Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Владимир Овчинский

Мафия: новые мировые тенденции

© В.С. Овчинский, 2016

© Книжный мир, 2016

Вместо предисловия

О мафии, ее огосударствлении, мафиозном государстве и системной мафиозной модели

С середины 80-х годов прошлого века, работая в системе МВД, я в практическом и научном плане начал анализировать ситуацию, связанную с организованной преступностью. При этом я всегда полагал, что для определения самой организованной преступности нет смысла заново «придумывать велосипед». Целесообразно использовать понятийный аппарат, содержащийся в документах ООН. Как известно, там на многих конгрессах и конференциях выработано понятие организованной преступности (в разных модификациях) как сложного переплетения противоправных действий, совершаемых преступными формированиями, целью которых является достижение сверхприбылей с использованием коррупции, насилия и запугивания конкурентов и населения.

При этом я полагаю, что в качестве синонима термина «организованная преступность» в научном плане можно использовать термин «мафия» (имея в виду, конечно, не классическую итальянскую мафию, а любые структуры организованной преступности).

Независимо от того, какое определение мы возьмем за основу исследования данного явления, его материальное выражение в любом случае едино – это организованные преступные группы, организации и сообщества. Причем иные устойчивые формирования могут иметь главарей, планировать преступления, распределять роли между соучастниками, но при всем этом не входить в структуру организованной преступности. Здесь важны не количественные, а качественные признаки, присущие в полной мере «мафии». Перекочевав в наш язык, этот термин уже успел стать привычным. Начиная с 1992 г., он используется даже в официальных документах. Не вдаваясь в дискуссию с другими, как зарубежными, так и отечественными исследователями, мы называем мафией тайные преступные организации, включенные в систему организованной преступности, имеющие коррумпированные связи и ролевой статус в преступной среде или теневой экономике. Все эти признаки переплетаются между собой и дополняют друг друга.

• Как тайные организации мафия основывается на конспирации, жесткой дисциплине, определенной иерархии, законах «омерты» и «вендетты» (кара за нарушенный обет молчания и кровная месть);

• как преступные организации она может быть универсальной (совершать любые наборы преступлений – от вымогательства до киберпреступлений, от перевозки наркотиков до диверсий и террористических актов) и специализированной (например, ориентированной только на наркобизнес или на похищение и перепродажу автомобилей);

• как элемент системы организованной преступности мафия участвует в процессе рациональной реорганизации преступного мира;

• как организации, имеющие коррумпированные связи, она стремится уменьшить риск судебного преследования, но, подкупая представителей власти и спецслужб, тем самым заставляет их служить себе (по данным милиции и социологов, половина доходов, получаемых преступным путем, идет на подкуп властных структур и правоохранительных органов);

• что касается ролевого статуса в преступной среде, то мафия включена в относительно устойчивую систему взаимоотношений между различными категориями преступников (известно, что в криминальной среде действуют свои неписаные законы, субкультура общения, делятся сферы преступного бизнеса и территории и т. д.); здесь формируется своя идеология с широким набором нравственных, «правовых», эстетических и даже философских идей, оправдывающих преступность;

• роль мафии в теневой экономике проявляется в стимулировании роста дефицита на потребительском рынке, контроле за сферой скрытого производства, закупок и распределения товаров[1].

К концу 90-х годов у меня созрело полное убеждение в том, что организованная преступность (мафия) стала формой социальной организации жизни во многих странах мира, в т. ч. и в России. Базируясь на этом убеждении, я солидарен с российскими социологами в том, что организованное преступное сообщество можно рассматривать как новую особую форму социальной организации индивидов, имеющих определенные материальные цели и интересы и объединенных противоправным способом их достижения и удовлетворения.

Но организованная преступность, на мой взгляд, это не только и не столько совокупность различных организованных групп и сообществ, это и форма жизнедеятельности отдельных индивидов, групп лиц, которые моделируют в своем индивидуальном поведении и образе жизни стереотипы поведения и образ жизни преступных сообществ.

Таким образом, в социальную ткань общества вклиниваются как высокоорганизованные преступные сообщества, так и не связанные с ними непосредственно отдельные индивиды или группы индивидов, которые действуют в парадигме этих преступных сообществ.

Такие формы социальной организации жизни в большей мере относятся к архаическим и иерархическим отношениям между членами общества (хотя в последние годы они приобретают все более сетевой характер, используя горизонтальные связи). Но, в любом случае, они далеки от отношений общества граждан или гражданского общества.

Если использовать термин «мафия» как синоним понятия «организованная преступность», то можно констатировать, что в современном мире отношения между индивидом и сообществом в большей мере выстраиваются не по типу гражданского общества, а по типу общества мафиозного.

По определению философов, гражданское общество – это тип общества, где сам эпитет «гражданское» означает высшее из доселе известных истории проявление экономической культуры, политической культуры и правовой культуры.

По аналогии с этим определением мафиозное общество – тип общественных отношений, связанный с проявлением субкультуры («воровской культуры»), теневой экономической, политической, антиправовой контркультуры.

Свои особые отношения выстаивает организованная преступность и с государством. Если исходить из концептуального подхода Андрея Фурсова о превращении нации-государства в корпорацию-государство, то следует констатировать, что это превращение подразумевает разные типы взаимоотношений государства и мафии.

Нация-государство предполагает, что организованная преступность (при всех возможных точках соприкосновения) является врагом государства.

Корпорация-государство, учитывая, что принцип ее организации – клан, а цель – приватизация совокупного общественного процесса, включает наиболее крупные и успешные сегменты организованной преступности в клановую структуру и активно использует их в приватизации общественного процесса.

Иными словами, мафия из врага государства (как нации) превращается в элемент государства (как корпорации).

Подобный процесс еще в 1990 г. в коллективной книге (с участием автора) «Постперестройка» был назван «огосударствлением мафии»[2]. Под «огосударствлением» мы понимаем такую социально-политическую ситуацию, где государственные структуры отражают интересы крупных криминально-олигархических кланов, а сами мафиозные структуры и их лидеры участвуют в принятии важнейших политических и экономических решений.

В XXI веке многие социологи, криминологи и журналисты пошли дальше и ввели в обиход термин «мафиозное государство», под которым понимается модель государственного управления, при которой коррупция пронизывает все эшелоны государственной власти вплоть до симбиоза между государственным аппаратом и организованной преступностью[3].

Часто это понятие используется в идеологических целях в период информационных войн против России и других государств. Но ряд исследователей дали интересные научные трактовки «мафиозного государства» независимо от идеологических пристрастий.

вернуться

1

См.: Овчинский В.С. Мафия: необъявленный визит. М., 1993; Овчинский В.С. Стратегия борьбы с мафией. М., 1993; Овчинский В.С., Овчинский С.С. Борьба с мафией в России. М., 1993; Основы борьбы с организованной преступностью. Под ред. В.С. Овчинского, В.Е. Эминова, Н.П. Яблокова. М., 1996.

вернуться

2

См.: Постперестройка. М., 1990.

вернуться

3

Measuring the Mafia-State Menace / Foreign Affairs (http://www.foreignaffairs. com/articles/137692/peter-andreas-moises-naim/measuring-the-mafia-state-menace).

1
{"b":"570431","o":1}