутки неразлучны.

– Этого мало. Помолвка не подразумевает просто нахождение рядом. Надо нормально общаться.

– Хочешь сказать, я не умею общаться?

Ей в лицо бросилась краска. По правде, у нее бывали трудности с общением. Но ведь не со всеми же.

– Это ты сказала, землянка.

– Перестань называть меня землянкой. Это звучит уничижительно.

– Может, тебе просто так хочется воспринимать? – парировал он.

Сафира снова закатила глаза и покачала головой, глядя в сторону. Он страшно ее бесил, и она не видела ни единого способа наладить нормальное общение с этим горианцем.