Строчки сплелись в голове, обволакивая сознание, кружась, будто звери, нашедшие хозяина. Возможно, он даже прочитал их вслух. В широко раскрытые, безумные, вытаращенные глаза.

А потом, конечно, выстрелил.

Не мог не выстрелить. Но, сука, оказалось, ни хрена он не европеец. Не перенял за все двенадцать лет. Чтобы в лоб, в висок, в переносицу - и удалиться, насвистывая. Ах, майн либе Августин...

Не смог.

Старые русские грабли.

Но выстрелил.

В ладонь.

Чтобы малолетний придурок запомнил и больше никогда не тянулся к оружию.