Литмир - Электронная Библиотека

Филип Тетлок, Дэн Гарднер

Думай медленно – предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

Superforecasting:

The Art and Science of Prediction

Печатается с разрешения авторов и литературного агентства Brockman, Inc.

© 2015 by Philip Tetlock Consulting, Inc., and Connaught Street. Inc.

© В. Дегтярева, перевод, 2017

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

***

Думай медленно – предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность - i_001.jpg

Думай медленно – предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность - i_002.jpg

Новую книгу Филипа Тетлока и Дэна Гарднера уже называют «самой важной работой о принятии решений со времен «Думай медленно – решай быстро» Даниэля Канемана». На огромном, остро актуальном материале современной геополитики авторы изучают вопрос достоверности самых разных прогнозов. Возможно ли было предсказать победу Дональда Трампа на президентских выборах 2016 года? А развитие Карибского кризиса в начале 1960-х? Как заглянуть в будущее и принять правильное решение, от которого зависят судьбы миллионов?

Авторы анализируют наиболее известные прогнозы и предлагают практические, эффективные способы мышления, которые помогают делать точные предсказания: правильно расставлять приоритеты, разбивать сложные проблемы на ряд мелких и вполне разрешимых, искать баланс между взглядом снаружи и изнутри проблемы – вот лишь несколько лайфхаков, которые научат вас прогнозировать будущее!

Самая важная книга о принятии решений со времен «Думай медленно – решай быстро» Даниэля Канемана.

The Wall Street Journal

***

Посвящается Дженни, вечно живой в сердцах твоих матери и отца, словно это было вчера.

Глава I

Скептик-оптимист

Мы все делаем прогнозы. Когда думаем о том, чтобы сменить работу, вступить в брак, купить дом, вложить во что-то деньги, запустить в производство новый продукт или уйти на покой, то принимаем решение, исходя из предположений, что принесет нам будущее. Это и есть прогнозирование, и зачастую мы занимаемся им самостоятельно. Однако, когда происходят крупные события: обваливаются финансовые рынки, надвигаются войны, меняются лидеры, – мы обращаемся к экспертам, интересуемся мнением таких людей, как Том Фридман.

Если вы состоите в штате Белого дома, то можете найти его в Овальном кабинете беседующим с президентом США о проблемах Ближнего Востока. Если вы генеральный директор компании из Fortune 500, вы, вероятно, застанете его в Давосе, в обществе саудовских принцев и миллиардеров, управляющих хедж-фондами. Но даже если вы не завсегдатай Белого дома или роскошных швейцарских отелей, вы все равно можете знать Тома по его колонкам в New York Times и книгам-бестселлерам, рассказывающим, что и почему происходит сейчас и чего нам ждать от будущего[1]. Миллионы людей читают эти книги.

Билл Флэк, как и Том Фридман, прогнозирует будущее, однако спрос на его предсказания гораздо ниже. Билл много лет трудился в Министерстве сельского хозяйства США, занимаясь частично физической, частично бумажной работой, но сейчас он живет в Карни, штат Небраска. Билл – уроженец этого штата, коренной «кукурузник». Он вырос в Мэдисоне, городке посреди фермерских полей. У его родителей была собственная газета Madison Star-Mail, писавшая о местных спортивных соревнованиях и ярмарках. Билл хорошо учился в старших классах и поступил в Университет Небраски, где получил степень бакалавра естественных наук. Затем продолжил образование в Университете Аризоны, намереваясь защитить диссертацию по математике, однако понял, что это выходит за пределы его возможностей (как он сам сформулировал, «меня ткнули носом в мою ограниченность»), и бросил обучение. Впрочем, потраченное время не пропало впустую: Аризона – настоящий птичий рай, и уроки орнитологии превратили Билла в увлеченного наблюдателя за пернатыми. Флэк стал подрабатывать, выполняя полевые исследования для ученых; потом устроился в Министерство сельского хозяйства и надолго там задержался.

Сейчас Биллу пятьдесят пять, он на пенсии, но говорит, что, если б кто-нибудь предложил ему работу, он не стал бы отказываться сразу, подумал бы над предложением. У Билла много свободного времени, и немалую его часть он тратит на прогнозирование.

Флэк уже успел ответить примерно на три сотни вопросов вроде «аннексирует ли официально Россия часть украинской территории в ближайшие три месяца?» и «выйдет ли какая-нибудь страна в следующем году из еврозоны?». Подобные вопросы, безусловно, важны и сложны, над ними постоянно бьются корпорации, банки, посольства и службы разведки. Взорвет ли Северная Корея до конца этого года атомную бомбу? Сколько еще стран в ближайшие восемь месяцев сообщат, что на их территории обнаружен вирус Эбола? Станут ли Индия или Бразилия постоянными членами Совета Безопасности ООН в ближайшие два года? Для большинства людей ответы на них – тайна, покрытая мраком. Присоединятся ли новые страны в ближайшие девять месяцев к Плану действий по подготовке к членству в НАТО? Проведет ли в этом году Региональное правительство Курдистана референдум о национальной независимости? Если какая-нибудь некитайская телекоммуникационная фирма выиграет контракт на предоставление интернет-услуг в Шанхайской зоне свободной торговли в ближайшие два года, получат ли китайские граждане доступ к «Твиттеру» и/или «Фейсбуку»?» Когда Билл впервые видит подобный вопрос, то, скорее всего, и понятия не имеет, как на него отвечать. «Да что вообще такое эта Шанхайская зона свободной торговли?» – наверное, думает он, прежде чем со всей серьезностью взяться за задание. Билл собирает факты, анализирует все аргументы – и выдает ответ.

Но никто в мире не опирается в своих решениях на прогнозы Билла Флэка и не просит его выступить на CNN. Его ни разу не приглашали в Давос, на дискуссию с Томом Фридманом, а жаль. Ведь Билл Флэк – выдающийся прогнозист. Мы это знаем, потому что каждое его предсказание было датировано, задокументировано и проверено на точность независимыми научными обозревателями. Список его достижений впечатляет.

Билл не одинок. Тысячи людей на планете отвечают на те же самые вопросы. Все они добровольцы. Большинство не так успешны в прогнозах, как Билл, но около двух процентов могут с ним сравниться. Среди них – инженеры, юристы, ученые и художники, сотрудники крупных корпораций и небольших предприятий, профессора и студенты. Мы встретимся со многими, включая математика, кинорежиссера и нескольких пенсионеров, готовых с радостью делиться плодами своих невостребованных талантов. Я называю их суперпрогнозистами – потому что они такими и являются, и тому есть надежные доказательства. Цель моей книги – объяснить, почему эти люди так хороши в своем деле и как другие могут научиться тому же.

Разве можно сравнивать наших малоизвестных суперпрогнозистов со знаменитыми интеллектуалами вроде Тома Фридмана? Вопрос интересный, но ответить на него невозможно, так как точность предсказаний Фридмана никогда не подвергалась независимой оценке. Конечно, есть диаметрально противоположные мнения его поклонников и критиков – из серии «он предсказал “Арабскую весну”!», или «он лажанулся с вторжением в Ирак в 2003-м», или «он предугадал экспансию НАТО». Но никаких «железных» фактов, свидетельствующих о послужном списке Тома Фридмана, не существует; лишь бесконечная череда мнений – и мнений о мнениях[2]. И ничего не меняется. Каждый день новостные СМИ пересказывают чьи-то прогнозы, не сообщая и даже не задаваясь вопросом, насколько их авторы хороши в своем деле. Каждый день корпорации и правительства платят за предсказания, не зная, точны они, или бесполезны, или ни то ни се. И каждый день все мы – лидеры государств, директора крупных компаний, инвесторы, избиратели – принимаем важнейшие решения, основанные на прогнозах, качество которых нам неизвестно. А ведь ни один футбольный или любой другой клуб не наймет игрока, не поинтересовавшись прежде статистикой его выступлений. Фанаты ревностно следят за информацией о членах команд. И однако, когда заходит речь о прогнозистах, которые помогают принимать решения, гораздо более важные, чем состав спортивной команды, мы совершенно спокойно пребываем в неведении[3].

вернуться

1

Почему из множества других знаменитых экспертов, которые могли бы точно так же проиллюстрировать мою мысль, я выделил именно Тома Фридмана? Выбор определялся простой формулой: статус эксперта x сложность точного определения его/ее предсказаний x значение его/ее работ для мировой политики. У кого больше всего баллов, тот и выиграл. У Фридмана высокий статус, его предсказания о вариантах развития будущего крайне неопределенны, а работы имеют большое значение для геополитического прогнозирования. Выбор Фридмана ни в коем случае не продиктован моим неприятием его редакторских взглядов. На самом деле в последней главе я демонстрирую осторожное восхищение некоторыми аспектами его работы. При всей раздражающей увертливости его как прогнозиста он являет собой ценнейший источник предсказательных вопросов.

вернуться

2

И опять-таки: я не хочу подчеркнуть, что Фридман чем-то отличается от других. Практически каждый политический интеллектуал на планете играет по одним и тем же неписаным правилам. Все они делают бесконечные заявления о том, что нас ожидает, но при этом формулируют предсказания столь обтекаемо, что проверить их невозможно. Как прикажете понимать такие интригующие заявления, как «Есть вероятность, что экспансия НАТО вызовет яростный отпор со стороны русского медведя и это даже может привести к новой холодной войне»? Или «“Арабская весна” может означать, что дни зарвавшейся автократии в арабском мире сочтены»? Ключевые фигуры этих семантических танцев – слова «вероятно», «возможно», «может» – не снабжены инструкциями по интерпретации. «Может» может означать что угодно: от 0,0000001 вероятности, что «в ближайшие сто лет в нашу планету врежется большой астероид», до равного семи десятым шанса, что «Хиллари Клинтон выиграет президентскую гонку в 2016 году». Такие предсказания невозможно проверить на точность; кроме того, у экспертов появляется бесконечная свобода действий – они могут требовать признания, когда что-то действительно происходит («Я же сказал, что оно может произойти!»), и избежать обвинений, когда прогноз не оправдывается («Я всего лишь сказал, что это может произойти»). Мы встретимся со множеством примеров подобной лингвистической эквилибристики.

вернуться

3

Словно мы коллективно решили, что стартовый состав команды «Янкиз» важнее риска геноцида в Южном Судане. Конечно, аналогия между бейсболом и политикой несовершенна. Бейсбольные матчи повторяются снова и снова на одних и тех же условиях. Политика – причудливая игра, правила которой постоянно меняются и оспариваются. Поэтому попасть в цель, делая политические прогнозы, гораздо сложнее, чем собрать бейсбольную статистику. Но «сложнее» не значит «невозможно».

Против этой аналогии существует еще одно возражение. Эксперты занимаются не только прогнозированием: они рассматривают события в исторической перспективе, предлагают объяснения, поддерживают ту или иную политическую силу и задают провокационные вопросы. Все это правда, но эксперты также делают много имплицитных и эксплицитных прогнозов. Например, все приводимые ими исторические аналогии содержат в себе имплицитные прогнозы: аналогия с Мюнхенским соглашением вновь и вновь поддерживает прогноз с условием «Если попытаться умиротворить страну Х, ее аппетиты резко возрастут», а аналогия с Первой мировой войной подкрепляет утверждение «При использовании угроз происходит эскалация конфликта». Я утверждаю, что логически невозможно поддерживать какую-то политическую сторону (чем эксперты занимаются постоянно) и не делать предположений, что с нами случится, если мы последуем по тому или иному политическому пути. Покажите мне эксперта, который не делает хотя бы имплицитных прогнозов, и я покажу вам человека, растворившегося в неуместности, как дзен-буддист – в созерцании.

1
{"b":"615168","o":1}