© Кучер С.А., 2018

© «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2018

Возможно, мне просто повезло в жизни. Я могу стоять в той же очереди, что и вы, играть с ребенком на той же детской площадке, лететь в том же самолете или валяться на одном с вами пляже.

Но со мной или рядом со мной почти со стопроцентной вероятностью случится нечто (или встретится некто), что непременно встряхнет, рассмешит, вышибет слезу, научит или напомнит о чем-то важном. И – окажется достойным как минимум зарисовки.

Мои друзья шутят: «Ищешь на свою задницу приключений – просто отправься путешествовать с Кучером».

Эти истории происходят со мной, во мне и вокруг меня в самых разных местах планеты: от вагона московского метро до джунглей тропического острова. Сначала я начал рассказывать их друзьям, потом записывать, затем делиться ими на своей страничке в Фейсбуке и однажды понял: эта постоянно растущая коллекция ощущений мне дороже, чем все, что я делал как политический журналист за двадцать лет своей карьеры теле- и радиоведущего. Ни одно звездное интервью с чиновником или олигархом, ни один острый комментарий в эфире не приносили мне столько эндорфинов, сколько пересказ посмотренных, подслушанных или случившихся со мной лично обыкновенных на первый взгляд человеческих историй.

Но, честное слово, при всей своей самоуверенности я бы никогда не набрался наглости сделать из них книгу, если бы в один прекрасный день не понял вот что. Эти истории объединяют – юных и зрелых, левых и правых, верующих и атеистов, европейцев и азиатов. Почему? Понятия не имею. Мне хочется думать, потому, что большинство из них – про любовь к жизни. А этой зависимостью «страдают» или хотят «страдать» все.

Короче, как говорил при встрече один мой приятель, веселый и талантливый алкоголик, рад быть вашим современником! Читайте, а я сделаю все, чтобы не дать вам скучать.

Впервые еду на убере в Штатах. Водитель, необыкновенно красивая молодая девушка мексиканских кровей, легко могла бы победить в кастинге на роль какой-нибудь Покахонтас.

– Вы к нам путешествовать? – спрашивает.

– И путешествовать тоже, – отвечаю.

– Здорово. Я мечтаю путешествовать. А вы откуда? Канада, Европа?

– Россия.

– Россия? Ух ты. А это Европа или Азия?

– Хороший вопрос. Философы об этом лет триста спорят.

– Ну а если серьезно? По карте?

– По карте и Европа, и Азия. Евразия.

– Какое забавное и красивое слово. Похоже на женское имя.

– А вы правда не знали?

– Правда. Вы извините, я из небогатой семьи, на хороший колледж денег нет.

– Ничего страшного, у нас тоже не каждый ваш ровесник знает, что Америк две… А вам бы с такой внешностью в кино сниматься. Вы же в Лос-Анджелесе живете!

– Ну, во-первых, здесь таких знаете сколько? И потом, у меня совсем другая мечта.

– Какая?

– Вы смотрели «Человек дождя»?

– Конечно.

– Я совсем маленькой посмотрела и решила, что, когда вырасту, стану работать с детишками-аутистами. На хороший колледж денег нет, я уже сказала, да? Ну, чтобы диплом врача получить. Но я заканчиваю онлайн-курсы ассистентов по работе с поведенческими отклонениями. Здорово, что теперь есть онлайн-образование, правда? Иначе я бы не смогла и учиться, и зарабатывать.

– А вы же еще путешествовать мечтаете?

– Да, но, значит, малышей я люблю больше, чем путешествия. В общем, через год я уже смогу начать работать. Ура! Только надо будет еще онлайн историю и географию подтянуть. Чтобы дочку Евразией не назвать.

И она так классно и легко рассмеялась.

Для того чтобы понять, хорошее кино или нет, достаточно минут десять посмотреть его без звука. Это открытие я сделал сегодня, со скуки поглядывая на плазменную панель в вагоне «Сапсана». Показывали какую-то мелодраму. Каждый раз, когда я поднимал глаза к экрану, попадал на крупный план актрисы, пытающейся изобразить слезы и душевные страдания настолько бездарно, что мне стало жаль актера Певцова, который за это время пару раз нарисовался на общем плане.

Я встал и пошел в вагон-ресторан. По дороге возникло стойкое ощущение, что я еду в Питер не на поезде, а на философском пароходе. Сначала услышал обрывок разговора двух мужчин средних лет:

– Извините, но я не могу не спросить… У вас, видите ли, монголоидный тип лица, ну, глаза узкие. Вы где родились?

– Я якут.

– О, а я в Якутии не был. Но был в Бурятии! У них холодно и такой колоритный фольк лор.

А якуты – тоже буддисты или у вас преобладает шаманизм?

В следующем вагоне с подвешенного к потолку монитора на мена снова взглянула заплаканная актриса.

– Актер должен жить ролью, а не радостью от того, что он получил эту роль.

Этот приговор был произнесен тоном Фаины Раневской. Я не удержался и обернулся – голос принадлежал девушке лет шестнадцати, с фиолетовыми волосами. Она сказала это громко, наверное, потому, что была в наушниках. Я улыбнулся. Девушка повернулась к приятелю и тем же тоном констатировала:

– Пока ты меня не слушаешь, на меня взрослые мужики пялятся. Для женщины нет ничего важнее внимания, запомни. Немного внимания – разве это так сложно?

Я поспешил дальше. Дорогу впереди перегородила проводница с тележкой.

– Дамочка, передайте вашей коллеге, что мое терпение скоро лопнет! – произнес дрожащий от раздражения женский голос из-за спинки кресла. – Мне кофе обещали максимум через пятнадцать минут, а сейчас прошло уже восемнадцать!

– Зато у нас поезда приходят минута в минуту, – с улыбкой ответила девушка. – Но люди не поезда, и да, вы правы, мир несовершенен.

Искренне позавидовав человеку, за которого эта проводница однажды выйдет замуж, я ущипнул себя, чтобы проверить, не сон ли все это – слишком велика концентрация литературных персонажей на единицу пространства и времени.

В вагоне-ресторане не оказалось ни одного свободного места. Люди мало ели, но много и увлеченно дискутировали. Я занял очередь в буфет и с легким удивлением обнаружил, что вся очередь или сдерживает улыбку, или улыбается, или хихикает. Через пару секунд все стало ясно. За стоячим столиком у окна шла беседа трех уже не слегка подвыпивших мужчин. Видимо, там каждая фраза была на вес золота, но первая, которую услышал я, заставила меня снова вздрогнуть и предположить, что я Трумэн Бербанк и все это шоу снимается только ради меня.

– А кто-нибудь из вас вообще думал о смысле жизни?! Ну хоть раз? За ваши шестьдесят пять и сорок четыре года пребывания на этой планете?!

Актуальный вопрос озвучил парень лет двадцати пяти, с внешностью спивающегося аристократа из советского фильма про деградацию царизма.

– А правда, символично, Петр, что самые острые темы поднимает самый юный из нас? – с улыбкой спросил самый старший и, к слову, самый бодрый и свежий из этой троицы.

– Все закономерно, Алексей, – кивнул тот, который, видимо, был моим ровесником. – Ты из нас – представитель старшего поколения, а значит, самый счастливый. Это миф, что молодым хорошо. Молодые – неврастеники. Люди моего возраста успокоились, но еще сомневаются. Старики – самые счастливые, потому что они еще живы. Плюс мой младший брат – потерянное поколение. Ты, Гриша, нулевой, понимаешь? Ну-ле-вой! – С этими словами Петр попытался потрепать брата по голове, но тут вагон дернулся, и Гриша, пошатнувшись, облил себя пивом.