Впервые я получил твое письмо через неделю после похорон.

Это было тяжелое для меня время. Я не мог смириться с твоей утратой, каждый раз стараясь найти твое лицо в толпе, вглядываясь в каждого прохожего, ища хоть какие-то знакомые черты. Но вновь и вновь меня постигало разочарование, ведь невозможно увидеть того, кто умер…

Мое сердце не хотело биться без тебя, и если бы мог, то я сам бы остановил его в тот самый момент, как замерло твое. Каждый день был словно ад, из которого невозможно выйти, лишь гореть от невыносимых мук одиночества и горечи утраты. Тебя ведь нет со мной. Я больше не смогу видеть твою улыбку, наслаждаться звуком твоего голоса, слушать, как ты смеешься, видеть озорные искорки в любимых глазах. И почему только сейчас я понимаю, как ты была дорога для меня? Почему, только потеряв, начинаешь ценить?

В тот день… В тот самый день, когда ты пропала… Мы сильно поругались, и я сказал, что ненавижу тебя, что хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни! Боже! Да если бы я только знал, чем все это обернется… Отрезал бы свой проклятый язык! Остановил бы тебя, не пустил за руль этой машины, и ты бы не слетела с дороги.

Кругом одни «если», но только моя вина в том, что тебя нет больше, и это осознание разрывает мое сердце, убивает меня, словно медленный яд. Я не знал, где ты и что с тобой в течение, наверное, нескольких дней. Все это время прозябая в своем номере, наплевав на тренировки, я думал, что ты просто злишься на меня. Непозволительная вольность для спортсмена моего уровня! Знаю, что ты непременно отругала бы меня за подобное, заметив, что я всегда так поступаю – полагаюсь лишь на «авось». Это странное русское слово я никогда не понимал, считая его синонимом какого-то ругательства.

Ты удивительная… Невероятная… И, после того, как мне сообщили о твоей смерти… я просто, наверное, и не поверил сначала. Я пытался осмыслить эту страшную новость, пытался понять, что больше не увижу тебя, не смогу извиниться за свои слова. Я уже больше ничего не смогу сделать. Ничего.

Письмо. Оно свело меня с ума, заставило кричать, пока горло не заболело, а перед глазами не заплясали черные точки. Не хотел, но очень сильно испугал своего брата, который зашел меня проведать. Он долго меня успокаивал, прижимая к себе, а я не мог остановиться – просто кричал, выплескивая наружу всю боль, что копилась эти семь дней. Невыносимо пусто в груди, и эта зияющая дыра росла с каждым днем, угрожая поглотить меня полностью, навсегда заставляя забыть себя.

Да, я страдал. Ужасно страдал. И мне совсем не стыдно признаться в этом, ведь моя боль – это единственное, что еще удерживало меня в этом мире. В мире без тебя. Без твоих глаз. Как же я хотел бы вернуть тебя! Все, что угодно отдал бы за один лишь миг с тобой! И мне представился такой случай. Даже не один.

В номере, который мы с тобой делили, когда приезжали в этот город на соревнования, я нашел твое письмо. На каждом этапе у нас были свои любимые места, которые принадлежали только нам, и о них никто не знал. И ты не забыла об этом даже после смерти…

За кроватью, под плинтусом, была дыра, которую сотрудники отеля не видели, а, может, просто не спешили ремонтировать. Это и к лучшему, ведь тогда бы ты не смогла передать мне весточку.

Маленький белый конвертик, в котором лежал листок, а на нем крупными буквами выведено лишь несколько слов. На твоем языке. Ты и раньше писала мне, когда приходилось расставаться на довольно долгое время, но всегда писала на английском, прекрасно зная, что твоего родного я не понимаю. Почему же сейчас так? Почему после себя ты оставила только это письмо, в котором я, по какой-то злой иронии судьбы, ничего не могу понять? Зачем ты так издеваешься надо мной? Почему я вновь и вновь должен переживать твою потерю?

Но, пожалуй, в тот день самым удивительным для меня было даже не получение от тебя письма, а сам факт этого! Когда ты успела сделать это? Когда положила его в это место? И откуда могла предположить, что я туда полезу? Удивительно, но меня тогда словно что-то подтолкнуло – и я вспомнил про это тайное местечко за кроватью. Да, я решил – а почему бы не посмотреть, что там? Неужели почувствовал частичку тебя?

С переводом мне помог твой друг. Не помню его имени, да это и не имеет значения. Я был удивлен, и вновь захотелось кричать, хотелось рыдать, хотелось просто умереть от невыносимой боли, которая по новой вспыхнула в моей душе. Руки дрожали, когда я забирал обратно твое письмо. На вопросительный взгляд ничего не ответил, развернувшись, зашагал обратно в свой номер.

«Вспомни наше место под солнцем»

Я прекрасно помнил это место – на мосту, проходящему через небольшую речушку. Мы часто там гуляли, отдыхая после трудных гонок, просто болтали ни о чем, смеялись, шутили. А еще любили стоять в самом центре моста и смотреть на воду. Молча, слушая только собственное дыхание, да плеск волн, разбивающихся о небольшие камни на берегу реки.

Сердце болезненно сжалось, а воспоминания просочились в воспаленный мозг, нещадно снося хрупкие преграды, что я выстроил за те семь дней без тебя. Но я больше не мог. Просто не было сил терпеть эти муки… Я пошел туда, куда ты позвала. Ведь я очень хотел бы верить, что ты видела меня, как я иду на наше место, как я стою там… один… без тебя. Просто стою, подняв лицо, подставляя его лучам солнца, которое не грело, совсем не грело. Но и здесь мне не найти покоя. Почему это место? И почему я должен был прийти сюда?

Ответ прост – еще одно письмо.

Эта догадка осенила меня, когда я случайно посмотрел на перила. В голове пронеслась яркая вспышка – воспоминание – вот ты стоишь, улыбаешься мне и, перегнувшись через край, да так, что я чуть не поседел в тот момент, указываешь пальцем куда-то. Я за плечо оттаскиваю тебя от края, нахмурившись. Я испугался, что ты можешь упасть в воду и разбиться… Какая жестокая ирония. Именно это и произошло, только значительно позже.

Я так и не посмотрел туда, просто не смог пересилить себя и отогнать ужасное видение твоего падения. А теперь могу. Теперь не боюсь. Хочу.

На выступе лежал кирпич, на котором было высечено сердце – ты это хотела мне показать? Камень? Но я понимаю, что это не в твоем стиле, не может все быть слишком просто, ты бы придумала что-то поинтереснее. Да, определенно, здесь должно быть что-то еще.

Я наклонился. Низко, как только смог, чтобы достать этот булыжник. И не ошибся. Ко дну оказался приклеен еще один лист бумаги, завернутый в прозрачный пакет. Фантазия у тебя всегда работала неплохо, стоит отдать должное.

Вот только… снова слова на твоем языке. Я не могу прочесть. Может, стоит выучить его, чтобы… Да кого я обманываю? Зачем мне теперь это все? Без тебя?! Зачем этот мир, если теперь в нем я одинок. Мне больше никто не нужен, я просто не смогу, не получится. Я умер в тот день вместе с тобой. И этого уже не исправить. Сильное чувство вины мешает думать, мешает продолжать свое жалкое существование.

У меня с собой телефон. И как я раньше не догадался о пользе интернета? Можно ведь воспользоваться переводчиком. Возможно, смысл потеряется, но здесь всего несколько слов, так что…

«Следующий по списку город. Наша любимая песня»

Я понимаю, что теперь не смогу заснуть, вплоть до того дня, как нам нужно будет лететь в следующий город. Ты идеально подготовилась. Заранее зная, в каких местах будут гонки и в каком порядке.

Люблю спорт – в нем есть ты, твои победы и поражения, твои смех и слезы, поддержка и терпение. Мы тренировались вместе, раскатывая лыжи по разбитой трассе, и всегда находили время, чтобы побыть наедине. А ведь это было нелегко, учитывая, что мы из разных команд, да что там – из разных стран! Но преград для нас не было – мы могли преодолеть любое препятствие, ведь все делали вместе…

Глаза нестерпимо жгло от нахлынувших эмоций. Скомкав в руке твою записку, я медленно осел на промерзлую землю. Чувствовал, как по щекам потекли слезы, но не стал их вытирать – это были первые слезы после… после твоего ухода.