Открыть для нее дверцу машины. Почему бы не взять ее за руку и не признаться в сжигающей меня безумной страсти? Она предложила бы мне бутерброд. Нет, на такое можно пойти, если знаешь, что этого хотят оба, и тогда удастся сберечь массу времени и нервов.

— День был удачен?

— Очень хлопотный. А как у вас, Марк?

— Все то время, что я работал, мне думалось о вас, и это было нелегко. Крутился как белка в колесе, еле успел.

Машина на ходу, направо с М-стрит. Припарковаться негде.

— О, повезло.

Проклятье, откуда вывернулся этот «фольксваген»?

Место нашлось, но в четырехстах ярдах от ресторана.

— Тем приятнее будет пройтись.

Получила ли она розы? Честное слово, если эта девчонка-цветочница не успела их доставить, я ее утром... в тюрьму посажу.

— Ох, Марк, как ужасно с моей стороны, что не сказала вам раньше: какие прекрасные розы! А вы — это белая роза? И Шекспир?

— Стоит ли говорить об этом?

— Лжец. Значит, вы любите Шекспира?

— Прошу — самый фешенебельный французский ресторан. Рив Гоше. (Гоше — именно так. Самый лучший в Америке. Здесь обдерут до нитки. Так и вижу этого паршивого официанта, который тянет руку. Какого черта — ведь это всего лишь деньги.)

— Столик на имя Эндрью.

— Добрый вечер, мистер Эндрью. Как приятно снова видеть вас.

(Этот плут никогда не видел меня и скорее всего никогда не увидит. Что за столик он приготовил? Годится. Она и в самом деле поверит, что я бывал здесь раньше. Сунуть ему пять долларов.)

— Благодарю вас, сэр. Приятного аппетита.

Они заняли места в глубоких креслах красной кожи. Ресторан был заполнен народом.

Появилась первая смена блюд и вслед за ней виночерпий с бутылкой. (Если думаешь, что тебе удастся сплавить нам две бутылки, то ты глубоко ошибаешься.)

— Разрешите налить вам вина, сэр?

— Благодарю вас, пока не надо. Откройте и оставьте, пока не подадут горячее.

— Слушаюсь, сэр. Ваше авокадо, мадемуазель...

 — Добрый вечер, Халт. Как вы там поживаете в вашей фирме?

— Стараемся не прогореть, сэр.

Они обменялись еще парой банальных реплик.

Директор обвел взглядом сине-золотой интерьер комнаты. В дальнем конце ее одиноко стоял глава Секретной Службы. Около окна, рядом с софой, Генеральный прокурор беседовал с сенатором, сменившим президента на посту главы юридического комитета.

— Что вы предпочитаете выпить, Халт?

— Коктейль с шотландским виски.

— Скоч для Директора и апельсиновый сок для меня. Приходится следить за весом.

(Неужто он не знает, что апельсиновый сок категорически не рекомендуется, если следишь за весом?)

— Как обстоят дела с предстоящим голосованием, мистер президент?

— Ну, в настоящий момент сорок восемь «за» и сорок семь «против», но к десятому марта положение должно выправиться. В противном случае мне придется отложить эту затею до следующей сессии. Не считая поездку по европейским странам и первичные выборы в Нью-Хемпшире, которые состоятся меньше чем через год, это сейчас тревожит меня больше всего. Мне придется отложить голосование по биллю до второго срока президентства, если я снова буду избран.

— Будем надеяться, что десятого все пройдет как нельзя лучше.

— Тогда ваша работа значительно облегчится.

— Сегодня через этот дом прошли пять тысяч человек,— сказал глава Секретной Службы,— И никого, в сущности, не волнуют проблемы обеспечения безопасности. Дом предназначен для обитания президента, но, по сути, он принадлежит всем, и это доставляет массу трудностей.

(Знал бы он...)

Президент сел во главе стола, Генеральный прокурор и сенаторы заняли места по одну сторону стола, а напротив них — по другую — разместились Директор и глава Секретной Службы. Подали авокадо с креветками.

(Меня всегда мутит от креветок.)

— Как приятно видеть стражей закона за одним столом,— сказал президент. Я хотел бы использовать эту возможность, чтобы обсудить билль о контроле над продажей оружия, который, в чем я уверен, пройдет 10 марта. Именно поэтому я и пригласил всех вас сюда...

— Это будет чертовски сложная операция,— сказал Генеральный прокурор,— учитывая, что у нас примерно семь миллионов членов Национальной Стрелковой Ассоциации и пятьдесят миллионов единиц огнестрельного оружия по всей Америке.

Все кивнули.

Появилось второе блюдо.

(Вареное мясо. Поистине, президент серьезно относится к своей диете.)

 — Кофе или бренди, сэр?

— Не стоит,—сказала Элизабет, мягко коснувшись руки Марка.— Оставьте это до дома.

— Прекрасная идея.

Он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза, и попытался представить, о чем она сейчас думает...

— Нет, спасибо. Будьте любезны, счет.

Официант мгновенно повиновался.

Они всегда быстры и исполнительны, когда ты просишь у них счет. Она так и не выпустила его руки.

— Прекрасный обед, Марк. Огромное спасибо,

— Да, когда-нибудь мы снова придем сюда.

Появился счет. Марк взглянул на него в тихом ужасе.

— Всего вам хорошего, мистер Эндрью.— Многочисленные поклоны и бесшумная уборка стола.— Я надеюсь, что мы скоро увидим вас с мадемуазель.

— Да, конечно.

Тебе придется хорошенько напрячь свою память, чтобы узнать меня в следующий раз. Открыть для Элизабет дверцу машины. Интересно, придется ли мне это делать, когда мы поженимся? Господи, я уже думаю о женитьбе!

— Похоже, что мы явно переели. Меня клонит в сон.

Что бы это значило? Слова ее можно понимать на двадцать различных ладов.

— Нет, в самом деле, я не отвечаю за себя.

Похоже на легкую двусмысленность. Опять приходится искать место для парковки. Так. Есть местечко справа перед домом, и «фольксвагены» не суются под колеса. Открыть дверцу для Элизабет. Она возится с ключом от входной двери. Идет в кухню. Хорошенькие дела.

—Какая прекрасная кухня!

Глупое замечание.

— Я рада, что она вам нравится.

Ответ не умнее.

В гостиную.

Господи, вот они, розы!

— Саманта! Подойди поздоровайся с Марком.

Боже всемогущий, у нее и горничная есть! Конец света.

Саманта потерлась о ноги Марка и замурлыкала.

Фф-фу! Саманта — сиамка, а не американка.

— Куда я могу сесть?

— Куда хотите.

Нет, она не идет навстречу.

— Черный или со сливками, дорогой?

«Дорогой». Мои шансы растут, они уже лучше, чем пятьдесят на пятьдесят.

— Черный, пожалуйста, и чуть-чуть сахара.

— Займите себя чем-нибудь, пока не закипит вода. Я буду через несколько минут.

 — Еще кофе, Халт?

— Нет, благодарю вас, я должен, с вашего разрешения, собираться домой.

— Я провожу вас до машины. Есть пара вещей, которые я хотел бы обсудить с вами.

— Да, конечно, мистер президент.

Морские пехотинцы у Западного входа взяли на караул. Человек в вечернем костюме нырнул за колонну.

— Чтобы добиться стопроцентного успеха билля, мне нужна ваша поддержка, Халт. Комиссия ориентируется на вашу точку зрения, и это связывает ее. И хотя в палате представителей общий баланс голосов по-прежнему складывается в нашу пользу, я бы не хотел, чтобы в последний момент произошла какая-то осечка; время поджимает.

— Я — за, сэр. Я ждал этого двадцать с лишним лет!

— Вас что-то беспокоит, Халт?

— Ни в коем случае, сэр. Занимайтесь политикой, добивайтесь принятия билля, а все остальное мое дело.

— 10 марта исполнится почти два года, как этот проклятый билль ходит по кругу, несмотря на молчаливую поддержку лидера большинства. Но я не очень беспокоюсь. Я думаю, что 10 марта принесет нам удачу. Не вижу ничего существенного, что может помешать нам. А вы, Халт?

Директор помедлил.

— Я тоже, сэр.

«Первая моя ложь шефу. И если через три дня президент будет мертв, поверит ли моим доводам комиссия по расследованию? »