— Открой, — сказал он.

Блеск в его глазах говорил о том, что он наслаждается происходящим так же, как и я.

А может даже больше.

Я осторожно нажала на два цветка, которые разъединились, открыв сумочку и я достала небольшую пачку билетов.

Подняв их вверх, к свету уличных фонарей на берегу реки, я увидела логотип Opera Garnier.

Я вопросительно взглянула на Винсента и он сказал, — Ты говорила мне, что тебе нравились танцы.

Это билеты Opera Garnier на весь сезон, где проходят все спектакли балета и современного танца.

Я забронировал отдельное ложе для нас на весь сезон.

Вот для чего платье, но до первого балетного спектакля еще пара недель, а я не хотел, чтобы та ждала столько времени, чтобы одеть его.

Я не знала, что сказать.

Мои глаза наполнились слезами.

Винсент перестал грести.

— Кейт, что такое? Ты расстроена? Ты сказала, что хотела бы ходить на обычные человеческие свидания, поэтому я подумал, что это хорошая идея.

Наконец, обретя дар речи, я сказала, — Нет ничего обычного в билетах на весь сезон и отдельной ложи в Opera Garnier.

Или купить сшитое на заказ это платье для меня, чтобы я могла его одевать на эти спектакли.

Нет, Винсент, — я покачала головой.

— "Обычное" — это слово сюда не очень подходит.

Черты его лица смягчились, когда он понял, что я не расстроена — просто ошарашена.

— И каким словом это можно назвать? необычное? (ненормальное?)

— Необыкновенное.

Удивительное.

полная противоположность обычному.

— Хорошо, милая Кейт, как я уже говорил однажды, я прошу тебя обменять свою обычную жизнь на нечто экстраординарное.

Поэтому я хочу сделать всё экстраординарным способом.

— У тебя хорошо получается.

— У тебя остался еще один, — сказал он, кивая в сторону не распакованной коробки.

Я вскрыла обертку и вытащила коробочку, размер которой предполагал, что там может лежать браслет или ожерелье.

я с тревогой взглянула на Винсента.

— Винсент, а не слишком рано для подобных подарков? — спросила я, мне стало неудобно.

— Я надеюсь, что немного тебя знаю, — сказал он, явно наслаждаясь моим дискомфортом.

— Ты полагаешь, что я хочу напугать тебя, тем, что так скоро дарю ювелирное украшение? Поверь мне, это не то, что ты думаешь.

Я медленно открыла коробочку.

Внутри лежала карточка.

Небольшая, на которой было написано в старомодной манере: Для Кейт Бомонт Мерсье, занятий фехтованием, лично у меня, Гаспар Луи-Мари Табард.

Количество уроков определил В.

Делакруа: как раз такое количество вам по силам.

— О, Винсент! — воскликнула я, подаваясь вперед, чтобы обнять его, в поцессе чего чуть не опрокинув лодку.

— Это замечательно.

Я уселась обратно и покачала головой, смотря на него с изумлением. Он рассмеялся и выровнял лодку.

— Ты само совершенство, — вздохнула я, и он одарил меня своей обворожительной улыбкой, которая легко могла вышибить меня с края лодки в воду.

— Этот подарок больше, чем благодарность — ты спасла меня от превращения в бесплотный дух, который парил бы вокруг вечность, — объяснил он.

— Но ты единственный, кто всё сделал, — запротестовала я.

— Мы не могли бы пройти через это вместе, не будь у тебя такая сильная воля.

А теперь у тебя появятся навыки, чтобы соответствовать ей.

Я надеюсь, что тебе никогда не придется использовать их в реальной жизни, но поскольку ты согласилась разделить, по крайней мере, небольшую часть моей жизни, — он одарил меня осторожной улыбкой, — я чувствовал себя гораздо лучше, если бы справиться с чем угодно, что могло бы препятствовать тебе.

Слезы, которые еле сдерживала, стали стекать по моим щекам.

— Кейт! Ты не должна плакать, — сказал он, фиксируя весла в их кольцах.

Он соскользнул со своей скамьи и уселся на дне лодки передо мной.

Мы проплывали под мостом Александр III, самым красивым мостом в Париже, с каменными гирляндами драпированные через всю арку и лампами из бронзы и стекла, расположенных на самом верху.

Но я едва могла разглядеть его роскошную красоту, которая поглотила нас, а потом выпустила нас с другой стороны.

Потому что всё на чем я могу сосредоточиться — это мальчик, который сидел передо мной.

Я закрыла глаза, от переполнявших меня эмоций, голова шла кругом.

Он хотел быть со мной.

Настолько, что изменить свою жизнь ради меня.

Настолько, чтобы вступить в неизвестное будущие.

Ради меня.

Я любила его.

Я очень глубоко прятала в себе эти три слова, для своей же собственной безопасности.

Но я это сделала только из самосохранения, а моё сердце было отрыто.

Я опасалась, что любовь сделает меня уязвимой.

Но вместо этого, я почувствовала, что стала только сильнее.

— Кейт, ты как? — он стер слезы с моего лица.

Аккуратно потянув платье до колен, я сползла вниз, чтобы сесть перед ним.

Он взялся руками за мои щиколотки и обернул мои ноги вокруг своих бедер. Я сидела плотно между его ног и наши лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

Он обнял меня и положил мою голову ему на плечо. И я закрыла глаза.

Я позволила пониманию того, что я любила его, заполнить меня нарастающим теплом, пока вся поверхность кожи не начала гореть.

Наша лодка покачивалась около угла набережной, и я открыл глаза, чтобы увидеть Эйфелеву башню, которая была вниз по реке от нас, украшенная миллионом крошечных огней и сверкающих, как рождественская елка.

Она отражалась и мерцала в воде как, вселенная крошечных кристаллов.

— О, Винсент, смотри! — воскликнула я.