Посвящение: Процесс написания этой книги проходил под мурлыканье одной пушистой особы. Именно с нее рисовались кошачьи повадки и в предыдущих книгах. А вот выкладываю я книгу уже в квартире, где не встречают у порога или на кровати умные золотые глаза. Светлого пути, наша пушистая девочка. Яркой тебе радуги. Мы не будем горевать, ведь ты дала нам столько радости и счастья за эти восемь лет. Надеюсь, светлая печаль сменится со временем на светлую память. Спасибо тебе.

Вы не можете представить сложность моего положения. Наверное, никто не имел такого богатейшего выбора трудностей и меньше средств выпутаться из них.

Джордж Вашингтон

Элия запрокинула голову к сиявшему высоко вверху черно-золотому куполу. Золото было здесь везде. Золотистые узоры щедро украшали проемы между высокими арочными окнами первого и второго ярусов, спускались изысканными вензелями по перилам двойной широкой лестницы в дальнем конце зала, отражались в натертом темном полу. По нему то и дело проносились тени танцевавших внизу, как обычные люди, и в воздухе придворных. Коснувшееся края платья будто бы случайно выдвинутое в сторону крыло очаровательной молодой дамы с длинными серебристыми волосами, тут же проследовавшей дальше в танце за своим партнером, заставило вздрогнуть и оторваться от смотревшего сквозь драгоценное обрешетку купола на празднество крупными бриллиантами голубоватых, кое-где радужных звезд ночного неба.

Замершая на месте наблюдательница за искрившимся весельем и интригами праздником жизни подхватила пышный подол бального платья цвета бургундского вина и шагнула в сторону. Карие глаза с тоской посмотрели на такой недосягаемый вход, он же выход. Девушка шаркнула туфелькой-балеткой. Каблуки были здесь не в моде. И никому не было дела до того, что Элия, и так не слишком высокая, терялась в этой толпе. Стиснув унизанные натиравшими нежную кожу и оттягивавшими руки кольцами с крупными радужными камнями, абсолютно не сочетавшимися с цветом платья, придававшим молодой женщине сходство с бледной молью, пальцы на плотной тяжелой ткани, Элия аккуратно, еще на шажок, приблизилась к заданной цели и выдохнула. Золотисто-алая штора надежно прикрыла зрительницу от прочих гостей великосветского мероприятия.

Опираясь спиной на прохладное стекло в белоснежной раме, она провела рукой по зализанной голове, жалея свои русые волосы, сегодня, как и обычно закрепленные так, чтобы ни одна прядка не выпадала. Тяжелый вздох вырвался из груди. Любимая стильная короткая прическа пришлась здесь так же не ко двору, как и она сама. Волосы отрастали медленно и топорщились в разные стороны, что было, по заявлению прислуги, крайне неприлично. Элия взглянула на стоявшего к ней спиной высокого широкоплечего мужчину, по прямым густым черным волосам которого, спускавшимся ниже пятой точки, пробегали частые фиолетовые искры. Стиснула руки, переплетая пальцы. Такого великолепия она не получит никогда. Просто потому, что человек.

Брюнет коротко кивнул подошедшей к нему шатенке. Искорки в ее каштановых волосах сияли золотом. Блистая обольстительной улыбкой, дама присела в глубоком реверансе, подавая свою руку с ярким алым маникюром, сверкнула аметистовыми глазами, оттеняемыми тщательно подобранными драгоценными камнями. Наблюдательница горько опустила вниз уголки губ, покрутила на указательном пальце раздражавший ее своей роскошью, так не подходившей к ее внешности, перстень с крупным фиолетовым камнем в форме звезды. Коснулась кончиками пальцев прически, следя взглядом за сделавшим шаг вперед, навстречу партнерше по танцу, брюнетом. За его спиной распахнулись мощные кожаные крылья цвета ночи. Несколько взмахов, и пара поднялась к самому куполу.

Нервно покрутив шеей, зрительница прищурилась, прикидывая высоту. В метрах получалось плохо, а в этажах выходило не меньше семи-восьми. Может быть, чуть меньше, однако все равно, очень высоко. Рядом с привлекшей ее внимание парой кружились еще несколько. Скрытая портьерой молодая женщина следила за то подлетавшими ближе, то отступавшими в сторону от повелителя придворными.

Девушка еще раз потерла занемевшую шею ледяной ладонью. Потухшие карие глаза скользнули чуть ниже, туда, где на двух ярусах бальной залы, залитых светом огромных, похожих на стекавшие по стенам водопады мелких кристаллов хрусталя люстр, закрепленных почему-то не на потолке, а на стенах, кипела жизнь. Мужчины в элегантных костюмах пили вино и улыбались блестевшим глазами и роскошными украшениями дамам. Пестрое разноцветье придворных волновалось, то рассыпаясь на отдельные группки, то снова сливаясь в единое целое. Элия аккуратно примостилась на выступавший угол колонны. Золотой вензель тут же чувствительно надавил на пятую точку, но женщине было уже все равно. Ноги гудели от нескольких проведенных исключительно в вертикальном положении часов. Сначала долгая подготовка в комнатах, теперь сам бал.

Она поерзала, пытаясь найти более удобное положение, и испуганно затаила дыхание, чтобы ее не обнаружила неспешно прошедшая мимо ее убежища очередная пара. Оскорблять Элию напрямую, разумеется, никто себе не позволял, однако и таившегося на дне глаз брезгливого недоумения, так виртуозно демонстрируемого наглой человечке, последнее время было предостаточно. Психика не выдерживала, девушка боялась нервного срыва. Шурша тяжелым подолом иссиня-черного платья, дама со своим спутником проследовали дальше. Незамеченная наблюдательница выдохнула и взглянула на крошечные часики.

Еще несколько присутствующих распахнули крылья, взмывая к державшему в объятиях новую партнершу повелителю. Пройдет еще чуть-чуть времени и на нижнем ярусе останется только.... Она немного повернулась на своем насесте, переводя взгляд со смеявшихся, пивших красное и золотистое вино из высоких бокалов тонко звеневшего хрусталя гостей на раскинувшийся за окнами огромный парк. Сейчас тихо спавший. Дремали аккуратные переплетавшиеся между собой, образуя запутанные лабиринты, дорожки, тихо шелестели листьями, переговариваясь, странные огромные деревья с багрово-золотисто-зелеными листьями. Крепко спали умаявшиеся за день птицы. Мимо окна, широко раскрыв свой крошечный ротик, пролетела серебристая летучая мышь. Элии очень хотелось найти место жительства этой пушистой малышки, посмотреть, как она устроилась. Скорее всего, кто-нибудь из дворцовых жителей обладал этой информацией, однако, гладкий лоб, занемевший от жесткой прически, все-таки прорезала крошечная морщинка, спрашивать было бесполезно.

Молодая женщина провела пальцем по стеклу, подышала на него и нарисовала двойку и пятерку. Склонила голову, рассматривая получившуюся смешную, кривую мышиную мордочку. Украдкой зевнула. Больше заняться было нечем. Элия печально взглянула вверх, закусила губу. Ей тоже хотелось туда, в освещенную непривычно крупными звездами и яркими люстрами-водопадами вышину. Девушка вздрогнула от боли и слизнула с губы отдававшую железом капельку. Все верно, ей не стоило забываться. У нее не было крыльев, не было магии, не было, наконец, даже эффектной внешности. Она взглянула на свое отражение в стекле. Симпатичная, но здесь, среди роскошных красавцев и красавиц, она смотрелась серой древесной бабочкой. Даже ее цвет волос оказался непопулярен. Не белоснежный, не антрацитовый, не блестящий каштановый, не рыжий, не золотой, не говоря уже о фиолетовом или изумрудном. Русый. Без всяких искорок и оттенков. Спокойный и ровный. Мышиный. Девушка невольно улыбнулась, вспоминая недавнюю пушистую красавицу.