Он засмеялся и поцеловал ее.

Они медленно тащились по дороге. У Блекуэллского туннеля движение, как обычно, замерло, но Кармен это не волновало. Она любила ехать рядом с Томом в его «ауди», прижимаясь к плечу мужа. Они слушали радио, и Том рассказывал о случаях на работе, а также о сплетнях, мелких неприятностях и проблемах. Вечером наступало время Кармен – она говорила о том, как провела день и с кем встречалась, делилась своими новыми идеями.

– Ты скучаешь по детям? – спросила она.

Том пожал плечами – конечно, но…

– Что?

– Лора хочет, чтобы я поговорил с Мэл.

– Почему?

– Она завела привычку не ночевать дома, не предупредив мать.

Мэл была старшая дочь Тома – трудный подросток пятнадцати лет.

– У кого она ночует?

– Не знаю. Говорит: у подруги, но Лора проверила. Оказалось, что там ее не было, однако Мэл не хочет ничего объяснять.

– Плохо.

Том отдал ей пустой стаканчик из-под кофе. Кармен вложила его в свой и поставила слева на пол. Том не любил, когда мусорили в его «ауди», и в этом вопросе был мелочно-придирчив.

– Вообще-то Лора могла бы и позвонить, а не отделываться эсэмэской, – заметила Кармен.

– На самом деле она говорила об этом на неделе, когда звонила.

Кармен так и думала, и это вызвало у нее раздражение. Она вспомнила тот звонок. Они с Томом лежали в постели и смотрели фильм. Кармен нажала на паузу, пока муж разговаривал. Когда он вернулся, Кармен спросила, зачем звонила Лора, но Том отделался ничего не значащей фразой. Почему он тогда не сказал ей правду?

Она уже собралась упрекнуть его в этом, но Том опередил ее:

– Думаю, мне надо с ней побеседовать.

– Конечно, ты просто обязан это сделать.

Вид у мужа стал мрачным. Кармен догадывалась о его мыслях – ведь он сравнительно редко виделся с детьми и не стремился читать им нотации. К тому же Мэл и сама была не подарок.

Ей стало жаль Тома.

– Тебе нужно лишь поговорить с ней по душам. Нет никакой необходимости давить на нее, – почти нежно произнесла она.

Наконец они миновали южный пригород и выехали на трассу, вырвавшись на простор. Стоял чудный весенний день, и синее небо было настоящим праздником после месяцев нескончаемой серой лондонской сырости. Свернув с шоссе, они двинулись на северо-восток, петляя по узким дорогам мимо нескольких деревень с их пивными и теплицами. Через несколько миль Том убрал руку с колена Кармен, свернул направо и без всякой нужды объявил:

– Приехали.

Они миновали ворота в высокой кирпичной стене и въехали на круговую дорогу. Кармен напряглась, как всегда, когда видела этот дом в георгианском стиле с его изящным двойным карнизом и оштукатуренные колонны, поддерживающие крыльцо. Когда-то этот дом принадлежал священнику, и до сих пор Том так его и именовал – дом священника, а не дом Лоры. У Кармен он вызывал ассоциации лишь с театральными драмами той далекой эпохи, но для Тома это был дом, в котором он прожил больше десяти лет.

Том въехал на усыпанную гравием стоянку сбоку от дома, чем вызвал недовольный лай Райли, крупного лабрадора, запертого где-то за оградой. Им навстречу вышла Лора, как всегда, безупречно одетая – отутюженные джинсы и блестящая зеленая куртка. Короткие рыжие волосы были тщательно высушены феном после недавнего мытья. Лора не выказала ни малейшего раздражения по поводу их часового опоздания, и Кармен подумала, что сама бы она не смогла скрыть бешенства.

Кармен вжалась в сиденье. Во всем этом было что-то ненужное, отвратительное. Каждый раз, приезжая сюда, она испытывала унижение. Вся эта история, рутина и сама Лора – такая взрослая и зрелая. Кармен понимала, что отчасти делает это ради детей. Том объяснил ей: Лора сама настояла на том, чтобы они сердечно относились друг к другу в присутствии детей, выглядели в их глазах любящими родителями. Понятно, что в подобных ситуациях интересы детей надо ставить на первое место. Но как знать, многие ли бывшие супруги могут устоять перед соблазном обернуть ситуацию в свою пользу?

Однако к Лоре это не относилось. Всякий раз при встречах она выказывала безукоризненную вежливость в отношении Кармен – вставала при ее появлении, первой здоровалась. Правда, на сей раз привычный ритуал оказался нарушен, потому что Мэрси изо всех сил цеплялась за Лору, обвив ручками ее ногу и пронзительно крича: «Я не хочу уезжать от мамочки!» Тому пришлось выйти из машины и взять девочку на руки. Кармен услышала его короткий разговор с Лорой – речь шла о свадьбе подруги в следующие выходные (Господи, неужели Лора тоже там будет?). Потом Том, обняв дочь, повел ее к машине.

– Ты же так хотела съездить на море, правда?

– Я хочу остаться с мамой!

– Может быть, ты хочешь мороженого?

– Я хочу остаться с мамой!

Джейк вылетел из двери, словно вытолкнутый пружиной, и стремительно плюхнулся на сиденье, успев застенчиво улыбнуться Кармен. Музыка, грохотавшая в его наушниках, заполнила салон машины. Последней из дома вышла Мэл в обтягивающих джинсах и сиреневом топике с низким вырезом, что, как она прекрасно понимала, должно было вызвать возмущение Тома. Мэл продефилировала мимо отца, пытавшегося затолкать брыкавшуюся и выгибавшуюся дугой Мэрси в машину и пристегнуть ее к детскому креслу. Мэл забилась в угол и прижала ладони к ушам.

– Папа, ну сделай что-нибудь, чтобы она перестала кричать.

– Я стараюсь. Ты не хочешь мне помочь?

– Но она же не желает ехать, разве не видно?

– Спасибо, Мэл.

Кармен испытала некоторое облегчение, когда они отъехали от дома, но атмосфера в машине оставляла желать много лучшего. Том лучился приторной радостью, пока они ехали к побережью, и расспрашивал Мэл о школе и друзьях. Однако дочь слушала музыку, играла своим рыжим локоном и отвечала довольно односложно. Когда они добрались до пляжа и расстелили коврики между дюнами, Мэл свернулась калачиком и уснула. Терпение Тома лопнуло.

– Что с ней? – сердито буркнул он и отправился с Джейком играть в крикет, оставив Кармен занимать Мэрси.

Она не имела ничего против. Следовало, конечно, спросить Тома, правильно ли так поступать, но сейчас было не время для таких церемоний. Кроме того, шестилетняя Мэрси была очень милой девочкой, и как не проникнуться к ней сочувствием? Ей исполнилось три года, когда расстались ее родители. Она вырастет и едва ли сможет вспомнить время, когда папа и мама жили вместе. Кармен слышала от друзей Тома, что именно рождение Мэрси привело к разводу – появление нежеланного третьего ребенка нарушило ставшую более легкой жизнь. Никто, конечно, не говорил этого при девочке, но она, как все дети, тонко чувствовала сложившуюся обстановку и, наверное, страшно переживала.

– Ты меня не слушаешь, – сказала Мэрси.

– Прости, зайчик, что ты говоришь?

– Вон там живут феи!

– Пойдем, ты мне их покажешь.

Они некоторое время играли возле крепко спавшей на коврике Мэл; потом Мэрси принялась сосредоточенно копать яму в песке, а Кармен блаженно растянулась на подстилке. Стоял первый в этом году по-настоящему теплый день, и солнце ласкало кожу своими лучами. Жаль, что дома она не успела сварить кофе. Было тихо и покойно; тишину нарушал лишь стук совочка Мэрси о жестяное ведерко и шелест травы, росшей на склонах дюн. Откуда-то донесся голос Тома, кричавшего Джейку:

– Там еще целых пять ярдов!

Она приподнялась и увидела мужа. Он стоял, наклонившись вперед, и ждал подачи Джейка, надеясь, что сын не подкачает и все сделает правильно. Это тронуло Кармен.

– Опусти левую руку к ноге! – крикнул Том. Кармен видела, как развеваются его волосы. Том, покачиваясь, ожидал подачи, чтобы показать сыну свое мастерство. Почему она находит это таким привлекательным? Что это? Отсутствие всяких самокопаний и рефлексии? Во внешнем мире Том чувствовал себя как дома – совершенно уверенным в себе. Для него все было естественным – дети, брак, отличная работа, деньги, жизнь в свое удовольствие. Том никогда не выказывал ни малейших сомнений в том, что это принадлежит ему по праву, хотя у множества людей все обстояло иначе. Он посмеивался над ее удивлением – она до сих пор не могла поверить, что тоже может вести такую же жизнь.