1

Этой ночью спокойный сон вновь обошёл меня стороной. Иногда мне кажется, что я в чём-то провинился перед каким-то языческим божеством сновидений. Сколько себя помню, мне часто снились странные сны, наполненные обрывистыми образами людей, которых я не знаю, и мест, где никогда не бывал. Со временем они участились, и я даже начал опасаться, что у меня едет крыша, хотя объективных причин для этого не было. На мой взгляд, по крайней мере. Как бы там ни было, проблемы со сном начинают беспокоить меня всё сильнее.

Чувствую, в скором времени ситуация не улучшится - в агентстве поговаривают, что часть кладбища, расположенного ближе к восточной окраине города, собираются перенести. Застройщик уже вроде как располагает всеми необходимыми документами и сгорает от нетерпения открыть продажу парковочных мест. Не то чтобы меня это сильно заботило с точки зрения морали, но от мысли о предстоящей волоките с бывшими клиентами хочется наорать на чей-нибудь труп. А чему тут удивляться? Не самый странный способ выпускать пар - во всяком случае, я себя в этом регулярно убеждаю.

Работа в агентстве ритуальных услуг, конечно, не предел мечтаний, но, признаюсь, есть в этом свои преимущества. Возможность обкладывать трёхэтажным матом чьё-то мёртвое тело является одним из них. Знакомый сотрудник морга никогда не откажется от лишней двадцатки, а я взамен получаю хоть пару часов нормального сна без этих грёбаных видений. У меня есть всего один принцип - не обдавать потоком брани тело умершего, чьи родственники являются моими клиентами, если, конечно, они не законченные мудаки, но такие попадались всего пару раз. В остальном я вполне доволен своей работой: никто так не искренен с тобой, как скорбящий. Их всегда легко уболтать на гроб из более качественной древесины, и не слишком отдалённое место на кладбище для усопшего.

Ещё года два назад у меня не было такого раздолья, как сейчас: могу позволить себе браться за более-менее состоятельных клиентов. Поверьте, тащиться на другой конец города, чтобы увидеть сотрясающуюся в рыданиях старушку, у которой за душой ни гроша, желающую похоронить скончавшегося супруга, не было никакого желания. В то время я и начал вести периодические "задушевные" беседы с мёртвыми тушками. Теперь же привилегий больше - благо язык у меня всегда был неплохо подвешен, что и сослужило неплохую службу. Мне неоднократно говорили: "Саймон, с твоим помелом у тебя большие перспективы!", но быть адептом Смерти с неплохим окладом тоже не худший вариант. Адепт Смерти - хах! Видимо нахватался этого от Ника - того самого работника морга.

Ну вот, опять: сотню раз ходил по этой улице, но именно сейчас мне должна была привидеться какая-то чертовщина. Это происходит так быстро и так спонтанно, что толком ничего запомнить не успеваешь. Нет, я не вижу привидений, или чего-то в этом духе - просто перед глазами, словно сверхскоростной поезд, проносятся какие-то бессвязные сцены. В такие моменты я чувствую себя участником боевых действий, которого контузило от разорвавшегося неподалёку снаряда. Затем меня отволакивают в лазарет, а после пробуждения диагностируют амнезию, так как я даже имени своего не могу вспомнить. После этого наступают короткие моменты просветления, но мне всё равно трудно понять, кто я - нечто наподобие этого я и ощущаю. Отчуждённость.

Когда накатывают эти видения, у меня возникает чувство, будто я сам себя не знаю. А знаю ли в действительности? Так, пора завязывать. В прошлый раз подобные размышления привели к тому, что я полночи пялился в потолок. Да и сейчас я настолько увяз в мыслях, что не заметил, как оказался у дверей своего жилища. Как только я вошёл в квартиру, зазвонил мобильный - увидев на дисплее номер агентства, я понял, что меня ждёт та ещё неделька.

2

- Картер, ты дома? - раздался голос Келли сразу после того, как за ней захлопнулась входная дверь, но ответа не последовало. Она нашла брата в мастерской - комнате, которую они вместе сначала хотели сдавать, но Картер настоял на том, что ему нужно отдельное место для занятий живописью. Он сидел, уставившись на холст, белизна которого ещё не был нарушена ни одним мазком.

- Ты же знаешь, как меня нервирует то, когда ты не отзываешься - обратилась к нему Келли, попутно вынимая продукты из пакета. В прошлый раз, когда брат не ответил на её приветствие, Келли застала его валяющимся на полу - от передозировки Картера спасла незамедлительная реакция сестры и своевременный приезд скорой.

- Пытаюсь выжать из себя хоть что-нибудь, но, как видишь, успехи пока оставляют желать лучшего. Глупая затея, учитывая, что я не написал ни одной картины за последние три месяца.

- Брось, Картер, творческий кризис - вполне нормальное явление, да ты и сам об этом прекрасно знаешь. Вдохновение не пицца - его не закажешь с доставкой на дом, нужно время. Произнося эти слова, Келли прекрасно понимала, что никоим образом не помогает брату, но чувствовала своим долгом сказать ему несколько ободряющих слов. В конце концов, она этим занимается каждый день, ухаживая за больными в клинике. На самом деле причина была далеко не в её самоотверженности - она боялась, что Картер в любой момент сорвётся и вновь сядет на иглу.

Прошло уже более полугода с тех пор, как её брат завязал с наркотиками. Первые два месяца давались ему особо тяжело, но Келли делала всё, что было в её силах, лишь бы Картер сумел выбраться из этого ада. Затем начали появляться слабые, но всё же проблески надежды - к нему начал возвращаться аппетит, а спустя ещё некоторое время Картер снова взялся за кисть и написал портрет сестры - так он выразил свою благодарность за то, что она для него делала. Картина с тех пор висит на стене в их гостиной и Келли порой подолгу смотрит на неё, даже когда измотанная возвращается с ночной смены.

Картер сумел запечатлеть её такой, какой Келли сама никогда себя и представить не могла: на портрете она смотрела в окно на шумную улицу, но не с присущей ей мрачной задумчивостью, а с некой лёгкостью, практически граничащей с благоговением. Эта картина была ярким подтверждением того, что её брат действительно обладал талантом, который вовсе не обязательно раскрывать с помощью наркотиков. Вот только его самого в этом убедить было сложно.

В периоды творческого застоя Картеру приходилось несладко. Это не редкость - когда люди ищут музу на дне бутылки или в глубинах своего сознания, одурманенного чем-то покрепче. Но в случае с Картером всё было гораздо сложнее - в нём проглядывалось то самое стремление быть созидателем, однако руки он опускал ещё быстрее, чем загорался желанием писать картины. Конечно, он мог рисовать и без дозы, но работы, вышедшие из-под его кисти в таких случаях, Картер в большинстве случаев затем нещадно уничтожал, считая их пародией на настоящее искусство. Самокритика может быть достаточно сильным мотиватором, но не тогда, когда она становится навязчивой идеей, подобно тому, что наблюдалось у Картера.

3

- Да, Хэнк, я понял, завтра же займусь этим - проговорив эти слова с явным отсутствием энтузиазма, я бросил телефон на диван, на который сам плюхнулся спустя мгновение. Как я и предполагал, с завтрашнего дня начнут переносить часть кладбища - Хэнк сказал, что уже и технику подвезли. Поскольку уже завтра начнутся работы, телефон будет просто разрываться от недовольных возгласов тех, чьи родичи покоятся в числе переносимых могил.