Мои саньясины должны прочувствовать это единство всеми возможными для них способами, чтобы ни в одном уголке их существа не осталось никакой раздвоенности. Запад очень гордится своим материализмом, наукой, технологией. Эта гордость мешает ему прийти к глубокому единению с Востоком, но по сравнению с восточным эго эта гордость просто ничто.
Восточное эго гораздо тоньше, оно куда более опасно, в нем намного больше яда. Восточное эго притворяется духовным, оно размышляет и разглагольствует о духовности. Конечно, тем, кто считают себя духовными, легче осуждать материалистов, чем материалистам нападать на тех, кто считают себя духовными, потому что даже материалисты каким-то образом ощущают, что материя относится к реальности низшего порядка. Возможно даже, что на сознательном уровне материалист не верит в высшую реальность, но его вера обусловливалась с давних времен, и эта обусловленность проникла в его кровь, в его кости, дошла до самого мозга костей. Так что человек может стать материалистом на сознательном уровне, но в глубине души он все равно будет ощущать себя причастным ко всему человеческому наследию. Поэтому западное эго не представляется слишком опасным, а вот восточное эго действительно опасно по той простой причине, что оно более тонко, более скрыто, не выставляет себя напоказ и является более бессознательным.
Восток постоянно провозглашает себя источником всей духовности, всего мистицизма. Это откровенная чушь, рассчитанная только на невежд. Если вы спросите любого так называемого восточного махатму о существовавших в других частях света духовных мастерах, то с удивлением обнаружите, что он ничего об этом не знает. Он не слышал ни о Лао-Цзы, ни о Чжуань-Цзы, ни о Ли-Цзы, ни о Ко Шуане. Он не слышал ни о Басе, ни о Бокудзю. Он ничего не знает ни о Пифагоре, ни о Гераклите, ни о Дионисии.
Предметом обсуждения наших бесед будет Дионисий. Это один из самых великих будд. И когда восточному ученому выпадает, если выпадает вообще, редкий случай узнать о таком человеке, как Дионисий, он, естественно, думает, что Дионисий позаимствовал что-то с Востока. Существует нечто вроде молчаливого согласия, что Восток обладает некой монополией на духовность. Ни у кого нет никакой монополии. Для духовного роста неважно, Восток это или Запад. У Иисуса была возможность стать буддой в Иерусалиме, у Лао-Цзы была возможность стать буддой в Китае, у Дионисия – в Афинах. Зачем нужно у кого-то что-то заимствовать?
Совсем недавно ученые столкнулись со странным явлением: каждый раз, когда какой-либо ученый совершает открытие, практически одновременно кто-нибудь на Земле так или иначе его повторяет. Говорят, что Альберт Эйнштейн как-то заметил: «Если бы я не открыл теорию относительности, в течение двух лет это обязательно сделал бы кто-то другой».
Почему ученый, работающий в далекой России, делает открытие почти одновременно со своим английским, американским, индийским или японским коллегой, хотя они друг о друге ничего не знают, даже не подозревают? Они не знают, что где-то вообще есть человек, который работает над той же самой проблемой.
Что касается всех великих открытий, то становится все более и более очевидным, что, хотя сознательный ум и прикладывает первоначальное усилие, окончательный ответ всегда приходит из бессознательного. А глубочайшим слоем бессознательного разума является коллективное бессознательное. Я отличаюсь от вас как личность, вы отличаетесь как личность от меня – в том, что касается сознательного ума. На чуть более глубоком уровне бессознательного между людьми уже меньше различий. А на глубоком уровне коллективного бессознательного мы становимся еще ближе друг другу.
Но мистики утверждают, что существует нечто даже большее, чем коллективное бессознательное. Они называют это вселенским бессознательным – или богом. Это самый центр. В центре мы все встречаемся, образуя единое целое. Все великие догадки приходят к нам оттуда. Разница лишь в том, что тот, кто смотрит в этом направлении, первым и заметит мысль об открытии. Другими словами, такие мысли посещают многих людей, но они не обращают на них внимания и поэтому упускают открытия.
В своей работе, посвященной маленькому, но чрезвычайно красивому трактату святого Дионисия «Theologia Mystica», Алан Уоттс пишет о том, что у него возникло сильное искушение предположить, что Дионисий путешествовал по Востоку. Либо Афины посетил какой-то восточный мистик.
Александр Великий разрушил барьеры и навел мосты между Западом и Востоком. Во времена Дионисия многие западные путешественники побывали в Индии. Процесс этот не был односторонним: восточные мистики также совершали путешествия на Запад. Даже джайнские монахи, не носившие одежды, начали стекаться в Александрию, в Афины и в самые отдаленные уголки известного им мира. А для них западный климат подходил еще меньше, чем для вас климат Пуны. В древнегреческих трактатах джайнов называют гимно-софистами. Софист означает: «тот, кто ищет истину», а гимно происходит от слова «джайн». Гимнософистами называли проникших в Афины джайнских мистиков.
Между Индией и Грецией процветали деловые отношения. И конечно же, странствующие купцы способствовали широкому обмену мыслями.
Алан Уоттс полагает, что Дионисий побывал в Индии… поскольку то, что он говорит, понимание, которым он делится, создает впечатление, что он знаком с Востоком. Даже слова его напоминают один из текстов Упанишад как ничто другое. Поэтому Уоттс полагает, что либо Дионисий посещал восточные страны или каким-то иным образом попал под сильное влияние Востока, либо кто-то приехал оттуда в Афины. Но я совсем не склонен так думать.
Собственный опыт и наблюдения привели меня к мысли о том, что великие истины почти в неизменном виде возникают в умах людей повсюду. Лао-Цзы никогда не был в Индии, и оттуда его никто никогда не посещал. Китай и Индию разделяют Гималаи, связи между этими странами тогда не было никакой, деловые отношения отсутствовали. И все же мысли Лао-Цзы так напоминают Упанишады и учение Будды, что возникает огромное искушение предположить наличие какой-то связи: либо Будда позаимствовал учение Лао-Цзы, либо Лао-Цзы позаимствовал учение Будды.
Но я могу сказать, что никто ни у кого ничего не заимствовал, все они испили из одного и того же источника. А когда вы пробуете на вкус океаническую воду, то не важно, на каком берегу – китайском или индийском – вы в этот момент находитесь: вкус ее будет один и тот же, все та же соленая вода. Так и с истиной: ее вкус и аромат повсюду одинаков. Могут существовать определенные языковые особенности выражения истины, но они не играют большой роли. Порой даже и такие различия отсутствуют.
Дионисий – христианин, и христианин настоящий. Похоже, что Фридрих Ницше не был знаком с личностью Дионисия и его трактатом, иначе он не заявил бы, что первый и последний христианин умер на кресте две тысячи лет назад. В действительности в христианской традиции кроме Иисуса было еще несколько «христов», и Дионисий – один из самых замечательных. К их числу относятся также Майстер Экхарт, святой Франциск, Якоб Беме и другие. Их, разумеется, было немного, поскольку христианство превратилось в столь организованную религию, что в нем не осталось места для мистиков. И даже если они и существовали, то уходили в «подполье». Им приходилось это делать, другого выхода просто не оставалось.
В России сегодня сложилась такая же ситуация: там сейчас невозможно быть мистиком и не скрываться от властей. Быть мистиком в России значит быть сумасшедшим, нуждающимся в госпитализации, в инсулиновой и электрошоковой терапии.
Будде, Лао-Цзы, Иисусу и Махавире повезло, что они не родились в Советском Союзе. Да, Иисуса бы там не распяли, это так, но ему пришлось бы претерпеть куда более изощренные пытки. Распятие примитивно: вас просто убивают и все. Электрошок вас не убьет, но разрушит вашу красоту, лишит вас всякого великолепия, всего вашего разума. Вас насильно превратят в растение. Вашу жизнь сделают совершенно безвкусной. Вы не умрете, но ваша деятельность сведется к растительному существованию, одному только выживанию. Ваше достоинство будет растоптано.
