– Замечательно. Что касается меня, то я и Милонега должны отдохнуть с дороги и помыться. Прикажите подготовить баню.

– Баню, Ваше высочество? – от удивления у нее расширились глаза, от чего морщины на лице стали еще виднее. Это слово ей далось с трудом.

– Ну да. Вы же слышали, княжну. – вставила Милонега, но удостоилась такого взгляда от старой дамы, будто та посмотрела на вошь.

– Госпожа де Сен-Меран, это моя наперсница и подруга госпожа Милонега. – заступилась за нее Анна. – Мы проделали долгий путь и нам надо освежиться, чтобы привести себя в порядок.

– Принцесса, что такое баня? – наконец выдавила из себя та.

– А где у вас моются? – удивилась Анна, задав встречный вопрос.

– Принцесса намерена сейчас мыться? – казалось, у старой дамы от шока остановится сердце. Она смотрела на девушку, словно та была покойником.

– Госпожа де Сен-Меран, мы очень устали, поэтому я прошу вас, обеспечьте нас теплой водой для умывания. И может нам хватит уже стоять на ветру и весеннем морозе, покажите мои покои.

Озадаченная сверх меры старая дама, подобрав подол длинного платья и переступая через лужи повела княжну и ее служанку в замок.

– Почему она называет вас принцессой? – тихо по-славянски зашептала Милонега.

– Видимо потому что, во французском языке нет словно «княжна».

– Как и слов «баня» и, видимо, «мыться». – хихикнула Милонега.

– Зато, – улыбнулась Анна. – мы с тобой можем гордится – уроки французского даром не прошли, мы освоили и этот язык.

Вопреки ожиданиям русских путниц желанный отдых в ожидании прибытия короля наступил нескоро. В замке царил холод, как в погребе, мрачные коридоры освещались факелами, а в покоях было сумрачно и тоскливо. Княжну поселили в отдаленном крыле замка, выделив под ее нужды несколько довольно больших и просторных, но угрюмых комнат. Узкие маленькие оконца едва пропускали тусклый солнечный свет, пахло сыростью, затхлостью и сушеными подгнившими травами. Горел камин, но его тепла было явно недостаточно, чтобы прогреть помещение, и он больше наполнял дымом и копотью комнату. Немного достаточно грубой деревянной мебели составляли практически всю обстановку помещений, по стенам которых были развешены гобелены. Анна с Милонегой окинули всю мало радостную картину, переглянулись недоуменно и принялись за дело.

Наперсница, начала с того, что позвала служанок, распорядилась убрать полусырые поленья и принести хороших сухих дров. Огонь в камине загорелся лучше и веселее. Анна велела вымести, как следует, пол, собрав разбросанные травы по полу к огромному удивлению женщин: оказывается, их специально здесь раскидали для лучшего запаха. Анне пришлось объяснить, что запах подгнившей травы ее мало радует. Взамен она из своих сундуков достала привезенный сбор ароматных трав из Руси, насыпала их в специальную деревянную тарелку, и по комнате поплыл родной запах полыни, лаванды и зверобоя. Милонега надолго исчезла в кухнях, в ее отсутствие Анна учила своих новых дам во главе с баронессой как правильно развешивать для просушки ее платья и головные уборы. Из сундуков на свет Божий появились шкатулки с украшениями, гребни для волос и заколки, богатые наряды были аккуратно развешаны и проветрены. Унылая комната потихоньку оживала: на столиках появились резные фигурки животных, возле стен, установили закрытые жаровни, и в комнате постепенно стало тепло. Наконец, Милонега появилась во главе с процессией из четверых здоровенных мужиков, которые тащили большую бадью. Девушка, проинспектировав покои, выбрала самую маленькую комнату с камином, велела внести туда бадью и жарко протопить помещение, а бедные служанки замучались таскать горячую воду из кухни. После всех проволочек и трудов, Анна и Милонега, наконец, уединились в этом некоем подобие бани, и княжна блаженно вытянулась на простыни, которую подруга благоразумно поместила на дно бадьи, дабы не получить занозы. В горячую воду был добавлен мыльный травяной эликсир, и Анна с радостью терла себя мочалкой, соскребая с себя грязь и пыль. Милонега в этот момент мыла подруге густые волосы и споласкивала.

– Дикие люди эти франки! – удивлялась подруга. – Бань у них нет. Долго объясняла де Валю и этой старой карге чего я от них хочу. В какой-то момент поняла, что моего французского явно не хватает для общения с ними. Почти на пальцах им растолковывала. А они как испугались, как руками замахали! Нет, говорят, ни за что!

– Что «ни за что»? – удивилась Анна, выходя из бадьи и оборачиваясь в теплые, нагретые перед огнем, простыни. Подруга растерла ее кожу как следует, усадила на кресло и стала высушивать простыней волосы.

– Представляете, княжна, они считают, что мыться – опасно для здоровья. Да этому старому сморчку давно не мешает помыться! От него разит как от низкорылой свиньи. А баронесса, бежит от воды как черт от ладана.

Вдоль стены стояли три девицы и круглыми от испуга глазами наблюдали за всем происходящим. Неописуемый ужас на их лицах говорил, что они боялись лишний раз вдохнуть или шевельнуться. А то, что главные участницы действа говорили по-славянски, им мужества не добавляло. Видимо в их глазах то, что вытворяли две киевские девушки, выглядело как ведьминский шабаш.

– То есть как вредно? – повернулась к ней Анна. – Что за чушь? Герберга, Гизела, Адела, подойдите сюда. – княжна перешла на французский. Девицы переглянулись, но не посмели ослушаться приказа и робко сделали несколько шагов. – Запомните, мыться не только не вредно для здоровья, но и полезно. Я моюсь всю жизнь, Милонега тоже. Раз или два в седмицу мы дома посещали баню. У нас на Родине это в порядке вещей.

– Ваше высочество, – после недолгого молчания самая маленькая Гизела решилась сказать – мыться-опасно для здоровья. Это все знают. Можно заболеть и умереть!

– Что за глупость? – Милонега старательно просушила густые волосы княжны полотенцем, предоставив огню камина довершить остальное, и уже сама с удовольствием забралась в бадью. – Разумеется, если зимой в ваших ледяных промозглых замках мыться холодной водой, а потом еще и не высушиться как следует, простудиться легко. Но если все сделать по уму, то это не только полезно, но и приятно.

– Куда большая опасность, – продолжила Анна, помогая подруге споласкивать водой волосы, – занести с грязью болезнь и паразитов.

Но испуганные донельзя девушки недоверчиво отнеслись к словам княжны. Когда Милонега закончила, они кинулись наводить порядок в импровизированной купальне. Вода была вылита, полотенца развешаны для просушки. Вдруг с улицы донесся шум: трубили рога, цокали копыта, словно передвигалась небольшая армия, раздавались крики и брань

– Княжна, – Милонега подошла к окну, стараясь рассмотреть что-то за мутным стеклом. – кажется прибыл король.

Анна придерживая на плечах меховой халат, так же заботливо извлеченный подругой из недр сундука, кинулась к подруге, стараясь тоже что-то увидеть. Но кроме суматошно бегающих слуг, коней и солдат в кольчугах рассмотреть что-то было сложно.

– Надо будет велеть промыть как следует окна. – поворчала Анна. – Милонега, одеваться!

Проворные руки подруги проворно расчесывали густые волосы княжны, укладывая их в традиционную прическу киевской княжны и прилаживая богатый кокошник, весь расшитый жемчужными нитями, переплетаясь которые закрывали и часть лба. Из сундуков появился самое лучшее платье, надетое на тонкую белую нательную рубашку. Придворные дамы затаив дыхание наблюдали за действиями Милонеги, та попутно объясняла им свои действия. Наконец, Анна была готова, довольно оглядывая себя в зеркало, напоминая себе сказочную царевну из сказок: красное платье из теплой ткани, подбитое мехом, шитое золотыми нитями, сафьяновые сапожки на небольшом каблуке, дорогой сияющий самоцветами кокошник, под который была убрана толстая коса золотисто-медового цвета. Как венец всего действа, Милонега с превеликой аккуратностью набросила на голову княжны белую тончайшую вуаль, привезенную киевскими купцами из Византии, закрепила ее на кокошнике и окинула оценивающим взглядом плод своих трудов. Осталась довольна увиденным, и только после этого отправилась одеваться сама, позвав собой француженок чтобы те на ней попрактиковались в одевании русских нарядов. Анна же села снова поближе к огню в ожидании, когда за ней придут. Но прождав полчаса, она пришла к выводу, что король вовсе не торопится посмотреть на свою невесту. К ней подсела баронесса, предложив ей заняться рукоделием, чтобы скрасить ожидание.