Дисс, подперев рукой подбородок, сурово смотрел на разведчика снизу вверх.

– Когда же он потерял сознание?

– Как раз собирался рассказать, – сказал Арджин и передёрнул плечами. – Мы несли раненых, поэтому не могли быстро передвигаться, и твари не отставали. В какой-то миг они снова осмелели и начали догонять. Я подумал – ну, придётся снова отбиваться, не бросать же раненых ребят! Только я собрался скомандовать защитное построение, глядь – а безымянный-то отстал! Стоит на коленях, а прямо на него ватага несётся. И так выходило, что гоблинам-то уже ближе стало до него, чем нам… Думаю – ну, теперь парню точно хана. А тот вдруг ка-а-ак колдонёт! Громыхнуло так, будто Голах небеса разъял. Землю тряхануло, а под отродьями она и вовсе вздыбилась, волной пошла. Большую часть тварей там и переломало. Пылища выше гор поднялась. Остатки гоблинов кинулись врассыпную. А безымянный рухнул без чувств. Мы его под руки и дёру из того места. С тех больше полсуток прошло, а он так и не очухался.

Старый Маг в задумчивости поскрёб небритый подбородок.

– Он ничего не говорил, пока был в трансе?

– Нет, вообще ничего. Я боялся, что помрёт – еле дышал, бедолага. Но сейчас вроде бы просто спит.

– Какие-то вещи при нём были?

– А, совсем забыл сказать. Он весь был в странных лохмотьях. Босой. И возле него нашли вот это, – разведчик извлёк из кармана куртки стеклянную сферу, в глубине которой ворочались мутные массы.

– Положи пока на стол, – сказал Дисс, внимательно разглядывая вещицу. – Принесите ему еды и подберите новую одежду. К комнате приставьте стражника. Как только услышите, что очнулся – сразу ко мне. Первым с ним говорить буду я. Можешь быть свободен.

– Слушаюсь!

Офицер щёлкнул каблуками и вышел, закрыв за собой дверь.

Дисс резким движением поднялся и подошёл к рабочему столу.

– Так, посмотрим, – пробормотал он, сплетая заклинание вокруг лежащего на столешнице артефакта.

Чародей сосредоточенно корпел над сферой несколько минут, вертел её так и сяк, менял плетения и силу их воздействия, но всё, чего он добился – приступ острого разочарования.

– Так и знал! – Дисс ударил кулаком по столу, от чего подпрыгнули все стоявшие на нём приборы. – Пустышка.

Старый Маг устало опустился в кресло и со вздохом закрыл глаза. Какое-то время он не шевелился, погружённый в раздумья, но потом кашлянул и, задумчиво потеребив брови, пробормотал:

– Что же за фрукт такой?

*      *      *

Дисс озадаченно глядел в магическое окно, за которым сидел на постели неизвестный человек. Он недавно проснулся и теперь с аппетитом уплетал то, что ему оставили на подносе рядом с кроватью. Свежую одежду, висящую на спинке стула, он даже не заметил – так и ел голышом, хотя Старый Маг знал, что в той комнате совсем не жарко.

Когда двумя сутками ранее во время обычной нормализации потоков заклинание разлетелось в клочья, а Дисса швырнуло и приложило о стену, он понял, что что-то не так. Не то, чтобы Мага никогда не швыряло во время магических ритуалов, но чтобы так внезапно – ни разу. Он начал искать причину и тут же нашёл её: всё из-за сильного возмущения Эфира, вызванного мощным точечным воздействием. Место этого самого воздействия обнаружилось в гуще Фолиатского леса, аж в дне пути от замка Дисса. Туда словно метеорит упал, только сквозь энергетическое пространство. Осталась внушительная такая дыра в нескольких эфирных слоях.

Прежде чем удивляться, Маг решил разобраться детальнее и накрыл всю ту область следящей магической сетью. Первое, что в неё попалось – чистейшая белая аура, оказавшаяся точно по центру аномалии. Сначала Дисс подумал, что в густом лесу оказался младенец, потому что только у него могла быть настолько девственная аура, без единого пятнышка. Потом сеть стала улавливать магические вспышки, и эту версию пришлось отмести. Младенцы так колдовать уж точно бы не смогли.

Тут-то странностей и накопилось достаточно, чтобы Дисс по-настоящему удивился. Чутьё подсказывало ему, что происходит что-то очень интересное, и что он во что бы то ни стало должен во всём этом поучаствовать. Поэтому он вызвал Арджина, вручил ему магический компас, который указывал на странную ауру, и велел привести её обладателя в замок – если получится. Он ожидал увидеть что угодно, хоть Яворова серафима во плоти, но только не такое.

На вид чудаку было лет двадцать пять-тридцать. Сложением он более всего напоминал пловца: широкие плечи, массивная грудная клетка, узкая талия и чуть более широкие бёдра. Рост выше среднего, но не великан – без пяди сажень. Да и силачом Дисс бы своего неожиданного гостя не назвал. Он был крепкий, узловатый, как дубовая ветвь, но не мускулистый. Гость сутулился; больше всего он смахивал на корабельного гребца, но, во-первых, на вёслах уже лет сто никто кроме озёрных рыбаков не ходил, а во-вторых ни характерных мозолей, ни следов от кнута на безымянном не было.

Дальше – удивительнее. Лицом незнакомец на аристократа не тянул, но и на деревенщину походил мало. Нос прямой, глаза посажены глубоко, высокий лоб, отчётливые скулы, ровный подбородок, переходящий в широкую челюсть – не красавчик, но глазу приятен. Было в его чертах нечто строгое, волевое. Такой комбинации отличительных особенностей среди известных народов Старый Маг припомнить так и не смог, из чего сделал вывод: либо это нераспознаваемая помесь нескольких рас, либо доселе неизвестная Диссу – а значит и всему Нириону – раса.

Этот человек был одной сплошной странностью. Как если взять всё, чего быть не может, и собрать в одном месте. Маг привык думать, что осведомлён лучше всех на свете и по любому вопросу, но на сей раз словно упёрся в глухую стену. Это одновременно бесило и завораживало. Дисс почти не сомневался, что безымянный нагрянул в Нирион из другого мира, но не мог выяснить ничего конкретного. Дыра в Эфире медленно затягивалась. Сфера, найденная при госте, по-прежнему ни на что не реагировала. Никаких магических следов тоже обнаружить не удалось, хотя Маг всё несколько раз тщательно прочесал заклинаниями. Этот парень просто… возник. И этим рушил любые догадки.

Поначалу Дисс собирался поговорить с гостем, но, понаблюдав за ним через магическое окно, передумал. Тот прикончил свой обед и начал ходить от стены к стене. К одежде так и не притронулся, зато завернулся в простыню – замёрз всё-таки. Подошёл к узкому стрельчатому окну, несколько раз дёрнул за решётку. Потом настала очередь стеллажа с книгами: безымянный сначала долго его осматривал, потом попытался на него залезть. Уронил. Всё, что стояло на полках, живописно разлетелось по полу, сам же парень успел на диво ловко отскочить в сторону. Какое-то время он разглядывал бардак, который учинил, а потом уселся сверху, как какой-то царь горы.

– Да ты же невменяем, – сказал Дисс в пустоту, и, подумав, добавил: – А ведь это многое объясняет.

…В тот же день он наведался в комнату к безымянному в расчёте понаблюдать за его реакциями.

Как только открылась дверь, парень вскочил и, по-прежнему кутаясь в простыню, ретировался в угол. Он дрожал и опасливо, но с интересом разглядывал заполнивших его комнату людей. Пока прислуга наводила порядок, Дисс осторожно приблизился к чудаку и сказал:

– Здравствуй. Я – Дисс.

В глазах безымянного не шевельнулось и тени понимания. Всё как говорил Арджин – полная пустота. Причём парень не то что не понимал язык, он словно даже саму речь не воспринимал как информацию.

Слуги закончили разгребать беспорядок и, косясь на «чудика», удалились. Горничная оставила на столике новую порцию еды, собрала сор и тоже ушла. В комнате остались только Маг и безымянный. Последний полукругом обошёл чародея и остановился возле открытой двери. Он с интересом смотрел в коридор, но пока не решался туда выйти.

«То ли он душевнобольной, – размышлял Дисс, наблюдая за «гостем», – то ли контуженный. В любом случае, не агрессивен, но на опасность реагирует резко. Дар у парня есть, но к магии он обращается инстинктивно, неумышленно. Гремучая смесь на ножках. Если бы был больной, то занервничал бы, оказавшись в незнакомом месте, да и поимке бы сопротивлялся. А вот – ходит, как ни в чём не бывало. Даже зрачки не расширены. Значит, скорее всего, контуженный. Интересно, чем его так приложило…»