Часть 1

Пролог

Отрекаясь от своей судьбы, не думайте, что она поступит точно так же

1880г. Деревня в окрестностях современной провинции Онтарио, Канада

Летний полдень был настолько жарким, что даже близость лесного озера не смягчала воздух, который был раскаленным до предела. Но, мужчина, стоявший на берегу, казалось, не замечал обжигающих лучей на своей коже, продолжая всматриваться в ровную водную гладь. Ветер прикоснулся к его лицу огненным дыханием, но Алекс остался равнодушен к природной стихии, не предприняв попытку укрыться в спасительной прохладе деревьев, расположенных вокруг большой поляны. Мужчина настолько погрузился в себя, что абсолютно перестал воспринимать окружающую действительность, и даже падающее дерево в непосредственной близости от него не заслужило особого внимания. Алекс застыл в неподвижности, словно величественная статуя, которая каким-то загадочным образом оказалась в столь неподходящем для нее месте, но он не был украшением мира, он был тем, кто нес хаос, разрушение и боль для тех, кто его любил. Для тех же, кто был настолько глуп, чтобы открыто демонстрировать свою враждебность, он был смертью - жестокой, мучительной и в большинстве случаев внезапной. Для того, кем он являлся, было слишком беспечно, настолько утрачивать бдительность, позволяя гневу парализовать каждую мышцу в теле, но за последние годы он слишком хорошо поработал над своей репутацией палача, чтобы сейчас беспокоиться о своей безопасности. Проведя ладонью по лицу, покрытому темной щетиной, Алекс сосредоточил внимание на отражении, задержавшееся на ровной поверхности водной глади. Голубые глаза были холодными, как арктический лед, таким же было и его сердце, согреть которое не удалось бы даже пламени ада. Он слишком давно не испытывал ничего кроме ненависти, и не собирался позволять состраданию, любви или жалости разрушить себя окончательно.

Это мир никогда не знал покоя. Не успевая отдохнуть от закончившей войны, земля начинала стонать под шагами новых воинов, ступивших на путь кровожадности, бессердечности и безжалостности. Война забирала детей у родителей, уничтожала отцов и матерей, губила братьев и сестер, не щадила младенцев и стариков. Хаос властвовал на земле, разрушая ее очарование, он рисовал уродливые картины, поверх когда-то прекрасных полотен. Война забирала жизни, и никогда ничего не давала взамен. Но однажды, случилось так, среди наследников человечества, нашлись истинные воители. Они не желали расставаться со своей жизнью и боролись до конца, не зависимо от того, были их противниками людьми или дикими зверями. Жажда крови стерла границу между хищником и человеком, энергия, выпущенная на свободу, объединила две души в одну. И земля породила новую расу, никому не известных и никому не принадлежащих существ, которые обладали человеческим разумом и животной силой. На раненных воинов редко обращали внимания и, в лучшем случае, их убивали сразу, прекращая затянувшиеся страдания одним ударом меча или остроконечной стрелой, вонзенной прямо в сердце. Судьба редко щадила воинов, и выжившие были вынуждены скрываться в лесах. Брошенные своими друзьями, они не желали становиться добычей для врагов, и искали убежища в непроходимых чащах. Люди были слишком легкой добычей для волков, и когда новая стая, обезумевших от голода хищников, приближалась к своим жертвам, им оставалось лишь надеяться на собственные возможности. Острые волчьи клыки оборвали много жизней, но даже они не смогли заставить некоторых воинов принять поражение в последнем бою. Прежде чем сделать свой последний вздох, воины забирали с собой и жизнь хищников, сплетая души в одну, они становились волками, оставаясь при этом людьми. Проклятые своими сородичами, презираемые животными, они были сильными, могущественными, но абсолютно одинокими в этом мире. С тех пор многое изменилось, и все же от наследия прошлого нельзя избавиться в будущем. Однако, покинув Старый свет, оборотни все же пытались построить новую жизнь.

Мэйтленд был рад, что его малыш, который вот-вот должен появиться на свет, родится в мире, наполненном добром и родительской любовью. Его охватывало чувство безграничной радости и вместе с тем, он ощущал такой страх, которого никогда не испытывал в своей жизни. Покинув Шотландию вместе со своей возлюбленной, он надеялся, что сможет обрести хоть немного покоя. Мужчина хотел найти место на земле, где их не будут преследовать с факелами и сворой обезумевших собак, следующих по кровавым следам. Спустя столько лет, Мэйтленд все еще помнил яростные крики людей, наполненные проклятиями и громкий неистовый лай разъяренных псов. Ни он, ни его семья, никогда ничего не сделали плохого людям, они добывали пропитание, защищали людей, ценой своих жизней, а теперь превратились в мишень. Было время, когда оборотни и люди жили вместе, помогая друг другу, но когда их секрет стал известен, а их возможности породили неукротимую зависть и злобу, семью Мейтленда нарекли посланниками демонов и приговорили к жестокой смерти. Он до сих пор слышал плач младшей сестры и матери, запертых в доме, охваченном яркими языками пламени. Как напоминание о той трагедии он носил на своем теле безобразные шрамы от ожогов, которые стали тоньше и бледнее за предыдущие столетия, но никуда не исчезли с его загрубевшей кожи. Эти рубцы оставил на его коже пожар, в котором он оказался, врываясь в охваченное пламенем жилище, в попытке вызволить своих родных. Крыша обвалилась в тот самый момент, когда мужчина открыл дверь, но прежде чем успел сделать первый шаг, их уютный дом превратился в запасную версию ада. Мэйтленд обезумел от горя и ярости, желая дать волю зверю, живущему внутри него, но сначала он должен был позаботиться о своей возлюбленной, жизнь которой теперь зависела лишь от него одного.

Ночь озарили смертоносные вспышки света, но из-за густого черного дыма было сложно что-нибудь разглядеть и оборотень воспользовался преимуществами своего дара. В отличие от своих палачей, он видел дорогу, по которой бежал, чтобы успеть спасти свою Элеонору. Мэйтленд успел раньше, чем разъяренная толпа добралась до хижины Норы, расположенной на краю деревни. Она выглядела испуганной, но не произнесла ни слова и ни разу не пожаловалась, когда они покидали поселение, ставшее могилой для тех немногих оборотней, которые здесь проживали.

И горе было тому, кто посмел встать на его пути. Истекая кровью, Мэйтленд все же продолжал идти вперед, прикрывая своим телом женщину, которую любил и беспощадно уничтожая тех, кто обратил свой меч против него. Он мечтал стереть прошлое из памяти и обезопасить свою Нору от любой угрозы в мире, ставшем несправедливо жестоким к его соплеменникам. Мэйтленд принял решение, о том, чтобы покинуть континент, принесший им столько страданий, и с первыми кораблями в Новый свет отправились и первые оборотни. Его женщина носила под сердцем малыша, и Мэйтлинд прошел бы все круги ада, чтобы уберечь свою возлюбленную и их дитя. Наткнувшись на стаю оборотней, он не был готов кинуться к ним с распростертыми объятиями, потому что видел угрозу не только в людях, но и в оборотнях. Но Райан - вожак клана, проявил великодушие и предоставил кров, сбежавшим с континента оборотням. Спустя месяцы, он вместе со своей беременной женой, стали полноправными жителями стаи, и их домом отныне являлся Новый свет. Здесь же, в мире, сокрытом от войн и кровопролития, должен был появиться на свет и их малыш. Элеонора чувствовала себя хорошо и каждый раз, бросая взгляд на ее растущий живот, мужчина испытывал чувство гордости и безграничной радости.

Сейчас Мэйтленд понимал, что прошлое осталось позади, но теперь его сердце переполняла тревога не из-за приближения врагов. Природа могла потребовать свою дань и отнять у него женщину, которую он так бережно оберегал все это время. После стольких бездетных лет судьба подарила им возможность ощутить настоящее родительское счастье но, с растущим животиком его жены, росли и его страхи. Выражение лица мужчины было абсолютно бесстрастным, но то, что творилось у него внутри, можно было сравнить с разбушевавшимся ураганом. Черт бы побрал эту повитуху, которая выставила его за дверь, проклиная медлительность Мэта. Сжав зубы, оборотень позволил повитухе вышвырнуть себя из хижины, как нашкодившего щенка. Нет, он не собирался подчиняться приказам старой карги, но желание Элеоноры - было законом для него.