"Кружку пива! Замучила жажда.

Я мерзавца ловлю дезертира -

От других ускользал не однажды,

От меня не уйдёт поджигатель!"

В уголке - оборванец с котомкой,

Шепчет девице, оба смеются.

Промелькнула над кружкою чашка.

"Отнеси ему пива, пташка!"

Чмокнул в щёчку хозяйскую дочку,

На глаза надвигает шляпу.

Пьёт фельдфебель, вдруг капают слёзы:

"Мне в ивняк захотелось, к лозам!"

* * *

Плывёт фельдфебель по реке.

Весёлый танец в кабаке.

"Ах, мой милый молодец,

Молодец, молодец!" -

"Бежим, малютка, на лужок!"

А на лугу - стожок.

* * *

В непроглядные зимние ночи

Лютый ветер ломает ивы.

В лозняке бродит сизый фельдфебель,

Вьётся по ветру космами грива.

В бородище запутались раки.

В эти ночи в окрестных сёлах

Заливаются воем собаки.

* * *

Жарко-жарко натоплена спальня,

Пух лебяжий в атласных перинах.

Озорная хозяйка усадьбы

У огня с молодым господином.

Сохнут плащ и мундир офицера.

"Капитан, какова непогода!" -

"Пустяки для моих гренадеров -

Тьма и бури подобного рода.

Я скажу вам о солнечном полдне:

В тишине спали выгон и нива,

И лесная далёкая грива

В нежной дымке на взгорье синела.

Но колосьями встали солдаты,

И грачей будто частая россыпь,

Зачернели по склону мортиры.

Неприятель несметною силой

Кавалерию двинул в придачу...

Пережить эту бурю под солнцем -

Уж, поверьте, большая удача!

Как я вёл, что осталось от роты,

Или гнал, если быть поточнее...

Это кто к нам заглядывать смеет?"

Госпожа улыбается мило:

"То мой новый бедняга-садовник.

Нем как рыба и полупомешан.

Что ты серп завернул в холстину?"

Офицеру поклон отвешен:

"Не мешало бы господину

Натянуть щегольские лосины.

Ну и ножки! Глядеть - забава!"

Где-то дерево с треском упало.

Офицер палашом замахнулся:

"О! Узнал я тебя, поджигатель!"

Лотарь камешек кверху подкинул -

Дивный свет заливает спальню...

Госпожа ловит камешек жадно,

Офицер с палашом замирает...

Лотарь серп достаёт: "Вот и ладно!"

Окровавленные лосины

Не понадобятся господину.

* * *

Душа моя совсем не зла,

Но ведьмы нет без помела.

Ах, где вырос я,

Вырос я, вырос я!

Дарит тенью бук,

Да на ветке - крюк.

* * *

Только сад зацветает в усадьбе,

Налетают ночами совы.

И крадётся какой-то соловый.

Ловит щука в пруду краснопёрок,

А соловый по берегу рыщет.

Тиной, пухом облеплены пальцы -

В птичьих гнёздах он ищет яйца.

* * *

А озорная госпожа

Как утречко свежа!

Ах, кидаем камешки,

Камешки, камешки.

Три, четыре, пять!

Так когда же спать?

* * *

Всё прохладнее лунные ночи,

Лисы тоненько лают над прудом.

Не позвали гостей на свадьбу,

Поскорее продали усадьбу.

Два фургона полны поклажей.

"Едем мы далеко, Лизелотта!" -

"Как велишь, ненаглядный Лотарь".

* * *

Прощай, германская земля!

Фургоны тащатся, пыля,

Всё дальше на восток.

Ах, если б знать ты мог -

Как мы свидимся,

Свидимся, свидимся,

Край проклятых отцов,

Где безродных юнцов

Приучает к парадному шагу

Офицерик, гордящийся шпагой!

От железных ворот

В мхи и сумрак болот

Побежала преступника стёжка...

Мой приют берегли

Злого вепря клыки

И улитки изящные рожки.

Я с гадюкой дружил

И родством дорожил

С чёрным тополем,

Тополем, тополем...

Был надёжный мне друг,

Как лозина, упруг -

Ветер во поле,

Во поле, во поле.

Пей же пиво, страна,

Непробудно хмельна -

Без обмана воротит должок

Не пьяневший от пива сынок!

* * *

Колбасою прославился Краков,

Дух чесночный шибает в ноздри,

У харчевни - крики и драка.

Лотарь вышел наружу, и что же?

О колёса его фургона

Ударяют кого-то спиною.

Он с оглоблей вскочил на повозку,

Крик его прогремел над толпою.

Услыхала толпа такое,

Чего нам повторять не стоит.

Не у ведьмы ль учился Лотарь

В мрачной хижине в камышах

Хлёсткой брани на всех языках?

"Осади-ка назад, горожане!

Или будет у вас на загривках

Из дурацких мозгов подливка!

Кто б он ни был, кого вы бьёте,

Я не дам вам его прикончить!"

Окровавленный малый поднялся.

"Это вор! Он с поличным попался!

За кого ты вступаешься, шваб?" -

"Бейте, люди, и вора и шваба!" -

Завизжала какая-то баба,

Но вмешался торговец жестью:

"Мы решим это дело честью!

Из какой, мы узнаем, корысти

Чужеземец вступился за вора?

Здесь для боя довольно простора.

Эй, Паромщик!" Выходит детина -

На плече в сорок фунтов дубина.

* * *

Ну что, опомнился, нахал?

Зачем в чужое дело встрял?

Ах, ты жалостлив,

Жалостлив, жалостлив?

Так, может, ближнего любя,

Подставишь под дубьё себя?

* * *

А Паромщик вола тяжелее,

Раза в два он Лотаря шире.

Если Лотарь его одолеет

И за вора уплатит выкуп,

Их обоих отпустят с миром,

Кончив дело роскошным пиром.

"Ай, как славно! - кричат горожане, -

Не в обиде на нас, забияка?"

Окружили с хохотом немца:

"Отколол ты сдуру коленце!

Убирайся, пока не поздно".

Подступает Паромщик грозно.

"Мы уедем!" - кричит Лизелотта.

Но жену не слушает Лотарь -

Расправляет сухие плечи

И играет гибкой лозиной.

"Ай да фокус! - смеётся народ. -

Он дубину прутом перебьёт!"

* * *

Закрутил Паромщик дубиной,

До чего же громила проворен!

Раз-второй увернулся Лотарь,

Так и веет на парня могилой.

Свистнул прут с неожиданной силой

И по пальцам Паромщика - бац!

Миг-другой - и дубина упала

Из огромных ручищ беспалых.

* * *

Столы под грудами колбас,

Гляди, припустят тоже в пляс -

Так лихо пляшет Лотарь!

Уж на него обиды нет -

Он уплатил полста монет

Золотом, золотом, золотом!

Поит Паромщика из рук

И фунт подносит сала,

Чтоб горло не щипало.

* * *

Вор спасённый сидит озираясь,

Горожане, в догадках теряясь,

Просят Лотаря честно сказать им -

Чем так дорог ему проходимец?

"Я не знаю!" - и морщится Лотарь.

О, как зла на него Лизелотта:

"Вижу, мы не минуем разора!

Ты меня променяешь на вора!"

Лотарь встал посреди харчевни:

"Я и сам несусветный злокозник!