«Я Пай. Рейнер, ты весьма странный пожарный, я целых два года был вынужден ждать, прежде чем смог предложить тебе сделку. Так, скоро наступит вечер, я позабочусь о костре и пище. Попробуй встать, должно получиться. Ах да, чуть не забыл, анестезия скоро пройдет, и спина пару дней будет побаливать. Не хочешь узнать, кто будет твоим хозяином и что ему от тебя нужно?» — вишневые глаза выжидающе уставились на мужчину.

Рейнер пошевелил пальцами рук и ног, согнул их, разогнул, потом решился и сел. Луг казался бесконечным морем ядовито-зеленого оттенка, словно на него сотни лет выливали токсичные отходы, трава длинная и мягкая, на ощупь подобная тончайшему щелку. Даже такая же прохладная. Светло-голубое небо отдавало зеленым, то ли отражая траву, то ли сам по себе такой оттенок, а единственное солнце вполне земного вида клонилось к горизонту. Причем заката не было, просто ровненький круг завис у кромки неба.

— Значит, это все-таки не сон, и я жив, — сам себе сказал Рейнер, но радости по этому поводу не испытал. — Вот времена пошли, спокойно не помрешь, даже глюки оказываются совсем не глюками. Еще и со странными наклонностями. Пай, маленький ты сталкер, — мужчина весело посмотрел в вишневые глаза с черными сферами зрачков. — Личность хозяина мне интересна, но еще больше, почему именно я? Ты говорил об отказе в шести сделках, а за мной наблюдал два года? И много ты видел, извращенец?

«Ты подходишь моему хозяину по слепку ауры, характеру и внешности. Я седьмой раз выдвигаю эти условия, и отказов пока не встречал. Просто… Как бы так помягче? Твой хозяин не человек, мужского пола, а я ему ищу… Любовника. Предыдущие шестеро не выдержали и нарушили условия до истечения двух месяцев. Пришлось их убить, а я не люблю убивать, тем более так, продлевая агонию до шестидесяти дней. А твой хозяин уже не молод, и ему нужен наследник».

Пай замолк, резко впустив с десяток оранжевых нитей в землю.

«Понимаешь, я чую смерть, и твой хозяин выбирает из тех, кто должен скоро умереть. Видел я… немного, прости, но я не вуайерист».

— Че? — совсем не литературно начал Рейнер. — Какой еще наследник? Какой еще любовник?! Такие вещи надо сразу говорить! — Мысли в беспорядке заметались, то сбиваясь в кучу, то разлетаясь мухами, и ощупывали заново каждый из пунктов. Не хотелось признаваться, но мужчина и в условия толком не вслушивался… Только умирать не хотелось все равно, и даже знай их, Рейнер бы согласился. — И что значит: «не выдержали»? Пай, ты ведь помнишь, мои конечности и тело не должны пострадать невосполнимо.

«Характер у него мерзкий, и внешность не очень, — Пай вытащил из земли сразу семь толстых и сухих корней. — Да и не все хотят вынашивать в себе такую форму жизни. Не волнуйся, кроме одной отдельно взятой части твоего тела, ничего не пострадает, да и она не так уж сильно, чтобы это можно было считать невосполнимым вредом».

Рейнер покосился на свой пока еще подтянутый живот с отчетливыми кубиками пресса и представил, как тот раздувается настолько, что собственных ног не разглядеть, и побледнел.

— Что… — хрипло начал мужчина и прокашлялся. — Что еще за форма жизни?

«Сам увидишь, я ужасы на ночь слушать и рассказывать не люблю. Да и как объяснить? Ладно, пробую, — тонкие нити начали быстро тереться о древесину. Пай вовремя припомнил, как Рейнер нервно реагирует на пауков. — Он чем-то похож на ваше земное существо. Такое, с восемью мохнатыми лапками, еще из себя нитки выплевывает, как я, но они не живые. Питается в основном насекомыми, — над корнем появилась тонкая струйка дыма. — Ты мясо будешь, или обойдешься сегодня орехами?»

Рейнер сидел с широко открытыми глазами, кулак закрыл рот, словно человека вот-вот должно стошнить. Невидящий взгляд уперся в одну точку перед собой, а к бледности прибавилась дрожь в кистях рук. Мужчина часто задышал и зажмурился.

…Ему семь, родители, как и каждое лето, снова отвезли на ферму к бабушке с дедушкой, а он и рад. Всюду простор, можно бегать, где хочется, и есть прямо с огорода, наперегонки лазать по деревьям с другими ребятами, ходить на речку плавать или удить рыбу, сидя на берегу.

Мужчина хорошо помнил тот день. С другими мальчишками они решили испытать друг друга на храбрость, и поздно ночью Рейнер залез в пустующий дом. Казавшееся снаружи прочным здание на поверку оказалось наполовину сгнившей лачугой. Хлипкие доски пола проломились под малым детским весом, и всю ночь Рейнер просидел в темном подвале, кишевшем ордами пауков. Мелкие твари лезли в лицо, путались в волосах, падали за шиворот толстовки… Наутро кошмар закончился, Рейнера достали вызванные родителями спасатели, но, сколько бы времени ни прошло, он не перестал ежиться при виде пауков.

«Рейнер, — мурлыкал голос Пая в голове тихо и просил: — Дыши ровно, глубоко, тебе не придется спать с пауками, клянусь. На этой планете только мой вид похож на этих членистоногих. Вдох, выдох. Ну же, успокойся, Рейнер, я пошутил, твоя паническая атака отменяется. Ты даже забеременеть не можешь, ты же мужчина, сильный и смелый». Тонкие нити мягко гладили по волосам.

Пожарный зло отпихнул от себя нити и мучительно покраснел. Стыдно-то как, повелся на провокацию «колобка», а тот просто издевался. Обидно… И одновременно радостно, призрак огромного паука, всего минуту назад маячивший в недалеком будущем, стремительно таял.

— Это была дурацкая шутка.

«Думаешь, жить в подобном теле весело? Ни пожрать, ни потрахаться. Развлекаюсь, как могу. Расскажу правду, если ответишь, что обойдешься орехами, мне лень охотиться».

Пай посмотрел на весело разгорающийся костер.

Рейнер еще немного мысленно попинал пушистый шарик, но злиться подолгу мужчина не умел в принципе, поэтому довольно быстро сдался.

— Хорошо, чудик, ты не оставил мне выбора. Рассказывай, обойдусь орехами. Только, — пожарный покосился по сторонам, — пусть тут и нет никого, нудизм — совсем не мое. Одеться бы…

«Завтра мы встретимся с моим коллегой и его подопечным, он обещал мне захватить одежду для тебя. Уж прости, сейчас могу предложить только свои нити, но в этом случае получится, я тебя лапаю».

Нити опять ушли под землю.

«С чего начать? Твой хозяин действительно не человек, и ты действительно должен, если он пожелает, с ним спать. Ты — предполагаемый любовник, но вот только никто из предыдущих шести претендентов его не привлек в этом плане. Он их просто отпустил, пронаблюдав за ними пару недель. Насколько я знаю, никому из них приказа делить с ним постель не поступало».

Пай замялся и спросил:

«Ты хорошо помнишь, на что согласился и на какую уступку пошел я?»

— Ну, — немного успокоился и расслабился Рейнер, — шестьдесят дней я подчиняюсь приказам хозяина, молчу о договоре, следую за тобой и не нарушаю правил, иначе ты меня прибьешь. Вроде, я ничего не забыл…

Мужчина поднялся на ноги, спина ныла, но вполне терпимо, под балкой лежать куда хуже.

— Знаешь, Пай, я себя вполне хорошо чувствую. Нам обязательно на лугу ночевать? Как говорят: «раньше начнешь, раньше закончишь». Пусть срок и установлен, но я не хочу маяться неизвестностью.

О том, что Рейнер надеется сразу не понравиться хозяину, мужчина умолчал.

«Ты даже не заметил ловушки в условиях? Можем, конечно, поужинать и пойти, только тогда весь путь ты пройдешь только в моей компании и обнаженным. В населенные пункты мы не заходим, более того, избегаем их. Мой коллега тянет претендента для брата твоего хозяина, так что нам в один дом».

Пай вытащил из земли две странные, похожие на шишки штуки, и принялся их быстро очищать.

Рейнер еще раз перебрал про себя условия и пожал плечами.

— Нет, не заметил. И почему мне должно быть дело до претендента на чьего-то там брата?

Мужчина подставил ладони, и в них легли очищенные каплевидные орешки. Рейнер разгрыз несколько на поверку, приятный маслянистый вкус растворился во рту. Содержимое иномирных «шишек» на удивление напоминало обычные кедровые орехи, только местные имели более светлый, почти молочно-белый цвет.