Латинское имя Марина (Морская) - не частое до ХХ века, где сделалось бессмертным благодаря М.И.Цветаевой. В святцах оно стоит лишь дважды: день преподобных Киры и Марины 28 февраля, а также день великомученицы Марины (Маргариты) Антиохийской 17 июля (30.07 Н.ст.). Ее житие - шаблонная грекохристианская порнографическая повесть, удовлетворявшая садо-мазохистическими картинками потребности извращенной (скованной сексуально) природы православных мнихов... Но на Руси ХI - ХIII веков это имя любили. Меж тех редких княгинь, чьи имена известны, его получили дочери вел.кнн.Киевских Владимира Мономаха и Владимира Рюриковича, уд.кнн.Юрия Туровского (Мономаховичи) и Олега Курского (Ольгович) - мать свв.Василия и Константина Ярославских... Знаменита первая - внучка цесаревны Анны (дочь имп.Константина Мономаха) и вел.кн.Всеволода Киевского, ставшая героиней эпоса: лиходейкой Мариной. Но летописный некролог открывает, что Марина Владимировна почиталась в лике благоверных княгинь. Лишь церковники эпохи средневековой иудоэллинизации Руси - русской т.наз. "святости" - истирали ее имя из святцев. Но своего они добились: об этой русской святой ничего неизвестно, кроме даты смерти (расходящейся) в светских хрониках...

В честь св.Марины была освящена знаменитая церковь на Сарском городище под Юрьевым-Польским - возле которого произойдет самая кровопролитная битва Домонгольской Руси: Липицкая 21.04.1216, - неизменно упоминавшаяся новгородскими историографами. Но которой Марины: великомученицы или благоверной княгини? Источники этого не сохранили.

"Монголокацапским" - московским книжникам, грекофилам и "евроненавистникам", забывшим отеческую славу, променяв на русофобские византийские предания - похоже, само имя Марины сделалось чуждым и враждебным. Суздальская (по Лаврентьевскому и Симеоновскому спискам), владимирская и ростовская (Типографская) летописи, в отличье от летописей новгородских, говорят о Липицкой битве, не упоминая ее ориентир. В московское летописание его вносят средневековые компиляции: "Летописец 72 язык" и "Свод 1518 года", но с ошибкой, именуя церковью св.Марьи. Речь не о Приснодеве, а об одной из святых: до ХVI века с полным, дублирующим i кириллическим окончанием <Марi(i-a)> звали только Богородицу, неполногласной формы Марья удостаивались простые девицы.

Ошибку "шибко православных" летописцев прояснили берестяные грамоты. Новгородцы, а с ними и князья дома Игоря I Рюриковича, очень любили западнославянское теофорное (в честь богини обольщения и смерти) женское имя Морена. Здесь корень тот же, что в словах моръ, море, марево, (су)мъракъ, смърть. Вот, ценили язычники роковых женщин!..

И, по созвучию, распространилось и христианское имя Марины, паче, это латинская калька славянского слова. Однако православие это религия стяжателей ("холуёв Божьих"; - как все ближневосточные религии: культы торгашеской полисной цивилизации...), стяжающих кайф "царствия небесного", ее богословие отвращает от частного мирского самоотверждения (эмоционального восторга). И в оцерковленной Московской земле первое имя перестало цениться. Второе имя в "святорусский" - средневековый московский именослов тоже широко не вошло, сохраняясь лишь в боярских родах новгородского происхождения.

1.ЛЕТОПИСНЫЙ НЕКРОЛОГ

Современные царевне хронисты ласково зовут ее Марицей. Теперешние источники вменяют дочке Мономаха полное имя Марии, по-еврейски, хотя, как увидим далее, оснований к этому нет никаких.

"...Тое же зимы преставися благоверная княгини Марица, дщи Володимеря, {месяца того же [генваря] въ 20 день, в неделю, а} в понедельник положена бысть въ гробъ въ своей церкви, въ ней же и пострижеся", -

сообщает под летом 6654-м Суздальская летопись по Лаврентьевскому [и Переславльско-Суздальскому] спискам. Слова, взятые в фигурные скобки, мних Лаврентий в 1377 г. выделил киноварью! Но в официозной великокняжеской Владимирской (1215 г.) - Радзивилловской летописи после даты статья была сокращена.

Что к персоне благоверной Марицы многие относились плохо, мы обнаруживаем в 1177 году. Тогда, вероятно в Переяславе Русском (Хмельницком) - столице потомков Юрия Долгорукого, начала сводиться общерусская летопись, должная отразить начавшееся царствование Всеволода Бол.Гнездо: мл.сына Юрия, рожденного греческой принцессой, утвердившегося на престоле державы Андрея Юрьевича (Владимир-на-Клязьме) после убийства Боголюбского кесаря. Об этом идеологическом сочинении известно из содержания его черновика, пройдя через копии летописцев Русских митрополитов, Тверских князей и монахов Богородице-Рождественского Лисицкого монастыря, сохранившегося в летописи по спискам Карамзина и Дубровского [ПСРЛ, тт. 42, 43]. События прошлого книжниками Всеволода в данный черновик выписывались из летописей новгородской и среднерусской, близкой Лаврентьевской, преимущественно касаясь Новгородского княжества и Киевской митрополии. Но киевский некролог благоверной княгини Марицы - в эту летопись не ходил! Не вошел он и в ту ее редакцию, что ок. 1187 г. получили и использовали в собственном летописании Новгород-Северские князья-Ольговичи (Ипатьевская летопись).

Это тем удивительней, что летопись, ведшаяся под редакцией жены Всеволода - вел.кн.Владимирской Марьи Шварновны, враждебной Северским князьям, известна. Претенциозно называясь "Летописец Русских царей", тоже сохранившись в копии с черновика, унаследованного Ярославом Всеволодовичем (отец Александра Невского), - Переславль-Суздальском списке - она приводит некролог Марицы в том же содержании, что и Лаврентьев список 1377 г..

В 1210-х гг. 2-й сын Всеволода и правнучатый племянник Марицы - вел.князь Юрий Владимирский завел собственную летопись (Радзивилловская), и в ней некролог Мономаховны восстановили, хотя, с куда меньшим пиететом, нежели в суздальской редакции: в сокращении.

Владимирский Летописец, связанный со Стародубскими князьями - потомками мл.сына Марьи Шварновны Ивана, сводившийся по древним их архивным материалам в 1510-х гг., сократил первоисточник иначе: "...В се же лето преставися княгини Марина, дщи Володимерова, месяца генваря въ 20 день" [ПСРЛ, т. 30, с.63]. В дате 20 января древние историографы единодушны! Здесь мы впервые видим полное имя княгини, уменьшительно звавшейся Марицей. Но все выписки некрологов Марицы восходят к двум сводам, ведшимся в 1160-х - 1170-х гг. в Переяславе Русском, по-видимому, при дворах высланных Андреем из Великороссии однокровных братьев-греков: Михалка и Всеволода, - и, похоже, при деятельном участии их княгинь: Февронии Суздальской и Марьи Чешской [см.: http://samlib.ru/editors/z/zhdanowich_r_b/letopisxdwuhkorolew.shtml]. Акты древнерусского феминизма? Возможно, но скорее, "пастьба" княгинь византийскими пастырями была не столь внимательной, нежели их мужей. Потому, хронисты их дворов создали гораздо более ценные исторические труды, нежели дворов их мужей.

Все названные Летописцы известны лишь в списках-копиях ХIV - ХVI веков. Но в компиляциях, сводившиеся в эти века: свод Кирилло-Белозерского монастыря ("Летописец 72 Язык"), ростовский свод 1423 года (Типографская и Холмогорская летописи), своды 1518 и 1534 года (Холмогорская же, Львовская и Тверская летописи), - неизменно - персону святой княгини Марицы исключают! Нет ее и в митрополичьем летописании годов 1256 (I часть Тверского Сборника) и 1418 (Софийская летопись). Московский великокняжеский свод кон. ХV в., располагавший подробными родословными материалами, статью лета 6654-го выбросил почти целиком. Цитировавшийся Летописец Переславля Суздальского - используется в Своде 1518 г., в редакции, более полной, нежели известная нам (список 1460-х гг.). Этому своду характерен крайне развязный язык! Но и он Марицы не назвал.