Пролог

Человечество бежало с Земли. Не эпидемии, не перенаселение или загрязнение окружающей среды, а срыв стал причиной. Обнаружив феномен срыва, люди повально бросились в виртмиры. От тридцати миллиардов на земле осталась пятая часть. Произошло это не за день, даже не за год - опустение продолжалось пять лет. Все потому, что заставить разум принять цифровой мир как реальный - не просто. Мы все рабы предрассудков.

- Слыхал? В столице опять прорыв! - на проходной гипермаркета разговаривали охранники - Все на ушах! По зомбоящику передают, что район прорыва оцеплен, идут бои, правительство хочет применить установки залпового огня.

Че там, че там? - это Семен, старший грузчик моей смены, заинтересовался разговором.

- Я перед работой смотрел сериал, а его прервали срочным сообщением: в Москве опять игроки! Прорыв зафиксирован беспилотниками. Военные силы и отряды особого назначения стягиваются к зоне "прорыва". Показали взрывы, дым, столбы огня. В общем - столица опять в осаде!

- Как же задолбали возвращенцы: творят, что хотят - Семен покачал головой

- Ой, Сеня, ты хочешь сказать, что если бы тебе представилась возможность стать игроком, ты бы аки святой - наносил добро и причинял пользу?

- А че сразу я? Ты вспомни того подонка, ну который первый появился, он же своим рельсом столько полицейских положил. По телеку передавали две тысячи сто сорок погибших!

-Поделом! - зычный бас Петровича раздался от входной двери, начальник отдела погрузки пришел проверить работу вечерней смены - эти гады, у власти, вообще зажрались, оторвались от нужд народа!

Семен все не унимался:

- Петрович, но простые смертные при чем? Они же, игроки эти недоделанные, всех подряд, без разбора вырезают. Вот если бы твоих родных поджарили, тоже поделом? Даже здесь в Астрахани, все на ушах стоят, ходит слух, скоро комендантский час введут.

К разговору подключился старший охранник Григорий Иванович:

- Введут, ясен пень! Вы, кстати, заметили, что каспийская эскадра стоит недалеко от города?

Пока шел разговор, очередь на проверку вещей дошла до меня:

- Руки! - раздался противный голос Андрея над ухом.

Вздрогнув я обернулся, увлекшись разговором, я не заметил приближения этого гада. Средний рост, невзрачная внешность, тощий, как гулящий кот, но при этом на работе ходит гоголем - несет себя этому миру. Смотреть противно - постоянно придирается.

А сегодня заметил меня курящим возле входа на склад: "Я все начальству доложу! Тебя премии лишат!". Мелкий человек, добравшийся до кусочка власти, а тут еще эти "руки!". Видите ли, Их высочество не могут объяснить нормально, что им надо. Как будто я должен угадывать мысли. Раздражение бурлило, накрывало с головой, заставляя говорить с сарказмом:

- Что, руки? Мыл, или не мыл?

- Подними - сказал охранник.

- Может надо присесть или сплясать?

Глаза Андрея зло сверкнули:

- Если я скажу сплясать - спляшешь

Сжав кулаки так, что побелели костяшки, смотря этому павлину в глаза, я процедил сквозь зубы:

- Слышь, дрыщ, у тебя справка есть, что перелома челюсти ни разу не было? Если нет, дуй в травмпункт и бери. Иначе, после того как скажешь "пляши", можешь о ней забыть.

- Эй, горячие головы - полегче на поворотах! Драк тут не хватало! - крикнул старший охранник - А если, Вы хоть на минуту задержите очередь, то оба лишитесь двадцати процентов премии.

Ну, будет, будет. - заговорил Петрович, глядя на главу охранников - Гриш, не порть мне отчетность, мой пострел тянет на работника месяца, да Максик? - он так строго посмотрел на меня, что ничего не оставалось, кроме как утвердительно кивнуть - Вот видишь, - Петрович опять переключил внимание на Григория - а ты: "лишу премии!", нельзя так, Гриша.

- Да ладно тебе, Петрович, я ж о сотрудниках пекусь, вот, - старший охранник указал рукой за мою спину - очередь образовалась, а у них семьи, им домой надо.

- Не будет Ваш любимчик работником месяца, курил он сегодня в неположенном месте! - Андрей решил последнее слово оставить за собой.

Так хамить Петровичу могли не многие. Он повернул голову, в нашу сторону, не спеша подошел, давая ложную надежду на примирительный тон разговора, но в его глазах читалось совершенно другое - аннигилировать! Растоптать, раздавить, стереть в порошок насекомое, посмевшее дерзить. Все вокруг инстинктивно вжали головы в плечи, зная, что Петрович в гневе - тайфун, извержение вулкана или шторм. Стихия, которой не стоит противостоять. Он посмотрел на охранника сверху вниз, смерил его изничтожающим взглядом, а затем, глубоко вдохнув, заорал:

- Эй, сопля, работу свою выполняй! Иначе, я тоже докладную составлю, как ты тут развел черт знает что! Ты знак "курение запрещено" повесил? А знак "место для курения"? А почему очередь тут создаешь, а у всех работников, как заметил твой шеф, семьи, всем домой надо! Давай осматривай вещи Васильеваотпускай его!

Охранник съежился, покраснел, но ничего не ответил. Молча ощупал карманы, осмотрел содержимое сумки, отошел в сторону на пару шагов, освобождая проход, напоследок зло зыркнув в мою сторону. Уловив его взгляд, я лишь усмехнулся: собака лает - караван идет. Сколько таких охранников сменилось за последние два года. Они увольнялись каждый раз, когда пытались противостоять Петровичу.

Выйдя на улицу, я закурил. Майский вечер радовал теплом: плюс двадцать пять - хорошо, не жарко. Ласковый, ветерок обдувал лицо. Солнца уже не видно из-за многоэтажек, но его лучи освещают дома, деревья, бирюзовое, начавшее переходить в синеву, небо.

Внезапный порыв ветра поднял песок. Пробежал по двору, застрял в ветвях тополя, шурша листьями. Я отвернулся от пылевого облака, закрывая глаза. Что ни говори, а песок, от которого в Астрахани никуда не деться, портит картину. Все же май и сентябрь - два любимых месяца. Вновь открыв глаза, посмотрев в сторону тополя, я увидел изумительное зрелище - с северо-восточной стороны, сверкая молниями, на город двигалась грозовая туча. В лучах заходящего солнца зеленая свеча тополя, на фоне чернеющего неба, смотрелась потрясающе, я залюбовался.

- Вот за что уважаю Петровича, так это за то, что своих в обиду не дает! Видал, как он этого щенка на место поставил? - сказал Семен, прерывая мое раздумье.

Рабочий день оказался тяжелым, я жутко устал, говорить совершенно не хотелось. Кивнув Семену в ответ, я вновь переключился на тополь. Да, Петрович начальник еще тот, с виду суровый, иногда - чуткий, для таких простых людей как Сеня. А вот присмотрись к Петровичу поближе, да понаблюдай за его характером: на свет лезет нелицеприятный карьерист, который в помоях утопит и глазом не моргнет. То, что он заступился за меня, имеет второстепенное значение. Первостепенное - авторитет, на который сегодня посягнул безусый юнец. Нет, я не спорю, мне приятно, что Андрея прилюдно выпороли, но услугу Петровичу я должен, а он обязательно взыщет должок.

Перед лицом замаячила ладонь.

- Эй! Макс! Очнись! Ты сегодня какой-то зачарованный. - Семен выглядел озабоченным.

Я пожал плечами - Да навалилось в последнее время.

В третий раз спрашиваю, может по пивку? - Расслабимся.

- Ты же знаешь, я не пью.

- Знаю - чай погоняешь. Посидим сменой, поговорим, о том, о сем.

- Я бы с радостью, но на завтра шабашка есть: ремонт в квартире одному "товарищу" делать буду. Клиент привередливый, если опоздаю - наймет другого.

- Да ты, никак, богатым решил стать? - усмехнулся Сеня

- С Вами станешь, как же! Квартиру свою хочу.

- Жену, так же хочешь и детей - десяток.

- Хочу! А в чем проблема то? Ты оглянись: дома полупустые, сейчас недвижимость брать одно загляденье. Вот накоплю, помаленьку, может, ипотеку оформлю, а там, глядишь, до жены с детьми недолго останется.