Опять же традиционно неплохо помогали наши консалтинговые компании и армия менеджеров-вахтовиков.

Со временем английский язык основательно потеснил русский как в административной, так и в деловой жизни. А что поделать? Хочешь делать цивилизованный бизнес - таки учи уже английские времена и грамматику!

Очень поспособствовали оздоровлению экономики запрет на обращение наличных денег и отмена чисто депозитных карт. Прозрачность потребления влечёт многое, ребята! Живи на заработанное! Ну и немножко в кредит. Для стимуляции организма.

Удачно провели децентрализацию бывшей столицы, разбросав властные органы по разным городам. Что, правда говорят, особого значения не имело - современные технологии позволяли управлять экономикой и всем прочим хоть из-за океана.

Новые власти признали главенство международного законодательства и общечеловеческих ценностей над местными, все еще несовершенными, законами, в обилии нашлепанными их корыстолюбивыми предшественниками.

Хоть и не сразу, но пришло-таки осознание того, что планета - это наш общий дом. Что Бог создал людей равными, и полезные ископаемые, водные ресурсы и все такое прочее не может принадлежать какой-то одной, даже самой распрекрасной, стране! Нельзя сидеть на мешке с сокровищами, в то время как на другом конце планеты голодают и умирают от голода и жажды миллионы людей! Нельзя думать только о собственном благе, когда горит дом соседа!

Весь мир - это гигантская фабрика. Где-то делают прекрасные автомобили, где-то шьют недорогую одежду, а кто-то располагает чистой водой или шикарными женщинами.

Впрочем, как раз с генами (или чем-то там таким мудреным) местным... как-то не повезло.

***

За две бутылки виски Шварц раздобыл адрес той русской. Далековато. Один из уцелевших спальных районов. Впрочем, после второй эпидемии местных поубавилось настолько, что выжившие даже могли выбирать. И планировку и этаж. Говорили, что сначала планировалось создать что-то вроде маневренного фонда, системы учета и распределения жилья, но просчитав детали, махнули рукой. Саморегуляция при неуклонном снижении популяции обходилась дешевле. И давала аборигенам некую степень свободы. Регистрация по месту жительства была обязательной и носила уведомительный характер. Сменил конуру -- приди и заяви! Если не хочешь нарваться на штраф при проверке. Плановой или внеплановой.

***

Шварц отдавал себе отчет об опасностях, подстерегающих вахтовиков в подобных гетто. Заходя в подъезд, он был готов жахнуть тазером или ткнуть ножом. Обе руки уже лежали на соответствующих рукоятках. Но на него просто накинули сеть и ударили по голове.

***

-- Зачем ты меня искал? -- спросила она.

-- Вы же меня наверняка допросили, -- Шварц мотнул головой на заблёванный им, от примененной обитателями подвала химии, пол. Помнил он только вспышки перед глазами. -- И я по любому все рассказал. Разве не так?

-- Допустим, -- сказал рыжий, нагло скалясь.-- Лубофь с первого раза и все такое.

"Вот,ни фига себе! -- подумал Шварц. - Тут уже и диагноз готов... А я-то грешным делом думал -- обычное любопытство. А теперь не поспоришь - наука!"

-- Кстати, мы, помимо всего прочего, сделали тест, - послышалось откуда-то сзади. -Ты вообще в курсе, что тоже русский?

***

-- Не сердись на него, Шварц. Зря ты ему сказал, что национальность - это вопрос самоопределения. Он понял это как намек.

-- Намёк на что?

-- На его личное несоответствие... декларируемым нами принципам.

-- Ничего я не имел в виду! Просто сказал то, в чем уверен. Национальное самосознание - это вещь в себе.

-- Он и говорил не о форме черепа, а о ценностях, определяющих национальную идентичность. Просто неясно выразился.

-- Его проблема. Я-то причем? Если мне, возможно, осталось недолго, то я вовсе не обязан прогибаться под мнение какого-то бородатого отморозка.

-- Он не всегда был таким. Вот послушай, что он написал после той катастрофы:

Я к тебе прилечу

В это небо без звёзд.

Я теперь не шучу -

Это наша судьба.

Я не знаю, как жить,

Если здесь нет тебя.

Я не рву эту нить:

Я голодный как пёс.

Я с собой принесу

В это небо без звёзд

Золотую парчу.

Ты укроешь свой стан.

Заметает пурга

И пустеет стакан.

Спит зимой Уреньга

В одеяле из роз.

Этот розовый блеск,

Этот солнечный свет

Грозной молнии треск

Не нарушит... покой...

Лес, холодный как сталь,

Я прикрою рукой -

Сохранится вуаль,

Долетит "Суперджет".

-- Я не настолько хорошо знаю русский. Непонятны некоторые слова. Но общий смысл ясен.

-- Не страшно. Я сама не сразу всё прочувствовала. Но теперь ты понимаешь его личные мотивы? А ведь он тоже бывший... вахтовик. Просто он для себя что-то понял... про эту жизнь. И теперь он здесь.

-- Я тоже здесь. И понимаю, что просто так мне отсюда не уйти.

-- Почему не уйти? Еще одна инъекция и ты все это позабудешь. Очнёшься где-нибудь в канаве, в сильном подпитии.

-- Не торопись. Будем разговаривать до конца. Я хочу вас понять. Сколько у меня осталось времени?

-- Ну, с учетом того, что сейчас еще суббота, больше суток. Тебя же никто не хватится в выходные?

-- Не знаю. Наверное, нет. Я никому здесь особо не нужен.

***

-- Понимаешь, молодой человек, генами определяется многое - устойчивость к болезням, продолжительность жизни, характер....

-- Ну, положим, не все решает состав наших ДНК, -- возразил Шварц, припоминая лекции. - Человека формирует среда, в которой он варится - культура, социальное окружение, образование. Это все очень субъективно.

-- Среду они начали уничтожать в первую очередь, -- заметил старик. - И преуспели за последние триста лет.

-- Почему вы избегаете прививок? -- спросил Шварц, переводя тему. Еще про Великую Тартарию он не слышал! -- Они же реально помогают.

-- Они бьют по конкретным фрагментам нашего генома. А это потеря генофонда! Ты же видел последствия?

-- Какие ещё последствия?

-- Как тебе объяснить? Ты про аллели, локусы что-нибудь слышал?

-- Вроде бы читал про какое-то смещение локуса. Не помню.

-- Ну, я так и думал. Тогда бесполезно... Но я попробую. В двух словах про последствия. Мы имеем полную потерю пассионарности. Покорность. Налицо утрата энергии, куража, интереса к жизни, - сказал старик, закуривая третью подряд вонючую сигарету. - Все за себя. Ни до чего и ни до кого нет дела. Животное существование: дом-работа-дом, пожрать-поспать. Ах да, еще посмотреть телешоу.

-- И, если удастся, присунуть супружнице, -- подмигнул рыжий. --А удается все реже. Впрочем, это уже неважно. Так выживают плебеи. И не лучше ли сгореть за час, чем коптить небо, даже не понимая, не осознавая, что с тобой?!

Шварц пожал плечами:

-- Есть и третий путь...

-- Сейчас уже нет! Для нас-- нет. Теперь исключительно "или-или". Задача наших акций -- напомнить, кто мы. Кем мы были. Кем мы можем стать.

-- Нами? - усмехнулся Шварц.

-- Нет, не вами! Возможен другой Союз. Технически возможен. Вот, почитай! - рыжий достал из-под матраса тонкую книжку в сиреневой обложке. -- Правда, некоторые считают, что время для установления меритократии уже упущено.