Первое время после освобождения из тюрьмы Гарри прятался в Уэльсе. Затем, когда Министерство снова оказалось под контролем Пожирателей, перебрался в кабинет советника и пару недель дневал и ночевал там. Но когда встал вопрос, где ему обосноваться, ответ нашёлся немедленно.

Гарри буквально по кирпичику восстановил поместье на острове, изменил и усилил охранные чары, дал доступ в него только нескольким людям: Снейпу, Малфою, Александре и Марку. С остальными все встречи проходили только в Министерстве. Ошибок Риддла он повторять не мог.

Свободного времени почти не оставалось — Рону и Гермионе он не соврал. Ворохи бумаг, встречи с чиновниками и представителями крупнейших магических компаний, с послами из других стран — всё, что так ненавидел Риддл, обрушилось на него подобно лавине. Даже со слизеринцами он почти не виделся, знал только, что каждый из них понемногу устраивает собственную жизнь. Единственным, кто остался работать в Министерстве, был Марк. Когда-то Гарри предложил и ему отправляться на все четыре стороны — благо к тому времени обстановка в стране была уже мирной. На что друг только передёрнул плечами и махнул рукой: «Да к чёрту!». И тогда Гарри понял, что Марк не оставит его никогда: где бы он ни был, с кем бы он ни был… кем бы он ни был.

Сначала Марк, как и прочие Пожиратели, общался с ним с лёгкой опаской. Но поняв, что если Лорд и находится в Гарри, то затаился где-то на самом дне, заметно расслабился. Теперь их общение было прежним и вскоре даже переросло в крепкую дружбу, которой Гарри теперь очень недоставало. Только Марку позволялось приходить в его кабинет в любое время суток или выдергивать его из постели в три часа ночи, когда приспичит «пропустить по стаканчику шахмат». Только Марк мог вламываться к нему без стука и не стесняться фамильярничать даже на людях. И только Марк мог подойти и сломать ему нос на второй день в Уэльсе, пояснив: «За всех, кто погиб на острове. А за отца, эфенди, потом отдельно добавлю». Свою угрозу он не исполнил — слишком хорошо умел прощать.

И только Марк мог в половину первого ночи распахнуть дверь его кабинета, вваливаясь с радостным смехом:

— Здорово, эфенди! Я прямиком из Испании.

В одну секунду Гарри заметил всё. И стрелки часов, перевалившие за полночь, и то, что чай в кружке давно остыл, и то, что строчки очередного законопроекта, в которые он вчитывался последний час, расплываются перед глазами.

Гарри сладко потянулся и помассировал затёкшую шею.

— Отлично, приземляйся. Как всё прошло?

Марк плюхнулся в кресло напротив и кинул на стол два свитка пергамента.

— Договор подписан, как ты и просил.

— Отлично. Я завтра посмотрю.

— Да мне плевать, я всё равно не понял, зачем он нужен.

— Я же объяснял: это соглашение о независимых…

— Ой, ну не нужно мне всего этого, — Марк кисло поморщился. — И так башка гудит после трескотни этого картавого переводчика. Слушать было больно. Кстати, смотри, что у меня есть.

Марк закатал рукав, и Гарри увидел чёткий след от загара ровно в том месте, где заканчивалась манжета.

— Гадость, правда? Не знаешь, как свести?

— Кто тебя просил там загорать?

— Эти идиоты устроили банкет под открытым небом! Нет, может, для них жара в тридцать градусов — это и бархатный сезон, но я там чуть не сдох. Я-то спешил к тебе в надежде, что меня угостят, — он задорно подмигнул.

— Ну, доставай, — Гарри кивнул на сервант, прикидывая, что нужно бы заблокировать камины в доме, чтобы Снейп не смог добудиться его хотя бы до одиннадцати утра.

— Со Снейпом сейчас столкнулся, он сказал, что ты встречался с Уизли. Это правда?

— Да, но я не хочу об этом говорить. Так что давай не бу…

— Фу, да у тебя только коньяк остался! — Марк уже вовсю рылся на полке, отыскивая подходящие бокалы.

— А кто виноват, что кое-кто вылакал весь ликёр на мой день рождения?

— Если виноват я, то кто вылакал? А если вылакал я, то назови виновного, я ему… О! — среди нескольких бутылок коньяка Марк наконец выбрал самую старую и поставил на стол, с которого Гарри едва успел убрать документы. — А у тебя есть чего-нибудь пожевать?

— С этим сложнее.

Гарри покопался в шкафчике за спиной и вытащил на свет небольшую вазочку с плитками горького шоколада.

— Что, ударим сахаром по алкоголю? Я только за!

— Один человек научил меня этой премудрости. Оказалось вкусно.

— Хорошо.

Марк быстро опустил голову, продолжив воевать с пробкой бутылки, и сделал вид, что не заметил чужеродную, но в то же время дико знакомую злую улыбку, появившуюся у Гарри на губах. Он научил себя не обращать внимания на подобные вещи.

Разлив коньяк по бокалам, он поднял свой.

— Ну что, эфенди, за наше здоровье?

— Да, за здоровье, — Гарри задумчиво уставился на пирамиду из флаконов с воспоминаниями в углу, ухмыльнулся и добавил еле слышно: — За наше…