— Вот и все, — вздохнула Габриэлла, стараясь не чувствовать безнадежности. — Будем надеяться, что мы приближаемся к концу нашего подземного похода.

Голодные, томившиеся от засушливого окружения, эти двое продолжали путь.

Наконец, на третий день их постепенного восхождения, Габриэлла заметила слабый отблеск света где-то впереди. Она остановилась, расширив глаза, наполовину уверенная, что это был мираж.

— Ты видишь это, Перышко? — спросила она. — Мне это действительно не кажется?

Перышко слетел с ее плеча и захлопал крыльями вперед. Через некоторое время он исчез из сияния гоблинского факела. Его крик вернулся к ней эхом. Потом она снова увидела сокола — черную тень на чуть менее темном фоне. Свет был вполне реальным, хотя настолько слабым, что едва создавал пятнышко серого цвета.

Габриэлла направилась к нему, ускоряя темп, несмотря на свою усталость. Так давно она не видела дневного света, что обещание его было почти невыносимым. Она побежала. Свет от факела прыгал на неровных стенах, бросая дикие тени во всех направлениях. Ее собственное дыхание резкими неровными толчками вырывалось из нее, эхом отзываясь в сводах туннеля.

Перышко снова заверещал на некотором расстоянии впереди, ведя ее за собой.

Свет рос медленно, но зрелище было восхитительное. То, что когда-то было лишь белеющим пятнышком, теперь являло собой устойчивое свечение, представляющее разительный контраст среди грубых очертаний стен и пола. Пока Габриэлла двигалась к свету, она наслаждалась постепенным его увеличением. В течение нескольких дней она жила в мире, который был едва ли больше, чем круг от ее факела. Вот, наконец, перед ней открылся туннель, он становился шире, выше. Стали видны обрамляющие его камни и выступы. Свет исходил из точки за следующим поворотом. Внезапно ослепительный луч с кружащимися частицами пыли пронзил туннель слева направо, освещая под углом остатки разрушенной скалы. На фоне этого, расположившись на одном из крупных валунов, сидел и ждал сокол, с тревогой вертя головой из стороны в сторону.

— Мы почти выбрались, — воскликнула Габриэлла, догоняя Перышко. Лежащие позади него камни образовывали широкий разлом, по-видимому, обвалившийся в огромную пещеру, наполненную белым светом. Габриэлла взволнованно улыбнулась, обходя завал, и направилась в свет, окунаясь в его лучи.

Это действительно был дневной свет. Огромная, неровная расщелина освещалась впереди на несколько сотен шагов. Мир за пределами входа в пещеру был беспрерывно и ослепительно белый. Холодный воздух пробивался сквозь разлом, издавая низкий стон среди скал. Пол последней пещеры, устланный щебнем и гравием, был пересечен огромными бороздами, как будто что-то очень большое неоднократно тащили по пещере.

И еще запах.

— Фу-у, — сморщила нос Габриэлла, передвигаясь по пещере. — Что это такое? Как во время потопа в лаборатории профессора Тофа. Но во много раз хуже…

Было хуже, потому что это был не просто запах горелых химикатов и гниения. Это был запах свежей смерти. Пурпурное зловоние крови ясно ощущалось в холодном воздухе. Перышко захлопал крыльями, направляясь к ближайшей стене слева. Он уселся на то, что на первый взгляд казалось сплетением вырванных с корнем деревьев. С замиранием сердца Габриэлла поняла, что это была груда очень больших костей, черных с гниющими хрящами. Сокол приземлился на ребро и клюнул его клювом. Он затряс головой, по-видимому, от отвращения.

— Перышко, — обеспокоенно позвала Габриэлла. — Я думаю, нам лучше уйти отсюда побыстрее…

Позади нее послышался сильный шум, что-то вроде протяжного скрежета. Его сменил звук, похожий на шипение воздуха в гигантских мехах, который закончился еле слышным сопением. Химический запах внезапно стал острее.

Габриэлла застыла на месте с широко раскрытыми глазами и колотящимся сердцем. Затем, когда снова воцарилась тишина, она повернулась, стараясь не производить шума на усыпанном гравием полу.

К противоположной стене пещеры прижималась чудовищная фигура. Она была похожа на бурый комковатый холм, покрытый сплошь чешуей. Ряд зубчатых пластин торчал их него, как забор, который уменьшался в размерах, спускаясь вниз с костлявого хребта. Там, где хребет приближался к полу пещеры, он отделялся от существа и становился длинным, сужающимся хвостом, покрытым тремя рядами зубчатых шипов.

Пока Габриэлла смотрела, гора слегка увеличилась, а сопящий звук раздался снова. Не было никаких сомнений в том, что это было, хотя Габриэлла никогда не видела такое создание прежде. Она замерла на месте, окаменев от ужаса.

Медленно, величественно вся фигура стала приходить в движение. Хвост заскользил по гравию в сторону, вновь создавая тот хрустящий звук. Пара горбов возле вершины оказалась лопатками, зашевелившимися под чешуйчатой ​​кожей. Последовал глухой удар, и гигантская, мускулистая нога показалась из-за убравшегося хвоста. Резко выступающие кости отмечали суставы лап. Крючковатые когти царапнули пол пещеры.

Дракон не спеша вставал во весь рост, его шумное дыхание заполняло пещеру и отдавало вонью.

Габриэлла, наконец, стряхнула оцепенение, когда увидела, как разворачивается змеиная шея. Она опустила факел и попятилась назад, в ужасе отвернувшись от монстра, но отчаянно пытаясь найти укрытие. Она бросилась сломя голову за груду гниющих костей. Перышко все еще был там, бесстрашно восседая на массивных ребрах. Запах разложения был такой, что Габриэллу едва не вырвало, но она присела на корточки и закрыла рот рукой, сдерживая приступ тошноты.

Она все еще видела дракона через гущу хрящеватых костей. Он поднялся медленно, лениво, грациозно вытягивая голову. Позвонки на шее и спине заходили ходуном, все суставы выровнялись, и пластины в его хребте встали торчком. Дракон был такой огромный, что его туша заполняла почти пятую часть пещеры. Внезапно, с обескураживающей изящностью, эта громадина повернула большую, змеевидную шею и изогнула рогатую голову низко над землей, выдувая из ноздрей ленты дыма. Он с подозрением оглядел свое жилище, его оранжевые глаза деловито стрельнули по сторонам, как будто он учуял что-то неладное. Он остановился, и Габриэлла была уверена, что он заметил ее.

Что-то заурчало, и Габриэлла с тревогой поняла, что этот звук издавал желудок дракона. Дракон фыркнул, и отрыгнул пламенем. Габриэлла проглотила комок в горле и заставила себя не двигаться. Над ней, на своей жердочке из костей невозмутимо прихорашивался Перышко.

Дракон приготовился, сощурил глаза и рванул вперед. Огромные, кожистые крылья развернулись за его спиной и поймали воздушную струю, как паруса, поднимая зверя с земли, когда он сделал бросок. Челюсти распахнулись, и наклонив голову в сторону, он резко выкинул длинную шею вперед. У Габриэллы не было времени среагировать. Она зажмурилась и уткнулась головой в руки, когда тень чудовищного зверя упала на нее.

Дракон приземлился на все четыре лапы с массивным грохотом, и челюсти его захлопнулись как ловушка. Последовал ужасный хруст ломающихся костей и разрывания плоти, смешанный с клокочущим звуком, наполовину ревом, наполовину рычанием.

Габриэлла разняла руки. Она все еще была цела, все еще сидела среди груды гниющей туши. Она выглянула через кости, едва не лишившись чувств от облегчения.

Дракон стоял прямо перед ней, яростно разрывая оставшееся мясо. Труп в его челюстях был похож на того зверя, которого Габриэлла встретила ранее в своем путешествии. Приплюснутая голова с изогнутыми рогами отвалилась, когда дракон оторвал одну из задних ног, пожирая ее целиком, с шумным хрустом костей. Зрелище было крайне отвратительное, дракон неистово изрыгал из пасти огонь, поджаривая пищу своим пламенным дыханием. Воздух наполнился зловонием от горелой шерсти.

Внезапно дракон отскочил назад и бешено замотал головой. Труп чудовищного быка, все еще зажатый в пасти дракона, разломился при этом пополам. Передняя половина полетела обратно в гнездо дракона, таща за собой нити внутренностей. Она ударилась о землю и покатилась. Дракон набросился на нее с злобным рычанием, как будто жалкая половина трупа пыталась убежать. Массивные когти дракона царапали и рыли землю, раскидывая камни во все направления. Его хвост поднимался к потолку, а затем со стуком обрушивался вниз, сотрясая землю и посылая вверх большое облако песка.