Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== Возвращение ==========

– Всего вам доброго!

– Спасибо большое! До свидания!

Стюардесса улыбнулась симпатичному пассажиру, выходившему из салона самолёта последним. Действительно очень симпатичный, и кольца на пальце нет. Жаль, что экипажу самолёта пока нельзя покидать борт, а то бы непременно продолжила ненавязчивое общение. Годы-то идут…

Леонид Заболоцкий не подозревал, что стал объектом повышенного внимания девушки в пикантно обтянувшей ладную фигурку синей униформе. Внимание прекрасной половины человечества его мало трогало – в силу того, что молодой привлекательный мужчина ничего не мог предложить в ответ на интерес даже самой прекрасной женщины. Разве что комплиментов наговорить.

Трёх представительниц прекрасного пола, ждавших его возле турникета у посадочной зоны, это не касалось. Им Лёня был готов отдать всю наличность из карманов, банковские карты и собственную почку – на выбор, левую или правую, без разницы.

– Мама! Девчонки!

– Сыночек!

– Бра-ати-ик! Лёнька-а-а!

Отец ждал сына в машине. Лёня мог гордиться собой – этот вместительный семейный автомобиль Павел Заболоцкий сумел купить именно на те деньги, которые сын заработал за границей.

За прошедшие годы Лёня всего один раз приезжал домой – через три года после отъезда, когда отца положили в больницу с диагнозом «инфаркт». Лариса Заболоцкая потом рассказала мужу, как умело, без лишней суеты и спешки, старший сын справился с проблемами, навалившимися на растерянную от неожиданно свалившегося несчастья семью. Как только миновал острый период, Павла перевели из обычной больницы в специализированный кардиологический центр, в отделение для платников. Глянув на счёт, оплаченный Лёней, Лариса пришла в ужас – таких денег она в жизни в руках не держала, даже не видела. Уже позже, из отрывков подслушанных телефонных разговоров Лёни, Лариса поняла, что сын попросил у начальства своей фирмы зарплату за полгода вперёд. Ему пошли навстречу, но как Лёня собирается жить без зарплаты целых полгода?!

Лёня велел матери не переживать. Выживет, не маленький. И денег снова заработает. Отцу больше нельзя было много работать, много ходить пешком, как он привык. Через несколько месяцев после выписки Павла из клиники, Лёня перевёл на мамину сберкнижку сумму, достаточную для покупки автомобиля. И взял с неё обещание, что отцу она не скажет, откуда деньги. Сообща решили, что пусть отец думает, будто это выплата по страховке.

Старший брат же помог сестрёнкам-близняшкам – Марина и Настя решили после девятого класса уходить из школы в колледж. Лариса была против – приводя дочерям в пример Лёню, окончившего вуз и нашедшего хорошую работу по специальности. Но смешливые и бойкие на язык девчонки заявили, что все мозги в их семье достались старшему брату, зато им досталась красота, которой грех не воспользоваться. Лариса перепугалась, что в какие-нибудь модели собрались, непутёвые. Однако дочки отправились учиться на провизоров, чтобы как следует разбираться в лекарствах и заодно пленять симпатичных парней, стоя за аптечными прилавками в красивых белых халатиках. Ведь мужчины когда наиболее беспомощны? Правильно, когда насморк подхватили или ещё какую-нибудь болячку! Вот тогда-то и надо отлавливать, страдающих и перепуганных! Лариса с Павлом от души хохотали, пока дочки на два голоса расписывали родителям свою нехитрую тактику отлова будущих мужей.

Учёбу в колледже обеим сёстрам оплатил Лёня. Когда Павел заговорил об оплате, Лариса молча положила перед ним стопку квитанций – Лёнины денежные переводы. Павел долго молчал, перебирая подрагивающими пальцами бумажки. Сын, которому он наговорил столько жестоких и даже откровенно злых слов, отдавал семье весь свой заработок – точно так же, как привык делать сам Павел. Его сын, Лёнька-Химик, сорванец и круглый отличник, головная боль и вечная палочка-выручалочка для учителей на олимпиадах в школе, его грамотами Павел тайком хвастался на работе. Мальчик, повзрослевший незаметно и, как всегда кажется родителям, слишком быстро. Однажды пришедший домой и прямо с порога заявивший, что любит мужчину и будет любить его всегда. В тот вечер Павел сказал, что у него больше нет сына.

Но Лёня-то не заявил в ответ, что у него больше нет отца. Не бросил мать с сёстрами в трудную минуту, помог семье обрести достаток. Так что важнее – то, каким человеком вырос его сын или то, что говорит общественное мнение по поводу геев? Кому верить Павлу – собственному ребёнку или чужим людям? А может, собственному сердцу?

Ночью Лариса сидела на кухне, зажимая рот руками, чтобы не разбудить домашних прорывающимися рыданиями. Первый раз за всё время она плакала не от тревоги и отчаяния, а от счастья.

Муж и сын целый вечер спорили по скайпу, обсуждая недавний хоккейный матч, в котором победила российская сборная. Первый раз за много-много времени.

***

Лёня закрыл дверь в собственную комнату и огляделся. Всё по-старому, как было шесть лет назад, когда он в последний раз был в этой квартире. Когда приезжал из-за болезни отца, жил в гостинице, хотя мама и звала домой. Надо же, ничего не изменилось – та же кровать, стулья, плакаты на стенах. Его книги на полке – зачитанные до дыр, неумело склеенные разноцветным скотчем. Его компьютер собственноручной сборки. Наверняка в шкафу всё так же висят его вещи – ещё студенческие рубашки и брюки, заботливо перестиранные и отглаженные мамой.

Он дома.

В дверь весело забарабанили. Лёня, улыбаясь, потянул дверную ручку. Мама с утра пекла пироги, вся квартира пропитана вкусными запахами. Сейчас его будут кормить, охая, что похудел как привидение, рассказывать о своём, выспрашивать о том, как там живётся в заграницах – хоть и слышали про всё сто раз. Отец непременно начнёт подкалывать, вызывая на споры. Сестрёнки будут смеяться, а мама – укоризненно качать головой, поминутно подливая всем в чашки свой фирменный шиповниковый чай.

Он дома.

***

Первую неделю после приезда Лёня только и делал, что спал, ел, созванивался с друзьями и бродил по городу – в одиночку или в компании. Город изменился за шесть лет, стал ещё больше и красивее. Правда, машин на улицах теперь столько, что дышать тяжеловато. Но ничего, это же закономерно для крупных городов.

Только в один район города Лёня не заходил, стараясь по максимально широкой дуге обходить знакомые до последнего камушка, хоть и тоже изменившиеся улицы. Улицы, ведущие к дому, где жил Глеб Поддубный и, наверное, продолжает жить семья Говоровых.

В первое время они не теряли контакта. Лёня переписывался с Глебом, иногда даже созванивались – когда позволяло время. Писали Лёне и Мария Говорова, и Саша, присылала смешные рисунки Анютка.

Потом письма и звонки сделались редкими – раз в неделю, раз в две недели. Лёня был настолько увлечён своей работой, что писал ответы на письма Глеба с опозданием в несколько дней или вообще забывал ответить. У того тоже не было времени – научный проект, организованный с привлечением маститых учёных со всего мира, требовал неусыпного внимания и напряжения всех сил. У Говоровых были свои проблемы, они тоже писали всё реже. Дольше всех продержалась Анютка, последнее сообщение от неё пришло в начале первой заграничной зимы Лёни.

Новая жизнь, интересная работа, совершенно иные люди в окружении, иной менталитет – и жгучее желание как можно скорее во всё вникнуть, подтянуть знание английского до уровня родного, обрести свой круг общения. Лёня жил жадно, дней не хватало, они мелькали один за другим.

Когда пришло письмо от Глеба с извинениями за долгое молчание, Лёня вдруг понял, что совершенно не скучает, даже перестал вспоминать о нём.

А как же их любовь? Это что, всё? Хватило не такой уж долгой разлуки, чтобы всё стёрлось из памяти? А была ли вообще любовь? Или это была ошибка, некое отклонение от общепринятых норм, благополучно разрешившееся при удалении из жизни причины, вызвавшей это отклонение?