- Возвращайся в пеще-еру! – сердито крикнул снизу Сьютар Скенес. – Хаэй! Кто там с тобо-ой?!

- Никого-о-о! – закричал в ответ Снорри, поспешно отталкивая Кессу от окна и забивая затычку в проём. – Сыпьте вниз, обе, они уже на пороге!

Кесса, не чуя под собой ног, скатилась вниз по лестнице, на бегу сбросила зимний плащ и кинула его в пещерку. «Река-Праматерь! Снежники напали на старших!» - она ущипнула себя, чтобы убедиться, что всё это ей не снится. «А сиди я у очага – что бы я увидела?!»

Она влетела в очажную залу на одно мгновение позже, чем Кирин, и за секунду до того, как многослойные завесы зашевелились, впуская в пещеру людей. В очажной зале уже было тесно, и все загомонили вразнобой, завидев Окка Нелфи, припорошенного снежной крупой и недовольно потирающего грудь и щёку.

- Спящие боги услышали нас! – Сьютар поднял посох так высоко, что коснулся сводов пещеры. – Забирайте лёд, ведите Окка к огню!

- Сам дойду, - буркнул сердитый Нелфи и сел у очага, положив у ног копьё. Оно на локоть от наконечника покрылось толстой ледяной коркой, и она не спешила таять.

- Хаэй! Ты видела?! – Сима Нелфи налетела на Кессу, едва не сбив её с ног. Та молча кивнула и поёжилась. Сима отступила на шаг, разглядывая подругу так, будто видела впервые.

- Камень, упавший сверху… Там, в вашем окне, тень… - она сцапала Кессу за рукав и поднесла к своему лицу её запястье, исчерченное тонкими траурными линиями. – Ты – герой древности! Ты даже снежников не боишься!

- Твой дедушка тоже их не боится, - пожала плечами Кесса и покосилась на старших – не слышат ли?

- Он даже убил одного, - усмехнулась она, глядя на огонь. – Это добрый знак, как ты думаешь?

- Это самый добрый знак, - убеждённо сказала Сима, крепко сжимая её запястье. – Скоро Река проснётся!

Снорри, вошедший в залу чуть позже, ткнул её в спину, призывая к молчанию. Сьютар Скенес встал во весь рост у очага, держа в руке черпак. Амора помешивала в котелке над огнём быстро тающий лёд.

- Мы, все шестеро, говорили сегодня с Рекой-Праматерью, - сказал Сьютар, и шёпот в зале стих. – Мы говорили с Макехсом, дарящим нам свет, и с Макегой, матерью ветров, и с Мацингеном, одевающим камни в траву и питающим все стада, и с Каримасом, превращающим ростки в деревья. Все они, наши боги, слышали нас, все Агва слышали нас, все мирные создания слышали нас. Так, как тают над огнём эти льдины, скоро растает весь лёд – и на камнях, и на воде. Так же, как льётся эта влага в ваши чаши, скоро пойдут дожди. Река говорит, что скоро проснётся.

Окк Нелфи первым протянул ему чашку и глотнул талой воды. Медленно пустели идущие по кругу чаши.

- Бабушка плеснула туда кислухи, - усмехнулась Кирин, принюхиваясь. – Странно, что не пахнет. Посмотри на лица тех, кто выпил!

- Там нет кислухи, - проворчал Снорри. – Это Весенний Излом, все и без неё пьяны. Хотя я бы от глотка не отказался. Провались в Бездну все эти снежники!

Он оттянул рукав, показывая шрамы – три широкие сморщенные полосы протянулись от кисти по предплечью, чуть наискось, и кожа на них была синевато-серой, как грязный лёд. Кесса присвистнула.

- Так этот шрам – он от снежников?!

- Я не видел эту тварь, - поморщился Снорри. – Не успел рассмотреть. Мне она показалась высокой… и двуногой. Отец успел меня схватить, её отогнали факелами. Думали, я останусь одноруким.

Он пошевелил пальцами и спрятал шрамы под рукавом.

- Глупая вышла история, - буркнул он. – Я был совсем мальцом тогда. Эти твари… они всегда там, всегда, когда лежит снег. Если подумаешь, что это выдумки и шутки старших, лучше прыгни с обрыва – и то целее будешь.

Чаша дошла до него, он отпил и протянул её Кессе.

- И впрямь вода, - недоверчиво прошептала Кирин.

- Вода Весеннего Излома, - еле слышно сказала Кесса, поднося чашу к губам. – Вода Великой Реки…

- Там раздают Листовиков, - сказала Сима, вглядываясь в толпу у очага. – Чуешь? Лепёшки пекут на очажных камнях!

- Пойду за кислухой, - Снорри отнял у Кессы пустую чашу и поднялся на ноги. – Хэ-эх! В этом году у нас будет своя кислуха. А к осени – своя пещера.

- Если солнце завтра взойдёт, - покачала головой Кирин, опасливо оглядываясь по сторонам. – Если Река подо льдом не умерла.

- Боги сказали – весна будет, - отозвалась Кесса, глядя на огонь. – Они не обманут.

- Если утро настанет, я тебя разбужу, - сказала Сима. – И мы посмотрим в Зеркало.

Юнцы и девицы засиделись в очажной зале до позднего вечера, просидели бы и до рассвета, но старшие погнали их спать. Гости разошлись по своим пещерам, и в тёплых норах повисла тишина, не нарушаемая даже звоном ракушек в дверях. Кесса ворочалась на ложе, не в силах уснуть, и смотрела искоса на замурованное окно. Заглушка сидела плотно – даже ледяной ветер не мог прорваться в пещеру…

- Кирин! – шёпотом окликнула Кесса сестру. - Как думаешь, далеко до рассвета?

- Мррхм, - отозвалась та со дна дремоты. Кесса вздохнула. «Вроде бы полночи уже минуло. Пойду вниз – может, получится выглянуть в дверь. Не сидят же там старшие до сих пор!»

На цыпочках, стараясь не шуршать, она спустилась вниз. Со стороны очажной залы слышны были негромкие голоса, и Кесса поморщилась от досады – «Река-Праматерь, что ж им не спится-то?!»

Старшие сидели у почти угасшего очага. Пламя уже не металось среди камней, но багровеющие угли дышали теплом, самый яркий из светильников-церитов висел на стене, озаряя залу ровным желтоватым светом. Кесса замерла в тени, прислушиваясь к голосам.

- Так, говоришь? Ну и что с того? – проворчал Окк Нелфи. Голос его звучал невнятно – он сидел, прижимая ладонь к щеке.

- А то, что они весь Фейр позорят, - сердито ответил Сьютар. – Четверо людей в большой пещере, и ни от кого проку ни на клок тины.

- Почему же? Эмма, вроде бы, колдунья, - пробурчал Окк и снова потёр щёку. – Прокляни меня Река! Ещё и зуб разнылся из-за этих снежных тварей!

- Он у тебя третий год ноет, - отмахнулся Эрик Айвин. – Выломай ты его, и дело с концом! Ну да, колдунья она. И лучшей на участке пока нет. Вот наш Хельг, казалось бы… всё при нём – и умён, и книги читал, а… Э-эх!

Он тяжело вздохнул и потянулся за почти пустой чашей.

- Тут дар нужен, - негромко сказала Огис Санъюгова. – Без дара сколько ни читай, ничему не научишься. Эмму боги одарили – им виднее.

- А что толку с её дара?! – нахмурился Сьютар. – Была она сегодня в нашей пещере? Была на берегу? И что, плохо без неё справились? Ты знаешь же, Огис, мы с Атуном дружны были – раньше, пока он последний ум не пропил. А сейчас к его пещере подходить-то противно!

Старшие согласно закивали, и даже Огис и Эрик, помедлив, наклонили головы. Кесса, дрожа от волнения, подошла к зале ещё на шаг и плотнее приникла к стене.

- Боги нам не рады, - сказал Сьютар. – Семеро погибли тем летом – ни за клок тины! А вспомните, когда в последний раз в Фейре рождались дети?

- Четыре года прошло, пятый начался, - вздохнула Огис. – А в нашей пещере – и того больше.

- Да и в нашей, - поморщился старший из Скенесов. – Четыре пары были сговорены на это лето! Четыре – все из моего рода, а что вышло?!

- Ну, подождёшь ещё год, никого не убьют, - поморщился Эрик Айвин. – Не думаешь же ты траур нарушить? И ещё – почему ты Кессу не посчитал?

Все, и даже Окк, измученный зубной болью, не сговариваясь, усмехнулись. Сьютар нахмурился.

- У Кессы будет хорошая жизнь, будут и дети. Но Речник Фриссгейн её тут не оставит – заберёт к себе. Кто бы у неё ни родился, будет он жителем Истоков Канумяэ. Много ли проку для Фейра? Нам сейчас надо бы о себе подумать, о своих пещерах. Боги нам не рады и нас не радуют. И думается мне, что без Фирлисов тут не обошлось. Если уж мне, человеку, противно к их пещере подходить, каково Реке-Праматери мимо неё каждый день течь?!

Кесса стиснула зубы. «Река-Праматерь! Не слушай его, хорошо?» - думала она, зажмурившись. «Видно, впрямь они все перепились…»