– Не могу не согласиться, – после короткой паузы заявил майор. – Безопасность государства превыше всего.

– Без этой маленькой детали вся наша операция потеряла бы смысл. Вы это понимаете?

– Конечно-конечно. – Майор захлопнул папку с бумагами. – Какие будут указания?

– Никакого самоуправства над кандидатами, – холодно ответила Дина. – Все, от кого может быть толк, должны в течение трёх суток оказаться в лагере. На законных основаниях. За реальные проступки. Хотя бы по подозрению… Провоцируйте. Ставьте в безвыходное положение. Как угодно. И учтите – это последний срок.

Монсеньор, смею Вам сообщить, что в Северной Галлии, после того, как храбрые легионы боголюбивого цезаря Конста сокрушили мятежные войска местных племён, постепенно устанавливается закон и порядок, всё больше варваров принимает церковное причастие, и за последние два месяца в новой имперской провинции создано девять новых приходов. К сожалению, местные землепашцы и мастеровые, даже те, кто выказывает внешнюю покорность новому порядку, весьма неохотно выплачивают церковную десятину, и если бы не щедрость легионеров, добровольно делящихся своим скудным жалованьем и военной добычей, нам было бы не на что воздвигать новые храмы.

Однако за время, когда здесь царствовало варварство и беззаконие, богопротивная скверна не только укоренилась в этой земле, но и успела дать обильные всходы, которые нам придётся корчевать ещё многие годы. Трибуналы Священного Дознания работают денно и нощно, но едва ли скоро наступит то благословенное время, когда мы сможем сказать, что в Галлии не осталось еретиков, колдунов, ворожей, гадателей, язычников и прочих прислужников Нечистого. Что говорить об этих диких местах, когда даже в центральных провинциях империи до сих пор не все языческие капища преданы огню, а многие граждане, среди которых немало патрициев, продолжают поклоняться Громовержцу и его своре, пользуясь покровительством сановников самого высокого ранга.

Все мы, служители Божьи, выполняющие Всевышнюю волю на задворках империи, с нетерпением ждём вестей с Капитолия, когда цезарь и сенат утвердят буллу Святейшего Главы Высокого Конклава, требующую приравнять язычников к вольноотпущенникам. Тогда и здесь мы сможем привлекать к Церковному суду не только самых отпетых негодяев, одним своим существованием порочащих образ Божий, по коему он и создал нас, но и тех в ком скверна и порок затаились под личиной добродетели. Не удивлюсь, если выяснится, что многие местные прихожанки, утром смиренно стоящие у алтаря, ночами летают на помеле и целуют под хвост Нечистого, предаваясь самым омерзительным низменным страстям, смеясь втайне над служителями Господа. Не удивлюсь, если окажется, что большинство местных землепашцев, мастеровых и представителей местной знати, на словах признавших власть цезаря и Церкви, не перестали приносить жертвы идолам в сердце своём.

Почти год мы шли по следу одного из самых отъявленных мерзавцев, бросивших открытый вызов самому Господу, нагло именующего себя «старшиной цеха магов вольного города Монбар». Всякий раз ему удавалось скрыться в самый последний момент, как будто сам Отец Лжи предупреждал его о нашем приближении. Слава Всевышнему, 12-го дня месяца Бесподобного Октавия Бдительные Странники обнаружили его среди постояльцев таверны возле северных ворот Монбара. Оказывается, он даже не пытался скрываться по лесам и болотам, а пользовался гостеприимством таких же, как он, варваров, ни днём, ни ночью не расставаясь со своим мерзким ремеслом. Злоба его была настолько велика, что он был готов подвергать себя ежечасному риску, только б продолжать вредить нашим войскам, несущим в эти дикие края свет веры и просвещения. Несомненно, именно он навёл порчу, от коей две когорты 6-го легиона трое суток сидели на корточках в Блонском лесу, будучи не в силах облегчиться, именно он напустил мор на коней союзной карфагенской кавалерии.

Что поделаешь, для варваров нет ничего святого, и я как Глава Трибунала Священного Дознания был готов проявить к нему всю возможную снисходительность, если бы у меня была хоть малейшая возможность счесть, что он просто погряз в невежестве и суевериях, а значит, достоин лёгкой смерти через отсечение головы.

Монсеньор, Вам прекрасно известно, что я не терплю излишней жестокости, дабы не отвратить от истинной веры тех, кто просто некрепок сердцем, кого минутная слабость ввергла в искушение. Именно поэтому я настаивал и продолжаю настаивать, чтобы на землях, которые лишь недавно стали частью империи, не практиковались принародные пытки и публичные казни. Увы, этот нечестивец оказался настолько гнусен и упорен в своих заблуждениях, что его смерть была бы сигналом для местного отребья, что магия, исходящая от Нечистого, утратила силу, если Духи Пекла перестали покровительствовать своему самому верному слуге.

Я пребываю в абсолютной уверенности, что после его сожжения на центральной площади Сольё воздух стал чище во всей Северной Галлии.

Увы, эту добрую весть омрачает необходимость сообщить Вам содержание последних допросов упомянутого нечестивца, который назвал себя Симоном дю Голли. Мне, конечно, невыразимо трудно переносить на бумагу все те мерзости, что он наговорил на трёх заседаниях Трибунала, но в одном я уверен: Высокий Конклав должен быть посвящён в козни язычников, магов и ворожей, которые они неустанно строят козни на пагубу Вселенскому Престолу.

Чтобы не утруждать Вас мелочами, я опущу протокольную часть допросов, места, где звучит лишь бессмысленная ругань в адрес Церкви, её служителей и боголюбивого цезаря. К сожалению, многое из того, в чём признался упомянутый Симон дю Голи, я вынужден привести дословно, поскольку высказывания этого гнусного еретика не только отражают настроения местного отребья, но и показывают всю опасность варварских суеверий, отражают всё коварство, к которому способны прибегнуть адепты так называемого Цеха Магов и некие Тайные Служители, о которых мы, к сожалению, знаем только то, что они есть, и то, что они непримиримые враги Господа, Церкви, Святейшего Престола и боголюбивого цезаря.

Допросы вёл председатель Трибунала аббат Марий Катулл, а на последнем заседании оказалось необходимым и моё личное присутствие, поскольку ответы упомянутого Симона дю Голли способны были повергнуть в ужас самых ревностных Слуг Господа.

Вопрос: Поведай нам, нечестивец, как посмел ты ступить на путь Зла и восстать против Господа Своего?

Ответ: С самого своего рождения я шёл по одному пути, никуда с него не сворачивая. Для кого-то, возможно, то, что я творил, было злом. Но кто в этом мире не заслужил какой-либо кары?! Вот и сейчас я вижу перед собой сонмище невежд, которые пытаются выступать от имени Бога, не имея ни малейшего понятия о том, как устроен мир, в котором мы живём, какие силы им управляют, и что на самом деле следует делать, чтобы род людской жил с ними в согласии. Я не восставал против вашего Бога, я лишь на благо себе и своему народу использовал Силы, которые есть в этом мире – то ли по Его недосмотру, то ли по Его воле.

Вопрос: Господь вездесущ! Как смеешь ты, нечестивец, допускать мысль, что Всевышний мог ошибаться?!

Ответ: Высшие существа, как и люди, переживают младенчество, отрочество, юность. Только старость их длится бесконечно. Может быть, этот мир – всего лишь песчаные куличи, которые Он сотворил, ещё не осознав собственного назначения. Став взрослым, Он мог просто забыть о нас, и это вовсе не ошибка. Когда-то Он вёл нас за руку, а теперь мы свободны и должны жить своим разумом и своими чувствами.

Вопрос: Как посмел ты прибегнуть к помощи Нечистого, строя козни против легионов боголюбивого цезаря?!

Ответ: Нечистый не способен кому-либо помогать, он с удовольствием сделал бы всех нас безропотными, беспомощными и тупыми тварями. Ваше Священное Дознание лишь помогает ему в достижении этой цели. Он был бы вам благодарен, если бы был способен на благодарность.