В Дагестане занимались и земледелием. Притом земледелием наиболее трудоемким – террасным. «В Дагестане можно видеть интенсивную террасную культуру, идеальную для рельефа гор, максимальное использование каждой пяди земли для земледелия. Можно учиться умению рационально эксплуатировать каждый клочок ценной земли», – такими словами дагестанское террасное земледелие описывал выдающийся отечественный ученый Николай Вавилов. Широко известны еще с эпохи раннего Нового времени и ремесленные центры Дагестана. Кубачи – селение знаменитых оружейников, а Балхар славен мастерами художественной керамики.

Регулярно участвуя в набегах, горцы способствовали формированию представления о себе как о беспощадных разбойниках, жадных до добычи. Грузинские цари долго и безуспешно пытались положить набегам конец. Для их отражения царь Ираклий II (1762–1798) создал регулярную армию, однако ее содержание обходилось слишком дорого, а грузинская казна всегда была пуста. Привлекавшиеся Ираклием II на службу черкесские всадники увеличили обороноспособность восточных пределов Грузии. Но их служба была временной и истекала, как только прекращался звон монет в мошне грузинского царя.

Черкесами исторические документы XVI–XIX веков именуют предков современных адыгейцев, кабардинцев и черкесов. Себя они звали этнонимом «адиге». В отличие от горцев Дагестана, черкесы традиционно проживали на равнинных территориях Предкавказья по рекам Кубани, Тереку и Малке. Турецкий путешественник XVII века Эвлия Челеби в своем сочинении «Книга путешествия» писал, что «страна Черкесстан простирается от склонов Анапских и Обурских гор, примыкающих к горе Эльбрус, вплоть до берегов реки Кубани». Черкесы населяли обширное пространство Центрального и Северо-Западного Кавказа. Их объединяли язык и культура, но разобщали беспрерывные политические междоусобицы.

Французский консул в Бахчисарае и одновременно первый врач крымского хана Ксаверио Главани насчитал в стране черкесов четырнадцать бейликов – самостоятельных округов, лидеры которых проводили независимую политику. Наиболее крупными адыгскими общностями были натухайцы, шапсуги, абадзехи. На берегу Черного моря расселились убыхи. Часть черкесов в поисках пастбищных территорий ушла на Терек.

На рубеже XIV–XV веков черкесы приобрели решающее влияние на расклад сил в Предкавказье. Арабский ученый Ибн Хальдун (1332–1406), описывая народы, населявшие Северный Кавказ, отметил, что «черкесы могущественнее всех». В политически разнородном пространстве Черкесии на первый план вышла Кабарда.

Здесь развились сильная княжеская власть и сословный строй. Первым кабардинским «самодержцем», вероятно, стал князь Инал. Воспользовавшись «великой замятней» в Золотой Орде, где на протяжении всей второй половины XIV века шла жестокая борьба за власть, Инал начал объединять земли черкесов. «Под его твердым и благоразумным управлением прекратились смуты и беспорядки между адыхейцами, – писал о князе Инале черкесский просветитель и историк Шора Ногмов (1794–1844). – Приобрев доверенность народа, он упрочил свою власть и успел примирить враждующие стороны и соединить разъединенные силы». Значение Инала в истории Кабарды сродни значению Андрея Боголюбского и Ивана III в истории России. Как первый, он укреплял свою единоличную власть, а как второй, проводил политику собирания земель.

Имя князя Инала окружают легенды. Одна из них связана с его короной. По преданию, она представляла собой червленую шапку, украшенную серебряным пером и семью зубцами – прямой аналог шапки Мономаха, символа русского самодержавия. Подобные инсигнии подкрепляли «законные» права династии на безоговорочную верховную власть. Корона Инала стала символом единства средневековой Черкесии.

Державу Инала наследовали его сыновья – Жанхот, Минболат, Беслан, Унармес и Кирмиш. В Черкесии установился коллективный суверенитет княжеского рода Иналовичей. Вскоре Черкесия оказалась поделена между различными княжескими домами, каждый из которых вел свое происхождение от Инала. Земли, объединенные Иналом, рассматривались его потомками в качестве патримония – наследственного родового имущества.

Итальянский путешественник рубежа XV–XVI веков Джорджо Интериано оставил такое описание горделивой черкесской аристократии: «Между знатными есть много таких, которые имеют вассалов, и все живут независимо друг от друга и не желают признавать над собою никакого господина, кроме Бога, и нет у них ни судей, ни каких-либо писаных законов. Сила или смекалка или третейский суд разрешают споры между ними».

Многочисленные черкесские аристократы именовались уорками. Высшая знать, обладавшая потомственными правами на земли и подданных, состояла из тлекотлешей и дижинуго. Служилое дворянство представляли беслан-уорки. Они поступали на военную службу к черкесским князьям. Платой за их преданность был уорктын – «дворянский подарок», который включал крестьян, землю, скот, ценное оружие.

Образ жизни благородного горца (если таковым считать проживавшего на равнине кабардинца) красочно описан у того же Интериано: «Они хотят, чтобы благородные не занимались никакими торговыми делами, кроме продажи своей добычи, говоря, что благородному подобает лишь править своим народом и защищать его, да еще упражняться в охоте и военном деле». Участие в военных предприятиях было самым престижным занятием для знатного кабардинца. Черкесские междоусобицы стали благоприятной средой для процветания военно-походного промысла.

Появление служилого дворянства часто укрепляло центральную власть. Основой могущества Османской империи в XVI–XVII веках являлась тимарная система. Тимар – поместье, выделяемое государством профессиональному конному воину – «сипахи». Конник должен был регулярно являться на военные сборы в полном снаряжении. Воины, отличившиеся в бою, получали возможность расширить свое хозяйство дополнительными долями – «хиссе». Офицеры владели громадными поместьями «зиаметами», приносившими высокий доход.

Аналогом турецкого тимара было русское поместье. Иван III начал вознаграждать служилых людей землей вместе с проживавшими на ней крестьянами. Мотивированное войско позволило не только объединить русские земли, но и произвести грозное впечатление на золотоордынского предводителя Ахмад-хана, повернувшего свои тумены вспять от Угры в 1480 году.

Но в Черкесии и в ее восточной части – Кабарде – сильной государственной власти не сложилось. Верховным правителем здесь считался великий князь – «пщышхуэ». Его трудно назвать неограниченным монархом. В своих решениях он должен был учитывать мнение «хасы» – совета высшей знати. Более того, власть великого князя не являлась наследственной. Его избирали на хасе, соблюдая очередность между княжескими домами – различными ветвями рода Иналовичей. Знатный кабардинец был постоянным участником интриг и открытых столкновений в борьбе за власть. В этой игре он мог преуспеть, но ценой поражения была жизнь.

1475 год – важная дата. Пали последние генуэзские колонии в Северном Причерноморье. Их обладателем отныне и на долгое время становится турецкий султан. Тогда же его волю признал осколок Золотой Орды – Крымское ханство. Османская империя начала борьбу за Кавказ.

Один из турецких походов в земли черкесов описан в «Истории дома османов». Ее автор, государственный деятель и ученый Ибн Кемаль, принимал участие в многочисленных военных предприятиях конца XV – начала XVI века. «По приказу государя – завоевателя мира (Мехмеда II Завоевателя, захватившего Константинополь в 1453 году. – А. У.) люди победоносного войска прошли горы, во множестве пересекли Черное море и достигли страны черкесов. В этой стране каждый день храбрецы своими острыми мечами снимали головы мятежникам, тщетно боровшимся против газиев; изрубив на куски тех нечестивцев, бросали их на съедение воронам; опустошив находящиеся на побережье области, хлынули в тот край, подобно океанской волне. В каждом селении страны черкесов пленили по 50–100 красавиц, обратили в рабство множество пленников… С покорением указанных краев, вырвав у мира неверных много областей, возвысили в тех краях знамя истинной веры Мухаммеда. Для поднимающихся на газават та земля стала передним краем…»