Я знаю номер Гарри наизусть, и было мало шансов на ошибку. Я упорно набираю номер парня ещё раз, но результат остаётся неизменным. Что за чертовщина?

«Он просто потерял телефон где-нибудь, или сим карта стала неисправной, срок годности закончился…»

Давай, успокаивай себя, Келли. Утверждай себе, что он не сбежал от тебя, что он не оставил тебя в одиночестве. И когда я стала такой нервной?

— Стоп! — вслух сказала я, разрываясь от собственных мыслей, — Я уверена, что у всего этого есть рациональное объяснение… Конечно, объяснение… Оно просто должно быть… Чёрт, и что же я так волнуюсь? — я присела на кровать, потирая холодные руки.

Взгляд автоматически перешёл на рабочий стол, на котором лежал клочок бумажки. Я его раньше не замечала.

«Отлично, это от Гарри, я уверена. Он просто пошёл выкидывать мусор или в магазин…»

Я поднялась с кровати и медленно подошла к столу, чтобы взять бумажку в руки. Я уже надеялась, что в этой записке все мои страхи отойдут на задний план.

Но не тут то было.

«Келли,

Пожалуй я начну с того, что мы дружили с самого детства, мы всегда были вместе, всегда заступались друг за друга…и, честно говоря, мне нравилось иметь такого друга, как ты.

Но время шло, мы становились взрослее.переходный возраст, стресс, учёба, все дела…понимаешь?

Как бы мне перейти к самому важному…

Последние месяцы ты считала меня влюбленным дураком, да впринципе, я себя тоже таким считал, хотя сейчас понял, что это было совсем не так.

Помутнее разума, переходный возраст, первый взрослый опыт. Понимаешь? Боже, как же сложно!

Кароче говоря, я не люблю тебя, Келли, и та любовь, которую мы друг другу придумывали, была всего лишь переходным возрастом. Ты была моим переходным возрастом…и я прошу прощения за то, что не сказал тебе это в лицо.

Ты никогда не была для меня никем больше, чем просто подруга, просто соседка. Я просто хотел посмотреть, какой ты будешь в постели, потому что ты становилась девушкой, а у меня были свои потребности… Ты была для меня просто временной заинтересованностью, как Кэролайн.

Прости ещё раз за то, что пишу об этом в письме, а не сказал в лицо… Прости и прощай.

Ты меня больше никогда не увидишь, а я больше никогда не попадусь тебе на глаза.

— Г.»

— О господи, — прошептала я, пытаясь наладить своё сбитое дыхание, — О боже мой, — продолжала шептать я, сжимая в руках листок с письмом.

Я не могла дышать, лёгкие, как будто бы, заполнились песком или водой, ладони тряслись, и я их практически не чувствовала. Все моё поле зрение стало расплывчатым, из-за большого количества слез. Я не могла себя больше держать.

Крик души вырвался из моей груди, а за ним последовали громкие рыдания. Я прижалась спиной к стене, судорожно рвя на голове волосы двумя руками; я просто не чувствовала физической боли, душевная в этот раз доминировала.

— Как он мог? — задыхаясь, кричала я, сползая по стене на пол.

Как он мог так поступить после того, через что мы прошли? Я верила в его искреннюю любовь, я верила в его чувства, когда это все было обманом. Он просто развел меня, как дурочку, как обычно разводят из-за спора. А я просто взяла и поверила ему. Ненавижу… Ненавижу!

— Ненавижу! — громко кричу я, разрывая письмо на маленькие кусочки, — Ненавижу! — вновь кричу, после чего мои рыдания опять заполняют комнату, — Не.нави.жу…

— Милая, — в комнату влетает отец, его испуганный взгляд останавливается на мне, — Что.что случилось? — он подбегает ко мне.

— Г…гарри, он…он. — я не могу что-либо нормально сказать, опять отдаюсь эмоциям.

— Что, что он сделал?

— Он бросил мен…н.я. Он…он никогда не л.любил мен.меня, — обхватываю колени.

— Я уверен, что…

— Нет! — резко перебиваю, — Все кончено, это конец, ты понимаешь? — кричу, практически срывая горло.

— Келли… — отец пытается успокоить меня, гладя по голове.

— Ты понимаешь, что нет смысла дальше жить… — обреченно говорю я, глаза становятся стеклянными.

— Что ты такое говоришь? — начинает сердиться он.

Но мне уже плевать.

Прошлой ночью меня изнасиловали, прошлой ночью меня бросили, тем самым разбивая мне сердце. Мне уже ничего не поможет, я уже обречена на гибель.

Резко встаю с пола, надеясь выпрыгнуть из окна или воткнуть в шею карандаш, но внезапно чувствую острую боль в районе живота. Это заставляет меня согнуться и издать жалобный писк.

— Ты в порядке?

— Нет, блять, я не в порядке, — шиплю я, после чего моё тело покидают силы.

{…}

Пип.

— Быстрее, готовьте капельницу, она находится в очень уязвимом состоянии…

Пип.

— Келли, Келли, держись, папа с тобой…

Пип.

— Мистер Уайт?

— Да?

— Соболезную, мы сделали все, что было в наших силах.

— Что с ней? Она жива?

— Мисс Уайт сейчас находится в стабильном состоянии, но её ребёнок. Он умер. Ещё раз приношу свои искренние соболезнования.

Пип.Пип… Пи-ип.

— Привет, — зрение начинало нормализироваться, с каждой секундой я начинала видеть предметы все чётче.

В особенности белую палату, капельницу, отца, спящего на синем диванчике, Шейлу, которая широко улыбалась, увидев, что я пришла в себя.

Сухие губы раскрылись, но я так и ничего не ответила.

— Где он? — прохрипела я слабым голосом.

— Соболезную, — Шейла легко сжала мою бледную руку.

Внутри все разрывалось на части. Я сильно зажмурила глаза, в надежде, что этот кошмар кончится.

Но он только начинался.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…