— Ты когда-нибудь дарил Ирен подарки? — неожиданно спросил Филгус Гоннери, задумчиво подперев локтем голову.

День клонился к закату, все рабочие вопросы были давно решены, но расставаться так просто не хотелось и Филгус Гоннери с Никериалом Ленге решили устроить небольшое чаепитие. То, что в фарфоровых чашках вместо чая был налит коньяк, никого не смущало.

Маги заперлись от любопытных женских глаз в лаборатории Ника и предались воспоминаниям и разговорами о былом.

— Дарил, — не задумываясь, кивнул Никериал. — Тот артефакт «Слезы Элисень». Какой еще мужчина подарит своей женщине могущественную реликвию божественного происхождения?

— Врун ты, Ник, причем бессовестный, — беззлобно усмехнулся брат Никериала. — Подарки не отбирают. Сам же потом мне хвастался, что спрятал их там, где никто не найдет.

В то время и вправду маг, будучи не слишком уверенный в своих силах, спрятал реликвию от своего соперника там, где никто бы не стал искать — отдал на сохранение наивной принцессе. И она сберегла подарок, вернув после всех несчастий артефакт хозяину. Так что с теоретической точки зрения, как поразмыслил Ник, его брат был полностью прав.

Ник кивнул:

— Факт.

Маги чокнулись и глотнули чая.

— Ну, а так, что дарил?

Ник вдруг четко осознал, что так просто от него не отвяжутся.

— Свою любовь и терпение.

Фил осуждающе посмотрел на брата.

— Микио, да будет тебе известно, завалил Алию подарками.

— Какой кошмар. Она живая?

— Ник… — его брат был совершенно безнадежен.

— Она никогда ничего не просила, — неожиданно бросил Ник, внезапно став серьезным. Он поставил опустевшую чашку не стол и чуть погодя наполнил до краев ее коньяком. — Я и не думал что ей что-то нужно.

— Женщины всегда молчат, особенно, когда им что-то нужно, — улыбнулся Филгус. — Уж поверь моему семейному опыту.

Маг кивнул, нехотя признав правоту брата. Он был слишком занят собой и своей работой, чтобы заметить, что его Ирен чего-то не хватает. Ведь целитель искренне считал, что его жена счастлива: она встречала его на пороге портального зала с улыбкой на устах, неловко шутила, смеялась, поводила рядом с ним вечера и крепко обнимала его ночью — ни словом, ни жестом не показав своему мужу о своих нуждах и печалях. И от этого у самого Ника неприятно царапнуло по душе — одно дело догадываться самому, и совсем иное слышать это от других.

Никериал работал заведующим отделением реанимации и магической подпитки жизни в самом крупном госпитале королевства — госпитале Парнаско, и домой со смен возвращался поздно и не каждый день, частенько оставаясь ночевать на работе, будучи физически и магически вымотанным за день. И Ирен было одиноко и скучно одной в огромном замке, поэтому она выпросила у мужа сделать ей портальный браслет и частенько, пока Ник был на сменах, заглядывала в дом Филгуса и помогала Лире, найдя в ее лице наставницу и подругу. Она гуляла с ней по городу, помогала в домашних делах и вечерами с восторгом рассказывала о прошедшем дне. Но кто мог подумать, что ей чего-то не хватает…

И главное, заметил это не сам Ник, а Филгус лишь мельком глянув на жену своего брата. От осознания этого Нику было не по себе.

— Подари ей что-нибудь, Ник, — утешающе хлопнул по его плечу Филгус, — и поверь, ее сердце запоет от счастья.

***

Никериал вышел из операционной, скидывая на ходу грязный халат и разминая затекшие плечи. После десятичасовой операции хотелось улечься на неудобную кушетку в комнате отдыха целителей и забыться сном. Только вот усталый рассудок вновь и вновь подкидывал укоризненные слова брата, елозя, словно навязчивая мысль, грызя не хуже совести и не давая покоя.

«Подари Ирен подарок» — сказать легче, чем сделать. Ник устало оперся об стену, распутывая узел платка с лица и стаскивая шапочку целителя с головы. Когда он в последний раз ночевал дома? Какой сегодня день, число? Разум наотрез отказывался рассказывать о таких простых вещах, но вот навязчивая мысль, что нужно подарить подарок, никуда не желала исчезать.

Целитель потер рукой глаза и, тяжко вздохнув, отлепился от стены и пошел в зал ожидания. Нужно еще было сказать родственникам больного, что операция прошла успешно.

В комнате отдыха было необычно пусто и тихо. Кажется, наступил день, но Ник был не слишком уверен, ибо задернутые шторы почти не пропускали свет, создавая в комнате приятный полумрак. В небольшой железной буржуйке трещали поленья и в комнате, несмотря на зиму и продуваемые коридоры было тепло и уютно.

Целитель приподнялся с кушетки, откидывая шерстяное одеяло и, зевнув, сонно потер затекшую шею. Судя по тому, что его никто не спешил будить, он проспал не так уж и много, может, несколько часов.

Одернув помятую робу целителя и пригладив рукой волосы, Никериал встал и, найдя на полу свою обувь, поковылял к шкафу с зельями. Его запас энергии хоть и заполнился после нескольких часов сна, но до сих пор не был на приемлемом уровне, а ведь ему еще нужно было написать кучу отчетов и проследить за младшими целителями, чтобы те не угробили своей инициативой ни в чем не повинных людей.

Дверь в комнату отдыха мягко отворилась, и Ник обернулся на звук, помешивая в кружке зелье пополам с водой. В комнату со стопкой отчетов вошла Эльза Черная — глава отделения патологоанатомии, бессменный руководитель морга и его страшных обитателей уже два десятка лет. Ник невольно поморщился и сделал глоток. Не то чтобы магистр Черная ему не нравилась — женщиной она была привлекательной и элегантной, да и характер ее его не слишком смущал — ну подумаешь, саркастичная стерва, но была между ними одна неприятная история, что ставила крест на их добросердечном сотрудничестве. Когда-то давно Никериал, будучи юным и амбициозным целителем пал в неравной схватке с алкоголем и заснул прямо за столом, когда в госпитале праздновали чье-то повышение. Захмеленные целители не растерялись и, решив, что их коллега умер (даже толком не проверив сей факт) утащили сопящего целителя в морг. Очнулся Ник в склепе, возлежа на холодной крышке каменного саркофага. Стоит ли упоминать, что притащила туда его и доставила массу незабываемых мгновений именно Эльза Черная. С тех пор мужчина не любил склепы, нежить и кладбища, не пил на работе и обходил стороной эту некромантку.

— А, мастер Ленге, — с милой улыбкой поприветствовала его эта страшная женщина и, села на кушетку, на которой он недавно изволил почивать.

Ее рыжие волосы были туго скреплены дорогой шпилькой на затылке в пучок, на губах алела красная помада, целительская роба темно-синего цвета была ушитая и приталенная, что казалось, что на ней дорогое, но неброское платье.

— Я не мастер, — устало (и в который раз!) Сказал Ник, жалея, что в его кружке всего лишь разбавленное восстанавливающее зелье, а не что-то покрепче.

— Неужто еще не прошли просмотр? — невинно хлопнула глазками она и печально вздохнула. — Это так печально.

— Не печальнее того, что вас, магистр Черная, до него вообще не допускают.

Они мило друг другу улыбнулись, закончив с дежурным приветствием.

Зелье, хоть и разбавленное горчило, и как назло в пределах видимости Ник не мог обнаружить ничего съестного, а в корзине с фруктами сиротливо лежали косточки от слив. Спать Нику больше не хотелось, но усталость не желала никуда исчезать, и даже после выпитой кружки с зельем он чувствовал себя выжатым.

Около стены мерно тикали часы, показывая, что сейчас было чуть меньше девяти часов утра. Никериал надеялся, что Ирен спала в постели, а не как обычно уснула в кресле, дожидаясь его с затянувшейся смены. Хоть он и отправил ей вестника, что не сможет вернуться ночью, но все равно было как-то неуютно на душе, будто он в который раз ее предавал, заставляя чувствовать себя одинокой.

— Магистр Ленге, — с подчеркнутой вежливостью произнесла Эльза Черная. — А вы уже давно женаты?

Маг неодумевающе посмотрел на свою коллегу. Эльза все также сидела на кушетке, но вот не спуская с него изучающего взгляда.