После приблизительно пяти минут молчание стало напряженным.

— Так какие книги ты читал в последнее время? — спросила она, для того чтобы что-то сказать.

— Я не очень много читаю, — сказал Чад.

— Фильмы?

— Мне нравится «Мародер III», — сказал он. — Хороший фильм.

«Как выдергивание зубов», — подумала Элина, но спросила:

— Что тебе нравится в нем?

— Та кто его знает, — ответил Чад.

«Что мне теперь говорить?» — спросила она у себя.

— Подожди секунду, — Чад отступил от нее в сторону и рявкнул на парня через улицу, — Эй! Эй, ты кто, черт возьми, такой?

Парень остановился:

— Я здесь для того, чтобы доставить пакет моему дяде. А ты, черт возьми, кто такой?

Чад зашагал через улицу.

— Кто твой дядя?

Это все отняло у них добрых пять минут, только чтобы выяснить: кто есть кто, кто и где имел право быть. В первую минуту Элина рассматривала свои ноги, потом она смотрела в небо, затем она пересчитала заборные столбы на длинном железном ограждении, которое защищало склоны холмов. Весь город располагался на стоящих друг за другом холмах с улицей Речной в нижней их части.

Чад вернулся быстрым шагом.

— Не волнуйся, — сказал он. — Мы не опоздаем.

Она просто кивнула головой. Чем скорее они доберутся, тем лучше.

По пути в кинотеатр они не говорили.

А как только дошли до старого здания кинотеатра, то были остановлены опять, теперь – тощим, черноглазым Марки. Они переговаривались на шушукающихся тонах, пока Чад не прервал его:

— Закрути это дерьмо, я сам все сделаю.

Марки побледнел и отдалился. Чад повернулся к Элине, как будто ничего не произошло, и повел ее внутрь. Он предложил купить ей попкорн и колу, но она отказалась.

Фильм был ужасным. Длинный, скучный, странный, в нем не было ни чуточки смысла. После первой половины Элина оцепенела от его монотонности и просто расстроилась. Она думала о книге с пьесами, которую хотела завершить читать в этот день, и мысленно перерисовала парочку из них в своей голове, приводя к более счастливому окончанию.

И наконец-то пошли титры по экрану. Она встала и спокойно последовала за Чадом из кинотеатра.

Снаружи лицо Чада опять приняло серьезно сконцентрированный вид. Фильм был полностью провальным, а теперь он должен был устроить какое-то вредное испытание. Элине было интересно знать, каким будет его следующий шаг.

Чад повел ее к Львиному парку, где мраморные статуи львов охраняли громадный трехъярусный фонтан: «Ну конечно! Стойка с мороженым». Он следовал руководству по свиданиям Старого Города к пункту «г». Закончив с фильмом, не имеет значения насколько ужасным, теперь он бы купил мороженое.

Они шли молча.

— Этот фильм был отстойным, — сказал он.

— Да.

Опять тишина. Разговор так и не удавался.

Внезапно Чад пришел в состояние ступора. Элина глянула в сторону его пристального взгляда и увидела киоск мороженого с большущей вывеской «ЗАКРЫТО» впереди.

Чад выглядел почти страдальцем. На мгновение ей действительно стало его жалко. Чад понимал, что словесное обольщение было абсолютно не его коньком, а имя ее семьи предостерегало его от того, чтобы просто схватить ее и полапать за грудь, что он явно и хотел сделать. К тому же еще, тринадцать лет детства привели ко множеству воспоминаний, и эти воспоминания расположились между ними подобно непроходимому барьеру.

— Помнишь, пару лет назад ты столкнул меня с понтонного моста? — внезапно спросила Элина.

Чад взглянул на нее.

— Моя мама запретила мне идти плавать из-за фабрики сбрасывающей отходы вверху по течению от моста, но я все равно пришла. На мне было черное платье в красную и желтую крапинку. Ты толкнул меня с понтона, и я нащупала что-то странное своей ногой, но я вылезла. А потом ты вытолкнул мою подругу Свету. Блондинку, да? Она была в белой футболке. Ты толкнул ее, и когда она достигла воды, позади нее всплыло мертвое тело.

Ей вспомнился живописный образ бледного тела, восстающего из темной воды чайного цвета. Света пронзительно кричала и кричала. Даже когда копы закутали ее в одеяло, она все еще издавала эти крошечные повизгивания, как будто что-то сломалось у нее в груди.

Проблеск света мелькнул в глазах Чада:

— Я помню это. Он был магом из местной академии. Он напился, попытался переплыть реку ночью, и был перерезан гребным винтом.

Элина кивнула:

— Возможно, ты заставил меня наступить на тело мертвеца.

Чад улыбнулся.

Она вытаращилась на его усмешку, не веря своим глазам, и сделала глубокий вдох.

— Смотри, фильм был скверным, мороженого нет, и мы даже не будем считать поломанные санки или мертвого парня. Спасибо за то, что вытянул меня на улицу, но я хочу пойти домой.

Темная тень прошла по лицу Чада. Он расправил свои плечи.

— Окей, — сказал он в заключение разговора.

Они направились по склону улицы вниз в сторону реки. Она старалась. Она сделала самую лучшую попытку. Без сомнения все будут очень разочарованы тем, что она не смогла поладить с Чадом. Но сидеть рядом с ним в парке, пока он вычисляет, что бы вывело ее из себя наискорейшим образом, действительно было не для нее. В особенности после этой самодовольной улыбки.

Они повернули за угол и вступили на улицу Речную. Три квартала, затем вверх по склону – и она будет дома.

Хриплый вой возмущения скатился с Речной улицы. Элина остановилась.

С громким визжанием что-то маленькое ринулось из-за каменного склада. Секундой позже Марки и Поль, два напарника Чада, выхлестнули из-за угла и погнались за этим.

Это что-то свернуло налево и удрало от них. Элина прищурилась: «Свинья! Маленький, коричневый, пушистый поросенок. Чего только на свете…»

— Я убью этого ублюдка, — прорычал Чад.

Она глянула на него, уверенная, что ей послышалось.

Он бросился на поросенка. Маленький зверек увильнул вправо, и Чад столкнулся с Марки. Мелкий паренек отскочил от Чада подобно сухим горошинам от стены. Чад крутанулся вокруг, его лицо исказилось от ярости.

«О боже, он действительно собирался убить поросенка, — пронеслось в голове Элины. — О нет. Нет, не получится». Свидание было на исходе, но если Чад думал, что она будет стоять рядом и позволит убивать маленьких животных, то его ожидал большой сюрприз. Ей придется поймать этого зверя до него.

Поросенок направился прямо к ней, почти паря над асфальтом.

Двенадцать футов.

Десять.

Шесть.

Она выступила к нему. Поросенок свернул влево. Кончики ее пальцев слегка задели его щетину, и затем он пустился вниз по улице, убегая ради спасения своей жизни.

Элина никак бы не смогла на каблуках поймать его.

«Туфли или жизнь маленького поросенка?» — принятие решения заняло у нее менее секунды, и затем она побежала за зверюшкой в своих колготках. Позади нее тяжелый топот ботинок дал знать о преследовании тремя парнями.

Три квартала пролетели мимо. Поросенок сделал неровный левый поворот и влетел на старое футбольное поле, переделанное в теннисный корт.

«Ха! Некуда бежать», — отметила Элина. Сеточная изгородь высотой в двенадцать футов огораживала поле, чтобы оберегать от полетов футбольных мячей соседний многоквартирный дом. Элина выжала максимальную скорость и выскочила на футбольное поле.

«Куда он делся? — намек на движение уловил ее глаз. — Вот он где». Зверь вскарабкался на кучу красной глины, которую использовала бригада строителей для того, чтобы выровнять поле, и уселся там, покрытый оранжевой пылью.

Элина медленно пошла к куче на цыпочках, пытаясь выглядеть дружественно и не угрожающе. Поросенок наблюдал за ее продвижением с усталым видом. Осторожно она начала взбираться на кучу.

— Сюда, маленькое животное, — глиняная пыль проникла между пальцев ее ног через порванные от бега колготки. — Я не причиню тебе вреда.

Поросенок свирепо глянул на нее, но остался на месте.

«Почти, вот. По-о-чти», — она потянулась к нему, двигаясь так медленно, как могла ухитриться.