Деймос с глубокой приязнью взглянул на него.

– Сейчас мало тех, кто способен на благодарность. И я рад, что ты таков. Хактай никогда не ошибается в людях, такова уж её природа. Да и моя отчасти, ведь моей матерью была гуннка.

Он потянулся, чтобы взять с блюда цыпленка. Хактай налила ему вина в кубок и присела рядом, с нежностью глядя на мужа. Она всегда сама прислуживала ему за трапезой, это доставляло удовольствие и ей, и Деймосу.

Анубису и Юлдузу служили молоденькие рабыни-сверстницы, выделенные им хозяйкой дома. Ану досталась прелестная пышнотелая нубийка одного с ним возраста, а Юлдуз присмотрел себе хорошенькую темноволосую иберийку с томным взглядом черных глаз, ласково улыбавшуюся ему при встрече с самого первого дня в доме Крассов. Девушку Анубиса звали Аджу, а иберийка носила имя Зили. Обе красотки были более чем довольны своей участью, особенно Аджу. Она оказалась преданной поклонницей бывшего гладиатора.

– Я не пропускала ни одной битвы, – говорила она, подкладывая Анубису самые лакомые кусочки, – госпожа разрешала мне потихоньку ходить на игры. И я всегда ждала твоего выхода. О, как ты был прекрасен, мой господин! Мое бедное сердце рвалось на арену, в песок, к твоим ногам! Я помню последний твой бой, как ты удушил пантеру голыми руками. Боги, что это была за битва!

Юноша польщено улыбнулся. Аджу наклонилась, чтобы наполнить разведенным розовым вином его кубок.

– Привыкай, парень, – хохотнул Деймос, оторвавшись от цыплячьей грудинки, – ты гладиатор, пусть даже и бывший. А это значит, что все красотки у твоих ног.

– А теперь расскажи о себе, о кампании, – Хактай с нежностью провела ладонью по плечу мужа. –Что такое произошло там, что ты вернулся ко мне?

– На самом деле все не слишком хорошо, – поморщился Красс, снова принимаясь за цыпленка, – этот недоумок Веттий распорядился убрать отряды с границ. Солдаты говорят, что приказ получен с самого верха. Мне только непонятно, чего добиваются сенаторы и император. Я попросил моих старых германцев присматривать за вами, они прибудут утром. Но все равно неспокойно у меня на сердце.

– Твой отряд – один из лучших в Риме и за его пределами, – Хактай налила сладкого персикового вина в кубок и поднесла мужу. – С ними мне нечего бояться.

– Все равно, будь осторожна, царевна моя. У меня очень плохое предчувствие насчет приграничных легионов и их отставки. Хотел бы я иметь хорошее жилье далеко отсюда, в землях твоего отца.

– Даже не думай, – Хактай нахмурила тонкие брови. – Я никуда не уеду отсюда, и не мечтай! В крайнем случае, держать меч и лук со стрелами я умею, и довольно неплохо.

После обеда Хактай в сопровождении брата и Анубиса отправились в город с согласия хозяина дома. Децимий Красс высыпал в руку любимой супруги половину содержимого своего кошеля и сопроводил смачным шлепком по пышному бедру.

– Иди, любовь моя, и одень этих молодцев подобающе. Чтобы не говорили, что сыновья Деймоса ходят в отрепьях. А я, пожалуй, вздремну немного. Ведь нам предстоит очень долгая ночь.

Хактай хихикнула и покраснела, но этот румянец был скорее от удовольствия, нежели от стыдливости. Обняв мальчишек за плечи, она повела их к выходу.

Прогулка по городу поразила Юлдуза. До того он никогда не бывал в больших городах, и с изумлением смотрел на дома, лавки, на вереницы рабов и паланкины, в которых возлежали красавицы и знатные нобили. Его очень удивили одетые лишь в браслеты девицы у входов в те веселые дома, что ещё не были закрыты. Одной из них, миловидной и молоденькой, он улыбнулся и получил ответную улыбку. Он любовался статуями богов и красотой резных храмовых колонн. А заметив поодаль от храма клети с голубями, тронул Анубиса за локоть и пошел к ним. Бывший гладиатор поспешил следом, а за ними двинулась и Хактай.

– Сколько ты хочешь за этих птиц? – спросил Юлдуз, обращаясь к торговцу, жирному малому в провонявшей пометом одежде. Смерив взглядом полную достоинства фигуру юноши и его богатый пояс, торговец, видимо, остался доволен увиденным. Цену он назвал немалую, но Юлдуз уже вынул из кармашка на поясе пару монет и сунул в его потную лапу. Торговец куснул монетки, проверяя, не фальшивы ли. Анубис с ухмылкой взял две клетки, которые протянул ему Юлдуз.

– Пойдем подальше, – сказал юный гунн, держа две оставшиеся клетки. Голуби в них ворковали, тревожно переступая с ноги на ногу и хлопая крыльями.

– Что ты хочешь сделать?– спросила Хактай, когда они отошли достаточно далеко и свернули к небольшой площади с каменным бассейном.

Юлдуз поставил клетки на край бассейна и открыл дверцу первой. Вынимая по одному голубей, он отпускал их в небо, куда они устремлялись сверкающими белоснежными кометами.

– Посылаю их тебе, матушка, – прошептал он, опустошив последнюю клетку, – пусть не будет тебе тоскливо в вышних чертогах.

Хактай подошла к брату и обняла его, гладя по светлым волосам. Юлдуз обхватил её с детской доверчивостью и теплотой, подозрительно шмыгая носом. Всё же видимо, тяжело было ему, тосковал он по матери, по её теплым объятиям, по мягким рукам. Хактай поняла это своим женским сердцем. Какое-то время она обнимала Юлдуза, чувствуя, как под ладонями вздрагивают его плечи. Но когда он отстранился, глаза его были сухи.

Потом они вернулись обратно, к цепи лавок больших и малых, на торговую улицу. Анубис со знанием дела помогал выбирать добротное оружие и кожаные латы с заклепками. Юлдуз отбежал к лавке с украшениями и вернулся, весело улыбаясь, с красивым кулоном из сердолика на тонкой медной цепочке и чем-то, зажатым в правой руке.

– Это для Зили, – сказал он, сунув кулон в кошель на поясе, – а это для тебя, сестрица.

Он разжал кулак и протянул своей благодетельнице прекрасную бирюзовую камею с изображением птицы, оправленную в серебро. Камея была изумительно тонкой работы и стоила почти целое состояние, впрочем, Юлдуз денег не считал и с удовольствием потратил большую часть собственного достояния на подарок для старшей сестры. Тронутая до глубины души Хактай обняла юношу и расцеловала в обе щеки.

– Спасибо тебе, брат! Но откуда ты знал, что я люблю бирюзу?

– Не знал, – Юлдуз улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках, – просто подумал, что она очень подходит к твоим глазам. Позволь, я сам надену.

Он осторожно застегнул серебряную цепочку на шее у сестры. Хактай обняла его, крепко сжав в объятиях. Но не успел Юлдуз обрести свободу, как за его спиной вырос Анубис. Смущенный гладиатор преклонил колено перед гуннской царевной и преподнес ей тонкий плетеный браслет из серебряных нитей.

– Прошу тебя, госпожа, не побрезгуй и моим небольшим подарком, – попросил он, – ведь ты столько сделала для меня, как и Деймос.

Хактай с улыбкой приняла браслет и поцеловала юношу в щеку.

– Спасибо тебе, благородный Страж Мертвых, – пошутила она, застегивая подарок на своем тонком запястье, – даже богиня Изида не погнушалась бы носить этот браслет! Он прекрасен! А теперь идемте, нужно вас одеть!

Хактай купила для молодых людей несколько туник и пару зимних плащей из добротной шерстяной ткани, для Анубиса с алой каймой, для Юлдуза с ярко-голубой. Несколько пар сандалий так же отправились в мешок Анубиса. Для себя Хактай выбрала тонкую столу небесно-голубого цвета, простую белую паллу и пару маленьких сандалий, которые тут же надела, сбросив свои старые и сунув в мешок, чтобы дома отдать какой-нибудь из рабынь. Она с улыбкой смотрела, как принарядившиеся ребята хлопают друг друга по плечам и со смехом дразнятся. Оставив их примерять обновки, Хактай отошла к соседней лавке, где продавались украшения и фибулы. Она приценивалась к паре красивых серебряных сережек и небольшой серебряной пряжке с головой волка для Децимия, когда неожиданно тяжелая рука легла на её плечо. Молодая женщина резко обернулась, натолкнувшись на мутный похотливый взгляд, скользнувший по её телу. От мужчины, судя по одежде, наемника, разило на целую стадию кислым крепким вином и тушеной капустой, и бедняжку Хактай едва не вывернуло наизнанку.