-Эй, недотрога,- негромко сказала Климова, - расскажи, с чего бы у тебя грудь появилась, ты же еще вчера плоскодонкой была?

Я шмыгнула носом, пытаясь не заплакать, это на какое-то время получилось.

-Молчит, еврейка,- удовлетворенно продолжила он.- Ваты напихала в чашечки и довольна. Теперь будет мальчишек кадрить.

Не желая дальше слушать Таньку, я вскочила и, собрав одежду, почти бегом ринулась от одноклассниц.

Мне удалось найти неподалеку местечко между упавшими деревьями, где был пятачок песка. Там вновь разложила покрывало, улеглась на него и начала хныкать.

-За, что мне это, за что, я люблю своего папу, он хороший, добрый человек, мастер своего дела, его уважают на работе. Но иногда я его ненавижу, за то, что периодически слышу в свой адрес,- думала я, прерывая свои мысли всхлипываниями.

Как было хорошо в детском саду и первых двух классах, никто меня не трогал, учителя ставили в пример за поведение и учебу.

Но однажды в третьем классе ко мне на перемене подошел Сережка Филимонов, наш самый хулиганистый одноклассник.

-Слышь, Гайзер, а ты, правда, жидовка? - спросил он.

-Нет,- возмутилась я.- Какая я тебе жидовка, я такая же, как все, обычная. А кто такие эти жидовки, ты знаешь?- в свою очередь спросила я.

Сережка растерянно почесал голову.

-Ну, батя говорил, что жиды во всем виноваты, они жадные, носатые и с черными кучерявыми волосами. А бабушка сказала, что они этого продали, как его, ну Христа вроде. И сказала, что твой отец тоже жид, хоть и сапожник.

-Неправда! - заплакала я,- сам ты жид, и родители у тебя жиды!

-Ах, ты еще и обзываться!- закричал Сережка и больно дернул меня за косу. В ответ я расцарапала ему лицо ногтями. Когда учительница зашла в класс у нас была боевая ничья. Я убирала в портфель порванный фартук, а Сережка, оторванный воротник рубашки. Инга Николаевна во время урока периодически кидала взгляды на расцарапанную Сережкину рожу, но так, ничего и не сказала.

Дома я первым делом убежала к папе в мастерскую. Он, как обычно, сидел на табурете в своем кожаном фартуке, перед надетым на лапу сапогом. Рот у него был полон деревянных гвоздиков, которые он заколачивал в подошву, как из пулемета.

, -Папа!- закричала я.- Меня сегодня назвали жидовкой! Скажи, ведь я не жидовка, правда? И ты тоже не жид?

Папино лицо, стало серьезным. Он вынул гвоздики изо рта и аккуратно положил их на столик. Потом снял фартук и посадил меня на колени.

С минуту, крепко прижав к себе, он гладил меня по голове, потом вздохнул и начал говорить.

-Леночка, это не совсем так, но в тебе течет и моя кровь. Да я еврей, так по-настоящему называется моя национальность. Слово жид придумали те, кто по каким-то причинам не любит нас. Я предполагал, конечно, что когда-нибудь ты услышишь эти слова, но надеялся, что это случится, как можно позже.

Да, ты наполовину еврейка и наполовину русская. Так получилось. Тебе в жизни придется еще не раз услышать слова пренебрежения. Но ты всегда повторяй про себя; "говорите, что хотите, я сама все про себя знаю и уверена, что мои предки одни из самых древних и умных народов Земли".

-Я шмыгнула носом и спросила:

-А ты не врешь, действительно мы самые умные и древние, может, ты сказал это, чтобы я не плакала?

Папа засмеялся.

- Как народ в целом, так и есть. Ну, а как отдельные люди, бывает по всякому. Есть умные, есть не очень. Есть плохие, есть хорошие. Вот твой папка, к примеру, работает сапожником и вполне доволен своим занятием. Мой двоюродный брат играет в симфоническом оркестре, моя тетка - портниха. Но обувь они все заказывают у меня.

-Все понятно! - воскликнула я.- Ты самый нужный мастер,- ведь без обуви никто не сможет ходить по улице.

Ты, дочка, не поняла,- терпеливо начал объяснять папа.- Все люди хороши на своих местах, там, где могут раскрыть свои таланты. Надеюсь, что когда-нибудь и ты станешь уважаемым человеком в своей профессии.

-А тогда меня не будут больше обзывать жидовкой?- вернулась я к тому, с чего начала.

Папино лицо вновь нахмурилось.

-Леночка, надо привыкать к тому, что всегда может найтись человек, который попрекнет тебя твоим происхождением. Не нужно ссориться, ругаться, надо быть выше этого. Учись на отлично, окончи школу на пятерки, и ты всегда сможешь найти себе место в жизни.

-Папа, а как получилось, что мама на тебе поженилась? Она знала, что ты жид?- простодушно полюбопытствовала я.

Отец усмехнулся в густые усы.

-Не поженилась, а вышла замуж. Конечно, она все знала. Но ей это было неважно. Мама относится к тем хорошим людям, кто не оценивает людей по национальности. Ты же знаешь, что мы познакомились в госпитале, сразу после войны. Я лежал там с тяжелым ранением, а она работала санитаркой.

-Да, мне мама рассказывала,- она говорила, что ты был там самым красивым пациентом,- перебила я его,- ей еще твои черные усы очень понравились.

-Ну, вот видишь, ты все знаешь,- сказал папа и встал с табурета, держа меня на руках.- А сейчас давай мое солнышко, пошли обедать, мамка сегодня готовила фаршированную щуку.

-Ура!- закричала я и зажмурилась от удовольствия, прижавшись к колючей папиной щеке.- Поехали есть рыбу фиш.

- Кто тут горько плачет?- неожиданно раздавшийся голос, прервал мои воспоминания.

На слух молодой мужской голос был мне незнаком. Я вытерла слезы и подняла голову, чтобы рассмотреть говорившего.

На стволе тополя, лежащем рядом со мной, стоял высокий мускулистый парень, на вид ему было лет девятнадцать. Странно, но в первую секунду показалось, что он намного старше. На его шее была завязана пестрая косынка, а брюки были очень странного кроя, синего цвета и прошиты желтой ниткой. На мой возмущенный взгляд он ответил такой ослепительной белозубой улыбкой, что я не смогла ему высказать свое негодование.

Подивившись странной одежде, все же нашла в себе силы буркнуть, что вовсе не плачу и в сочувствующих не нуждаюсь. После этого, гордо отвернулась, в надежде, что парень уйдет.

Но тут рядом со мной что-то зашуршало. Пришлось вновь оглядеться. Нахал никуда не ушел, а наоборот, по-хозяйски уселся рядом на ствол тополя и слегка улыбаясь, смотрел в мое возмущенное лицо.

-Послушайте,- обратилась я к нему.-Вы видите, я загораю одна, в компаньонах не нуждаюсь, пожалуйста, оставьте меня в покое.

Он смотрел на меня удивительными светло-голубыми глазами, и казалось, что я начинаю в них тонуть.

-Что вообще происходит?- думала я, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

-Мне показалось,- сказал парень нерешительно. - Что тебя кто-то обидел, и просто хотел отвлечь от грустных мыслей.

- Никто меня не обижал,- сказала я, понемногу приходя в себя, - и в утешении я не нуждаюсь.

- Отлично!- улыбнулся парень.- Давай тогда просто поговорим. Кстати, меня зовут Саша,- представился он.

Я никогда в жизни не заговаривала с незнакомыми парнями. Нет, в школе, как комсомольская активистка совала свой нос везде, где только можно. Но вот с кем-то познакомиться на улице - это было слишком.

- Меня зовут Лена, - растерялась я.- Дальше не знаю, что надо говорить?

Саша, слегка улыбнувшись, сказал:

-Ну, к примеру, скажи, сколько тебе лет, в какой школе учишься? Очень хочется знать, где учится такая красивая девочка.

-И этот надо мной издевается,- со злостью решила я, вскочила и начала собирать вещи.

-Постой! Мы с тобой даже не поговорили!- воскликнул Саша в недоумении.

-Не о чем нам говорить, - отрезала я, надела платье и, подхватив пакет с покрывалом и книжкой, пошла вверх по косогору.

Парень, немного промедлив, пошел вслед за мной.

- Погоди! - крикнул он.- Что случилось, я вроде не говорил ничего обидного.

-Да?- повернулась я к нему.- Кто меня красавицей назвал? Не стыдно так врать?

Мы стояли, смотря друг на друга, и в это время к нам подкатил, стреляя выхлопом, мотоцикл. Валька сидевшая за спиной у водителя легко соскочила с сиденья и подошла к нам.