========== Пролог ==========

Был поздний вечер в самом сердце города. Солнце давно уже скрылось за раскинувшимся горизонтом, исчезавшим в удушливой дымке, которая затянула небо на еще одну короткую ночь. Плотный зловещий туман поднимался вверх от Сены, медленно проползая по улочкам и покрывая камни мостовой скользкой блестящей влагой. Угрюмые тени людей в темной одежде торопливо сновали между скудными кружками света, исходящего от уличных ламп и с трудом разгоняющего мрак ночи.

Угнездившиеся между неокрашенными, покрытыми трещинами зданиями квартала яркие маячки света исходили от оборванных и пестрых шатров маленькой цыганской ярмарки. На первый взгляд теплый свет, проникавший сквозь цветные стены шатров, производил впечатление радушия и веселья, но после нескольких секунд наблюдения безупречный образ рассеивался. Колода раскрашенных карт и богато украшенные шатры несли на себе явные признаки изношенности: краски потускнели от времени, а толстая непромокаемая ткань шатров была оборвана и погрызена крысами. Острый запах жарящегося на костре мяса смешивался с густым отвратительным зловонием гниющего мусора и грязи.

Такие же кричаще одетые и оборванные, как и их лагерь, цыгане сидели в своих палатках; их темные глаза обшаривали толпу в постоянных поисках возможной наживы. Но один человек и один изорванный желтый шатер выделялись среди прочих. Мужчина был высок, на целых шесть дюймов возвышаясь над головами своих товарищей. Уголки его широкого тонкогубого рта были постоянно опущены в вечно насупленной гримасе, а глаза выражали не только алчность, как у его компаньонов, но и бритвенно-острую жестокость. Мужчина стоял перед своим несчастным скособоченным шатром, скрестив на груди мускулистые руки, и сверкал глумливой улыбкой, зазывая проходящую толпу.

— Заходите, люди добрые! — ревел он. — Заходите — и вы увидите ужасающее представление! Нечто столь уникальное, столь невообразимое, чего вам не покажут больше нигде в мире! Один раз в жизни! — понизив голос до заговорщицкого шепота, он обратился к маленькой группе совсем юных девушек — Прошу, леди. Зайдите посмотреть на Дитя Дьявола!

Девушки неуверенно остановились, уставившись на диковатого цыгана со смесью любопытства и страха. Переговариваясь, они старались заглянуть за его гигантскую тушу. Теребя кончик белой ленточки в волосах, одна из девушек наконец улыбнулась и шагнула вперед.

— Хорошо… Я хочу это увидеть! — смело провозгласила она.

Ее вытянутые вперед носки подчеркивали легкую выворотность характерной походки балерины. Девушка оглянулась через плечо на своих товарок.

— Ну?! — требовательно позвала она, приглашая их за собой.

Остальные медленно двинулись вперед, с опаской следуя за заводилой. Задержавшись на мгновение снаружи, молодая девушка с красивыми рыжеватыми волосами стиснула пальцами край своего плаща. Она смерила цыгана и шатер неодобрительным взглядом, затем тяжело вздохнула и шагнула за откидное полотнище входа. Часто моргая в полумраке шатра, девушка протолкнулась поближе к первому ряду толпы.

Огромная зарешеченная железная клетка возвышалась на платформе посреди шатра. Помещение наполняла затхлая вонь перепревшей соломы, из-за чего большинство девушек с отвращением зажало носы. Игнорируя запах, рыжеволосая девушка решительно развернулась и взглянула на цыгана, который зашел в шатер, сжимая в руке небольшой стек. Приблизившись к боковой стенке клетки, мужчина нащупал ржавый замок и распахнул маленькую дверцу. Войдя в клетку, он нагнулся и ткнул стеком неподвижный комок на полу. Когда цыган прекратил свои тычки и осыпал лежащую ничком фигуру ужасными ударами кнута, та издала слабый стон. Толпа шумно подавилась вдохом, осознав, что фигура на полу принадлежит человеку, а не животному.

Разинув рот от внезапно нахлынувшего ужаса, рыжеволосая девушка двинулась вперед и ухватилась за прутья клетки. Вглядевшись, она поймала жгучий блеск пары глаз, пристально глядящих на нее из темноты. Комок на полу медленно принял вертикальное положение, оказавшись мальчиком примерно тринадцати лет от роду. Опершись на тонкую, как палочка, руку, мальчик поднял другую чумазую руку, чтобы поправить мешок, покрывающий его голову, дабы дырки для глаз оказались посреди лица. Тяжело дыша и прижимая к себе маленькую серую игрушечную обезьянку, он обвел людей, сгрудившихся вокруг клетки, взглядом, выражавшим усталую покорность.

Словно по сигналу, цыган протянул руку и сграбастал грубую маску мальчика. Тот издал слабый крик и начал вырываться из хватки своего тюремщика, но вскоре полностью обессилел. Снова избив мальчика, мужчина зловеще загоготал.

— А теперь приготовьтесь к ужасающему появлению Дитя Дьявола! — объявил он, одновременно театральным жестом сдергивая маску.

Крики прорезали его разум подобно тому, как раскаленная пуля пронзает плоть, оставляя за собой кровь, боль и разрушение. Хотя реакция толпы была ожидаемой, возможно, даже объяснимой, мальчик не мог остановить сотрясающую его тело дрожь страха. Погрузившись в себя, как он часто делал, когда окружающий мир становился невыносимо ужасным, мальчик вместо этого вызвал из памяти все хранившиеся там прекрасные грезы.

Воображая блеск шелкового шейного платка, оборку синего хлопкового платья, смутно запомнившуюся улыбку, он перебирал те немногие воспоминания о красоте, которыми владел. Теми же воспоминаниями он грезил и минуту назад. Он старался хоть на мгновение удержать большинство фантазий в фокусе. Картины, которые, как он знал, были когда-то такими ясными, теперь отказывались превращаться в нечто большее, нежели смутные образы. Казалось, он каждый день терял большую часть своих грез и воспоминаний в окружающей его неумолимой безысходности. Когда это случалось, он с трудом мог вспомнить времена до цыган. Оплакивая потерю, мальчик оставил эти попытки и довольствовался картинами, которые еще могли представать перед его мысленным взором. Полностью поглощенный фантазией, он едва чувствовал укусы цыганского кнута на своих плечах.

Только когда мужчина выхватил из рук мальчика его единственное имущество, тот наконец открыл глаза, с тяжелым сердцем возвращаясь в реальность. Мечта о ленточках и улыбках улетучилась, едва он заметил злобный взгляд своего тюремщика.

— Маленькое чудовище! Пытаешься пустить меня по миру? Они все разбежались, потому что ты вынуждаешь бить тебя слишком сильно!! В следующий раз будь посговорчивее или я придушу тебя! — взглянув на игрушку в своей руке, цыган медленно расплылся в гнусной улыбке. — Но, кажется, тогда я могу никогда на тебе не заработать. Думаю, пришло время преподать тебе небольшой урок реальной жизни. — Подняв игрушечную обезьянку, цыган обхватил своими ручищами ее голову и принялся откручивать, явно намереваясь порвать обезьянку в клочья.

Мальчик смотрел, как цыган разрывает игрушку на части, и в его маленьком теле вскипала ослепляющая ярость. Кровавая пелена застлала ему глаза, он вскочил на ноги, и в его руке как по мановению волшебной палочки возник короткий отрезок веревки. Он оскалился, все осознанные мысли внезапно исчезли, сметенные алым водоворотом давно сдерживаемого гнева.

Снова обретя способность мыслить ясно, мальчик обнаружил себя стоящим над мертвым телом своего давнего тюремщика. Наклонившись, он бесшумно поднял растерзанную игрушку и грубую маску. После водворения маски на место, сердце мальчика пустилось вскачь — он увидел веревку, обмотанную вокруг шеи цыгана. Он не сожалел о смерти старика — на самом деле он упивался свободой, которая разливалась по венам, — но страшился, что его могут обнаружить, страшился неминуемой кары.

Тихое «ах» снаружи клетки заставило его резко вскинуть голову. Рыжеволосая девушка, на несколько лет старше его, стояла за решеткой, ее глаза перебегали с мертвеца на ноги мальчика. Оцепенев от ужаса, он ждал ее крика, который возвестит всем о его преступлении. Когда вместо этого она бросилась вперед и предложила свою руку, он не знал, что делать.