Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Пётр Колосов

Запах счастья. Рассказы взрослого мальчика

Памяти моего любимого отца, Алексея Александровича Колосова (1892–1972), математика, художника, музыканта, артиллериста.

Рисунки Екатерины Ватель

Рисунок на фронтисписе Петра Колосова

Запах счастья. Рассказы взрослого мальчика - i_001.jpg

© Колосов П.А., текст, иллюстрация, 2015

© Ватель Е.И., иллюстрации, 2015

© Издательство «ДАРЪ», 2015

© ООО ТД «Белый город», 2015

Предисловие

Вы взяли в руки эту книгу, дорогой читатель, и, конечно, задались вопросом: что в ней? Стоит ли перелистывать страницы и вникать в написанный текст?

На первый взгляд – это воспоминания пожилого человека о своём детстве, то есть вполне традиционная «senilia». Отчасти такое суждение верно, но только отчасти.

Начать с того, что, хотя любой рассказ основан на личных впечатлениях, многое в книге – плод творческой фантазии автора, и уж, во всяком случае герой рассказов – мальчик Петя – автору не тождественен.

Как же сочинялись эти рассказы?

Посмотреть на даты, поставленные автором в конце каждого рассказа, становится ясным: рассказы писались в неспокойные годы нашей жизни. Тревоги, беды, трагедии, потери, можно сказать, «выдавливали» из автора эти тексты в качестве противовеса, противоядия, «спасательного круга».

Воспоминания? Да.

Воспоминания о норме, о нормальной жизни, в которой «ничего не происходит», кроме восходов и закатов, цветения садов, бесконечно долгого лета и пушистой зимы… Ведь, если вдуматься, – каждый восход солнца значительнее, грандиознее всех походов Цезаря и Наполеона вместе взятых!

Конечно, в рассказах находят отражение некоторые исторические события, но они играют роль лишь удалённого от нормальной жизни фона, то есть занимают надлежащее им место.

Предлагаемые читателю рассказы – не детские, хотя написаны как бы в восприятии ребёнка. Они – для взрослых, взвинченных и уставших.

И последнее: рекомендация к применению.

Советую читать по одному рассказу после просмотра новостей.

Помогает.

Оставаться человеком.

В завершение книги рассказов помещены стихотворения автора. Они написаны в разные годы, но все – в XXI веке, и представляют собой поэтическое осмысление той же ушедшей навсегда эпохи.

С уважением и надеждой на сочувствие, автор.

16–17 июня 2015 г.

Рассказы

Родом из детства

Петя смотрел, как Лёня ел бутерброд с маслом (а на масло был насыпан сахар!). Это неприлично? Но, может быть, очень вкусно? Вокруг громоздились сугробы серого снега и переминались ребята, а у Лёни зимнее пальто с меховым воротником было расстёгнуто на нижнюю пуговицу, и всем своим видом он насмехался над Петей. Нет, хуже: он не принимал его во внимание, не учитывал. Петя помнил, что мать Лёни работала в домоуправлении и её прозвали Камбалой за то, что у неё не было одного глаза. Но как она потеряла глаз, Петя не знал. Главное же было не в этом. Главное было в том, что Петя не знал вкуса бутерброда с маслом, посыпанным сверху сахарным песком. Зато ему был знаком вкус ежедневного бутерброда с красной или чёрной икрой, которым его кормила няня. Бутерброд с икрой полагался к тарелке жидкой каши из детской муки неопределённого палевого цвета. Эта икра… паюсная чёрная икра! Она имела обыкновение задираться на бутерброде и, что самое противное, приклеиваться к зубам…

Лёня носил простой сатиновый галстук, линялый и завязанный кое-как. Пете хотелось такой же, но родители повязывали ему тщательно отглаженный шёлковый, неприятно алого цвета, да он ещё норовил забраться со стоячего воротника форменной гимнастёрки на шею, и приходилось его всё время поправлять. В конце концов бабушка пришила к воротнику крючочки, которые были призваны не пускать галстук на шею. Мама шить не умела. Эти крючочки (ну конечно, женские!) не остались без ребячьих насмешек.

Ещё Лёня был двоечник и очень гордился этим. Ох, как Петя завидовал этой недоступной гордости иного мира! – он, отличник, боявшийся троек, а двойки представлялись ему просто концом жизни.

В домоуправлении работала и Никанориха – таинственная женщина, которая родила мёртвого ребёнка. Об этом Пете рассказывала няня, когда они спускались в подвал двадцать четвёртого дома. Она показывала Пете стол, за которым сидела Никанориха, и Петя представлял старую женщину с маленьким гробиком, и хотел скорее выбраться из подвала наверх.

Весной парк заливала талая вода, и мальчики сооружали плоты и катались на них между кустов. Петя тоже катался, но боялся промочить ноги и очень завидовал Лёне, который смело ступал в глубокую воду, и заливал сапоги, и не боялся заболеть: вот счастье! О, как же ему хотелось пройти безоглядно по воде и промочить ноги, не обращая на это никакого внимания!

Многие ребята так и делали, тот же Игорь, что учился с Петей в одном классе. Он жил рядом с парком в красном кирпичном доме на третьем этаже. Он учился на тройки и всегда мялся, отвечая у стола учительницы. Дом, где жил Игорь, был похож на него самого. Почему? Этого Петя не смог бы объяснить, но чувствовал всем существом.

Когда играли в войну, Петя больше всего любил, объявив всем, что он в засаде, потихоньку уйти домой – и пусть его поищут! Сигналом к уходу служила передача «В братских странах социализма», начинавшаяся в 13 часов 10 минут (радио в парке не смолкало никогда).

Учился Петя во вторую смену, и после гулянья, перед школой, няня впихивала в него обед из трёх блюд. Папу и маму Петя видел только по вечерам, когда возвращался из школы. Уроки часто откладывались на утро. Нет, отличником Петя был до пятого класса, а потом съехал. Но мальчики почему-то всё равно считали его отличником, что было обидно и стыдно.

В октябре запустили первый спутник, и Саша, толстый, но при этом самоуверенный мальчик, подошёл к Пете с ехидным вопросом:

– Ты знаешь, что произошло?

Петя не знал, так как у них в семье чёрная тарелка репродуктора чаще всего была выключена.

– Ну, подумай умом отличника! – приставал Саша.

– Я не отличник, – пробурчал Петя, остро ощущая всю нелепость своего оправдывания.

Зато вечером они ходили с папой в тёмный переулок смотреть спутник. Он летел по зеленоватому небу и мигал.

Но больше всего хотелось лета и ехать на пароходе. Хотя летом надо было целый месяц жить вдвоём с бабушкой, строгой и жёсткой, которая заставляла вести дневник, читать книжки и бдительно следила за тем, чтобы Петя не пристрастился к детскому греху. Лето не наступало долго.

Зимой Петя катался с Лёней и Валерой на трамвае, стоя у кабины знакомого водителя, и завороженно наблюдал, как тот двигает ручку реостата. А потом они подкладывали на рельсы монеты, ложки и даже гайки и болты и ждали за деревом, как вагон подпрыгнет с грохотом и треском. Петя немного опасался, что их поймают, но про свои опасения никому не говорил. Их на этом не поймали.

Их поймали на другом занятии.

Как и кому пришло в голову бить лампочки о стену? Петя этого не помнил. Главное, лампочки были с вакуумом внутри, и потому разбивались с великолепным хлопком, почти как подожжённый водород на уроках химии. Лампочки, приносимые ребятами, скоро кончились.

Петя поначалу не приносил лампочки из дома, так как боялся папы. Но тут втянулся: ведь дома было много старых перегоревших лампочек, окрашенных папой в разные цвета. Папа их кисточкой раскрашивал, акварелью. Говорил: чтобы свет не был слишком ярким, чтобы не бил в глаза. Раскрасит и положит на батарею сушиться. Потом от люстры на тарелках были розово-зелёно-жёлтые круги. Петя старые раскрашенные лампочки (а иной раз и новые) потихоньку брал в карманы пальто и приносил, чтобы бить вместе с ребятами. Он даже гордился тем, что обеспечивает товарищей лампочками.

1
{"b":"586524","o":1}