В жизни нужно делать всё, что ты хочешь!
Если это не грозит здоровью, благополучию и свободе других людей. И не грозит твоим совести и чести. Эти понятия я освоил со временем.
В жизни нужно быть готовым отстоять право делать всё, что ты хочешь!
То есть отстоять своё здоровье, благополучие, свободу, совесть и честь!
Этот пункт указывает на то, что в жизни необходимо делать не только то, что ты хочешь. Но и, например: учиться, тренироваться, драться с более сильным противником!
В жизни нужно уважать желание других делать то, что они хотят!
Если это не грозит твоему здоровью, благополучию, свободе, совести и чести. Здоровью, благополучию, свободе, совести и чести твоих близких, и других людей, не посягающих на здоровье, благополучие, свободу, совесть и честь других людей!
Также он говорил, что часто бывает трудно разглядеть, кто прав, кто виноват. Но если не упускать из вида эти правила, то намного легче это определить. И со временем это всё подтвердилось. А эти правила, турник и отжимания помогли мне выстоять в том первом матче в команде «Бродяги».
«Бродяги» не была хорошей командой, в ней было несколько человек, которые очень быстро бегали, пара человек, которые довольно технично обращались с мячом. Но что-то не давало им стать командой. Каждый старался выразить только себя.
Я действительно очень старался, чтобы меня не выгнали, и у меня стало получаться. Когда мы разбивались на две команды, чтобы поиграть на двое ворот, меня поначалу пытались сплавить друг другу. Когда же жребий решал, в какой я команде, мне было очень важно, чтобы наша команда выиграла, а не я. И часто выигрывала та команда, которой «не повезло» со жребием. Я старался делать, как можно больше хороших пасов, в то время как они в основном играли каждый за себя. Со временем они стали замечать, что забивают голы с моих подач, а соперники наоборот слишком часто теряют мяч, когда я оказывался у них на пути. И постепенно ситуация со жребием изменилась, жребий был уже не нужен, а через какое-то время он нужен был, чтобы получить меня в команду. Это моё рвение к наибольшей пользе для всей команды определило мою позицию на поле – центральный полузащитник.
Иэн, наш тренер стал на моём примере рассказывать о важности командной игры, причём, делал он это так виртуозно, что ни я не чувствовал смущения, ни парни не считали меня выскочкой. В конечном итоге мы все очень сдружились и стали командой, настоящей. Пару раз меня звали в другие, более оснащенные и перспективные команды, но я не раздумывая, отказывался. Я очень хотел быть хорошим игроком. Я мечтал играть за сборную страны и показать, наконец, честный и благородный футбол. И, глядя на меня, парни тоже становились хорошими игроками. Это была моя родная команда. Ушёл я из неё только в восемнадцать лет, так как в восемнадцать лет ребята покидают детдом, и сохранить команду не удалось. Всех поглотила жизнь. Хотя, продолжили заниматься футболом три человека: цыган Макс, рыжий Лёха и Я. Тренер считает, что это уже много. А лично мне он сказал, что, учитывая возраст, в котором я начал серьёзно заниматься, было бы чудом, если бы я оказался в профессиональном футболе, но, учитывая моё стремление, и то, чему я научился за два года, это совершенно логичное развитие моей жизни. В течение этих двух лет я не раз имел беседы с Иэном. И он знал о правилах моего отца. Скажу даже больше, когда он в первый раз о них услышал, то стал настаивать, чтобы я привёл его познакомиться и посмотреть мою игру. Мол, раньше он думал, что у меня не всё в порядке с отцом, поэтому и не предлагал тому прийти. Но после того, как узнал об этом кодексе, решил, что они обязательно должны познакомиться. Но я не очень удивился, когда мой батя, не слишком заинтересовавшись, сообщил, что не прочь как-нибудь зайти посмотреть, может, действительно, я там в футбол играю. И этот его заход длился до тех пор, пока Иэн не пришёл к нему сам. Тренер попросил меня погулять на улице во время разговора с отцом. Когда он вышел, то сказал мне, что взял обещание с отца, прийти в ближайшее время. В течение нескольких игр я периодически высматривал среди зрителей и папу. Но его не было, и вскоре я, опять же без особого удивления, об этом забыл.
Мы играли на чужом поле, поэтому про приход папаши я и не задумывался. Поле было превосходным, так же, как и команда-соперник. Они были в среднем на год помладше нас, но это была реальная футбольная школа, в которой занимались с раннего детства. С такими командами, всегда труднее играть втройне – они быстро понимают, что технически мы оснащены куда скуднее, и от этого ещё более дерзко начинают демонстрировать свои выкаблучивания, которые реально проходят на кураже. Нас же это только нервирует и ещё больше расшатывает слаженность нашей игры. Если за ними бегать, то через полчаса голы просто польются в наши ворота. Здесь только твёрдая игра на позициях и чёткий пас. Игра прошла напряжённо, но ровно. Мы проиграли 1:3. К этому моменту я уже понимал, что это вполне себе результат, и после финального свистка искал глазами тренера, чтобы в этом убедиться. И вдруг увидел, как к нему подходит мой батя и жмёт ему руку. Оказалось, что Иэн действительно настоял, чтобы отец пришёл на игру, причём на чужом поле, чтоб у меня и мыслей об этом не было. А отец сказал после игры, что и не думал, что у меня всё так серьёзно. И у него челюсть отвисла, когда он увидел, как мы расправляемся с этими «говнистыми павлинами». И что никогда раньше ему не приходило в голову, что проигрыш 1:3 может быть победой. Я был очень поражён и вдохновлён такими словами отца, который обычно подмечал только ошибки, а похвала выражалась словами: «вот, нормально».
Короче, отец даже стал ходить на некоторые матчи. И соответственно общаться с Иэном. И вот когда мы расставались, тренер сказал, что если я скажу, что играл не с шестнадцати лет в его команде, а с четырнадцати. А до этого ещё кое-где, и он сможет договориться, чтобы там подтвердили. То это, ни в коем случае, не будет нарушением кодекса. Отец на это сказал следующее:
– Чертовски прав твой тренер. Бошка и душа у него на месте. И если тебе нужны разъяснения сынище, то смотри. Есть ленивые люди, занимающие положения. Есть инструкции, которые облегчают любую работу и в любой нестандартной ситуации, если следовать инструкциям не окажешься виноватым. И этим пользуются ленивые люди. Если ты пойдёшь в команду, то понять принимает там решения ленивый или нет, у тебя будет только один шанс. И если ленивый человек, сославшись на инструкции и общее мнение, что, начав играть в шестнадцать лет, ни о каком профессиональном спорте речи быть не может, тебя не возьмёт, то это будет неправильно. А если под прикрытием такого человека, как твой тренер, ты станешь лучшим игроком сборной, то это будет правильно, – подумав, он усмехнулся и добавил. – Правда, тогда у тебя нет варианта, не быть лучшим.
Помню, я тогда удивился тому, что мне всегда казалось – мой отец один из самых ленивых, кого я знаю. Но в этой речи он точно имел в виду что-то другое. И мне хватило ума понять что.
Следующая команда, ставшая мне родной, это «Пасгол» – команда высшего дивизиона нашего города. До неё были ещё две другие, но я знал, что они проходящие. Они, в общем, и существовали, как ступени по пути к большому футболу.
После «Бродяг», когда мне было 18 лет я начал увлекаться «футбольной акробатикой». Я считал, что в схватке нужно побеждать. Но куда красивее побеждать, улыбаясь и пританцовывая. Не скажу, что я в совершенстве владел футбольными приёмами, но наряду с обычным ведением мяча, передачами и ударами, я стал тренировать и выкрутасы. Не спорю, в этом есть некоторое пижонство, но если на тот момент весь смысл жизни я видел в футболе, то почему бы мне не делать это красиво и легко. Акробаты, например, тоже выделываются, но, поди, скажи, что это понты.
