Малфой тем временем получил послание, развернул его и, быстро пробежавшись взглядом по строчкам, удивленно вскинул брови. Затем медленно поднял глаза на Гарри, и тот замер под этим оценивающим, внимательным взглядом. Он абсолютно не понимал, чем вызвал такую реакцию блондина и почему тот ТАК на него смотрит. Поттер почти уже открыл рот, чтоб беззвучно спросить „что не так?“, как опомнился и, быстро сжав губы, отвернулся. Еще не хватало, интересоваться у надоедливого Хорька о том, что его не устраивает!

Гарри все еще сидел раздраженный на себя, Малфоя и всю эту дурацкую переписку, когда ему на стол мягко спланировал развернутый пергамент, на котором посередине листа, ниже всей их ругани, было написано всего два слова:

„Это предложение?“

Гарри понял, что еще немного, и весь этот разговор загонит его в Больничное Крыло лучше любой потасовки. А потому схватил перо и, наскоро написав: „Ты сам все это начал!“- зло скомкал пергамент и кинул его в сторону Малфоя.

Малфой надолго затих, и Гарри, с облегчением посчитав разговор закрытым, вернулся к своему зелью. Кажется, за всем этим сумасшедшим разговором он забыл добавить в него крылья пикси, и теперь, вместо нежно-голубого, оно радовало горе-зельевара насыщенным агрессивным бордовым цветом. Решив, что лучше поздно, чем никогда, Поттер схватил крылья и кинул их в варево, начав интенсивно перемешивать. Зелье пару раз булькнуло — Гарри готов был поклясться, что булькнуло оно удивленно! — и медленно, словно нехотя, сменило цвет с бордового на болотный.

Именно в тот момент, когда Гарри размышлял над тем, стоит ли добавить жабьи глаза, с которых, оказывается, надо было начинать, или все же в некоторых случаях „никогда“ предпочтительнее пресловутого „слишком поздно“, перед ним на стол снова приземлился журавль. Очень аккуратный журавль.

— Он издевается? — чуть слышно пробормотал Поттер, но все же потянул птицу за крылышки, раскрывая пергамент.

На новом листе тянулись все такие же аккуратные, но на этот раз словно бы с особенным старанием выведенные строчки.

„Знаешь, Поттер, на самом деле я уверен, что смог бы сделать так, чтобы тебе не было смешно. Возможно, я даже поторопился со своими угрозами. Кроме той, в которой обещал, что тебе понравится.

Я могу сделать все так, что тебе понравится, Поттер. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.“

Первое, о чем подумал Гарри, что Малфой перешел на психическую атаку. И, будь проклят этот чертов Хорек, но он явно одерживает победу! Потому что сам Поттер не понимал ни черта.

Какое-то время он усиленно придумывал, что бы на это ответить, но потом сдался и так и написал:

„Какого черта, Хорек?!“

Спешно сложив самолетик и отправив его по обратному адересу, Гарри попытался сосредоточиться на зелье, но из головы никак не шли строчки последнего письма. О чем этот чертов Малфой толкует? Он считает, что ему, Гарри, понравится, как он его будет кусать? Или он говорит о драке в целом? Да нет, ерунда какая-то. Не может же Хорек и впрямь всерьез считать, что Гарри может по-настоящему понравиться драться с ним?!

Или может? ..

Когда все такой же аккуратный журавль вернулся к нему, Поттер сам удивился тому, с какой же скоростью он бросился к новому письму. Все что угодно, лишь бы быстрее разобраться в ситуации!

„Ты сомневаешься во мне, Поттер? Или пытаешься пойти на попятную? Слишком поздно, грифф, тебе давно следовало уяснить, что за свои слова приходится отвечать. Не ты ли не так давно распахнул передо мной эти двери?

Если хочешь, Поттер, это будет именно такое состязание. Состязание, в котором я докажу, что ты захочешь получить добавку, и тебе придется признать мою победу.

Тебе ли не знать, что слизеринцы привыкли играть грязно? Если ты считаешь, что я чего-то испугаюсь, то поверь мне, что это не так.

Ты хочешь, чтоб я доказал тебе это прямо сейчас?“

В какой-то момент Гарри показалось, что у него просто заложило уши от всего этого бреда. Казалось, что Хорек говорит с ним на каком-то другом языке, которого Поттер абсолютно не понимает!

Или этот несчастный идиот просто окончательно свихнулся?

Но о чем бы он не писал, было в его словах что-то такое… Гарри понятия не имел о чем речь, но почему-то от этих строк что-то в животе странно сжималось, а дыхание перехватывало. Он сам не понимал себя, но все это звучало почти соблазнительно, и если бы Поттер только не был так уверен, что речь идет о дуэли, он бы решил, что Малфой с ним флиртует!

Хотя сложно было бы представить что-то более невозможное, чем это, верно? Впрочем, так же невозможно, как и то, чтоб Гарри стал бы на это реагировать. А все эти проблемы с дыханием и странные спазмы в животе… О Мерлин, да он просто нанюхался паров неверно сваренного зелья, и не стоит об этом!

„Я хочу, чтоб ты дал мне спокойно испортить мое зелье, Малфой!“

В сердцах настрочил Гарри и, кое-как сложив кривой самолетик, пустил его хромать на левое крыло в сторону Хорька. И только когда пергамент выскользнул из его рук сообразил, какую глупость сморозил. Не стоило сомневаться, что теперь Малфой пришлет ему письмо, в котором подробно и со вкусом будет описывать, какой Поттер идиот, раз не может справиться даже с таким простым зельем!

Но, тем не менее, новое послание было с совершенно иным содержанием.

„Я мешаю тебе заниматься, Поттер? И чем же? Ты так боишься того, что ждет тебя вечером? Или, быть может, ты, наоборот, так далеко ушел в своих фантазиях, что уже не можешь ни на чем сосредоточиться?

Признайся, очкарик, все, что ты видишь перед собой — это то, что я смогу сделать с тобой сегодня! Но я уверен, что твоя скромная геройская фантазия просто не способна вообразить всего того, что я запланировал.

Я не сомневаюсь, что ты девственник, Поттер. Хочешь, чтобы я это исправил? Чтобы именно мой член распечатал тебя? Представляю, как тебя пугает мысль, чтобы тобой завладел твой враг. Но, хочешь я открою тебе секрет, Поттер? Удовольствие — вот настоящая пытка. И я доставил бы его тебе. Долго. Медленно. Сладко. Я бы ублажал тебя, пока у тебя не расплавятся мозги, и даже чуть дольше. И лишь когда ты сорвал бы голос от собственных стонов я, наконец-то, дал бы тебе то, что ты так хочешь — мой член.

Но это было бы в конце.

До семи часов еще далеко. Хочешь, Поттер, я пока расскажу тебе, что делал бы, чтоб довести тебя до такого состояния?“

Гарри нервно облизнул пересохшие губы и только после этого понял, что письмо дрожит в его руках.

Так вот о чем все это время твердил Малфой! „Порвет задницу“ — так это он говорил о сексе, а вовсе не об укусах за попу! О Мерлин, Гарри и впрямь тупой девственник, если все это время не понимал в чем дело!

И, о Мордред, что же он тогда ответил Хорьку? „Да пожалуйста“? „Посмотрю, как это будет выглядеть“? Черт! Больше всего ему сейчас хотелось спрятать полыхающее огнем лицо в руках, а еще лучше залезть под стол, прячась там и от Малфоя и от собственной глупости!

Глупости и возбуждения. Предательского, подлого, обидного почти до слез! Проклятая девственность, что она с ним делает? Рон давно уже говорил, что ему надо с кем-то переспать и зажить нормальной взрослой жизнью! Сразу же, как Гарри расстался с Джинни, его друг начал пытаться приобщить его к Большому Сексу. И чего Поттер, дурак, только упирался?