— Я же говорил, что меня забрали от матери и отправили работать в шахты? — Когда Ривер кивнул, Рев продолжил. — Десять лет спустя, Сатана забрал меня, наговорил полуправду, наобещал силу и власть. Когда почувствовал, что я предан его делу, послал забрать нашу мать из подземелья, где она была в плену два десятилетия. Я не знал, что он с ней сделает, но понимал, что ничего хорошего, и она тоже понимала. — Господи, он до сих пор чувствовал её хрупкое тело в своих объятиях, когда они встретились в той вонючей камере, где он провёл детство. С годами от прекрасного ангела, каким была его мать, осталась лишь оболочка. Но всё же, в глубине тусклых, впавших глаз, сверкала искра жизни, которая разгорелась ярче при виде Рева. Она судорожно дышала, но даже несмотря на слабость тела, сила духа искрилась из неё. — Я вывел её из подземелья, но не смог привезти к Сатане. Мы попытались сбежать из Шеула, но нас окружили приспешники Сатаны. У мамы больше не было сил, а я ещё не был настолько силён, чтобы перенести с собой кого-то ещё, поэтому мы скрылись в пещере и ждали смерти. Тогда она и рассказала мне кто я.

— А кем ты себя считал до этого?

— Я вырос, думая, что вирм. Как оказалось, Сатана приказал маме говорить, что она в тюрьме за то, что спала с падшим ангелом. Но в тот момент она рассказала мне про отца. Про тебя. Она отчаянно хотела, чтобы я нашёл тебя и чтобы мы были семьёй, и очень надеялась, что ты сможешь очистить меня от крови Сатаны. — Он глубоко и судорожно вздохнул. — А затем она принялась умолять убить её.

Ривер закрыл глаза.

— А, проклятье.

Воздух вокруг них замер и стал холоднее на несколько градусов. Рев не знал, кто повинен в этом, он или Ривер, но холод пробрал его до мозга костей и глубин души.

— Я не мог этого сделать, — продолжил Ревенант. — Сначала не мог. Я отказывался, спорил, был готов до самой смерти сражаться с силами Сатаны. Но когда они приблизились, начали выкрикивать приказы… то, что сделают с нами, прежде чем отвезти к господину. На себя мне было по фиг, но я знал, что её страдания будут безмерны. — Он протянул руку. — Возьми мою ладонь. — Ривер мешкал. Недоверие между ними сейчас чувствовалось острее. — Я покажу, — вставил Ревенант. — Ты должен знать. — Вот только он боялся, что голос его подведёт во время рассказа. Наконец, Ривер вложил свою руку в ладонь Ревенанта, и Рев выудил воспоминания, которые так старательно игнорировал.

~~~

— Прошу, Ревенант. — Лёжа у него на руках, Мариэль смотрела на него. Её когда-то ярко-сапфировые глаза теперь были бледно-серыми. — Я слишком слаба, и специального оружия не надо. — Она положила дрожащую руку ему на щеку. — Покормись от меня, выпей столько крови сколько сможешь. Тебе она придаст сил, а я ослабну так, что ты меня просто зарежешь.　

— Мама, нет. Я не могу. Твоя душа будет поймана здесь в ловушке…

— Ты должен. Скорее. Они идут.　

Слеза скатилась по её щеке и приземлилась на его руку, а он мог думать лишь о том, что если сделать, как просит мама, то вместо слёз прольётся кровь.　

— Прошу, не надо, — прошептал он.

— Сделай! — Она говорила шёпотом, еле различаемым под топотом шагов и смехом демонов.　- Я люблю тебя, сын. Скажи Энриету, что и его я люблю. Надеюсь, он простит меня за предательство. — Её слезы смешались со слезами Ревенанта, когда он наклонился и поцеловал её в лоб.

— И я люблю тебя, — прохрипел он.　

— Скорее.　

Несмотря на то, что каждый инстинкт вопил не делать этого, Ревенант оскалил клыки и прокусил горло матери насколько смог нежно. Она напряглась, но постепенно расслабилась, а пульс стал учащаться, пока тело пыталось восстановить потерю крови. Ревенант плакал, пока пил кровь, а ритм сердца Мариэль не замедлился. Она была ещё жива, но уже на грани. От грохота наступающей армии Сатаны земля за пещерой, внутри которой они спрятались, дрожала. У Рева оставалась минута, может две.　

— Прости, мама, — прошептал он, сжимая в кулаке рукоять меча. С величайшей осторожностью он убрал волосы с бледного лица мамы и запел колыбельную, которую она пела в детстве.

— Я хочу, чтобы ты увидела Лунную дорожку и солнечный свет, облака и моря, все части многих миров. Не бойся неизвестности и темной ночи. Ничто не может навредить тебе, пока я крепко держу тебя.

Он практически не видел из-за слёз, застилавших глаза, когда вонзал лезвие между рёбер прямо в сердце матери. Её тело обмякло, его мать умерла.

~~~

В какой-то момент проигрывания воспоминаний, Ривер и Ревенант опустились коленями в грязь. Они так и стояли, задыхаясь и дрожа.

— Я убил её, — прохрипел Ревенант, чувствуя, будто он себе в сердце вонзил нож. — Убил и попытался перенестись оттуда с её телом, но она была права, я не смог. И так как переноситься я мог лишь туда, где бывал раньше, материализовался в месте нашего последнего привала. А уже оттуда побежал, сломя голову. Чёрт, я бежал… хрен знает сколько. Пока не нашёл Хэрроугейт и не перенёсся в мир людей, откуда связался с тобой.

— А я напортачил. — В глазах Ривера стояла мука. Буквально несколько дней… чёрт возьми, часов назад, Рев смаковал бы боль брата, как самый сладкий десерт. Теперь же от неё сводило желудок. — Прости, Ревенант. Проклятье, мне так жаль. Я не знал, через что ты прошёл…

— А это было важно? — Он встал. Боль от потери матери и отказа брата была настолько острой и свежей, словно всё произошло лишь вчера. — Ты меня сразу возненавидел.

— Нет, Ревенант. — Ривер медленно поднялся, будто боялся, что резкие движения спугнут Ревенанта, затем посмотрел на свои ботинки. Его прекрасные волосы скрыли выражение его лица, и Рев понял, что впервые не изменил цвет волос, чтобы отличаться от брата. — Я ненавидел себя. Мы может и не похожи внешне, но в тебе я видел себя. Видел того, кому солгали, и посчитал жертвой лишь себя, когда должен был нас. — Он внезапно притянул Ревенанта к себе, и Рев с облегчением понял, что Ривер дрожит, как и он сам. — Я не могу притвориться и сказать, что понимаю, каково тебе, после пережитого, но ты должен знать, что это всё не твоя вина. Она выбрала остаться с тобой, и сама решила умереть.

Они ещё долго вот так стояли, потом Ривер отстранился и сказал то, что Ревенант так давно хотел услышать, но не признавался в этом даже себе.

— Больше я тебя не предам, — поклялся Ривер. — Мы братья, и пора действовать именно так.

Ревенант не представлял как это. Хотя он не думал, что им хотя бы шанс представится.

— Хотел бы я, чтобы у нас было на это время, — проговорил Рев хрипло, ещё не придя в себя после путешествия в прошлое. — Я должен защитить Блэсфим, и чем дольше жду, тем хуже всё может обернуться для неё

— Ты упоминал что-то про Сатану, Гэтель и Люцифера?

Рев кивнул.

— У меня есть план, но мне нужен ангел.

Ривер выгнул бровь.

— Ангел?

— Сатана хочет, чтобы я доказал преданность. То есть желает заполучить и ангела и Блэсфим. Я не отдам ему Блэсфим. И предполагаю, ты не знаешь ангела, который заслужил участи хуже смерти.

Ривер мрачно улыбнулся.

— На самом деле, знаю

— Если ты думаешь о том же придурке, что и я, этот план может сработать.

— Что за план?

— Такой, что может убить нас обоих.

Ривер фыркнул.

— Следовало начать с этого. Я в деле.

Очевидно, безрассудство — черта их семьи.

— Ты даже не слышал плана.

— Ну, так выкладывай, — возразил Ривер. — Мы провернём его, и провернём вместе, как и родились.

Вероятно, они вместе и умрут.

* * *

— Привет, Рафаэль.

Архангел почти выпрыгнул из кожи, что Риверу показалась чертовски смешно. Рафаэль любил притворяться крутым и собранным, часто подражая Метатрону… неудачно. Теперь Ривер понимал почему. Он хотел место Метатрона.